Он покачал головой при этой мысли, затем повернулся, когда одетый в униформу чарисиец мягко постучал по легкому каркасу кабины, чтобы объявить о своем присутствии.
— Почтение капитана Кругейра, отец Ингшвэн, джентльмены, и мы будем готовы к высадке примерно через десять минут.
— Спасибо, сын мой, — сказал Ингшвэн Цанчжи, благословляя скипетром Лэнгхорна, и чарисиец кивнул головой и снова исчез.
— Ты видишь, Зейпо? — продолжил священник, поворачиваясь к Зейпо Оу-чжэну. — Вот мы и здесь, в безопасности на земле, и ни один человек не разбился насмерть по пути!»
— При всем моем уважении, мы еще не «на месте», — едко ответил мэр Жутияна.
— По сути, так оно и есть, — сказал ему Цанчжи с более широкой улыбкой.
— И если мы уберемся с этого адского устройства, пока оно не взорвалось, как сказал майор Булирд, я буду счастливым и благодарным человеком, — парировал Оу-чжэн. — Но я не считаю своих виверн до того, как они вылупятся!
— Иногда ты самый мрачный человек из всех, кого я знаю, — заметил священник, который стал фактическим епископом Чиндука.
— Реалист, отец. Реалист, — парировал Оу-чжэн. — Кто-то должен быть одним из них!
— Это работа Ингшвэна, — сказал Миян Джингдо. — Ваша работа, хотите вы это признать или нет, состоит в том, чтобы быть пессимистом Долины. И полагаю, что нам также нужен один такой.
— Не понимаю, как вам двоим всегда удается заставить меня чувствовать себя таким ценным и любимым, — ответил Оу-чжэн, и Джингдо усмехнулся. Затем он посмотрел на человека, который женился на его невестке. Насколько он понимал, это делало Тэнгвина Сингпу его шурином, и когда их глаза встретились, Джингдо мотнул головой в сторону парового дракона, который только что остановился с верхней частью трапа на ложе фургона напротив двери каюты по правому борту.
— Нам лучше идти, — сказал он.
— Я готов, — мягко сказал Сингпу. — Просто показывай дорогу.
Но Джингдо покачал головой.
— Нет, — сказал он. — Мы обсуждали это, и мы согласны. Ты показываешь дорогу, Тэнгвин.
— Это не подходит! — запротестовал Сингпу. — Вы или отец — вы лидеры этой «делегации»! Я буду идти за твоей спиной, где мне самое место.
— Нет, ты этого не сделаешь, сын мой. — Голос отца Ингшвэна был мягким, но неумолимым, и Сингпу посмотрел на него. — Как говорит Миян, мы обсуждали это, Тэнгвин, и человек, чьи солдаты так долго защищали нас — человек, который является единственной причиной, по которой мы здесь, — это тот, кто собирается вывести нас из «адского устройства Зейпо». И этот человек, мой сын, — ты.
Сингпу снова открыл рот, но затем он оглядел эти спокойные глаза, увидел в них согласие и понял, что возражения не принесут ему ничего хорошего. И даже когда он подумал об этом, даже когда он понял, что крестьянин не имеет права узурпировать свое «лучшее» место, он понял и кое-что еще.
Они были правы.
Не потому, что они решили оказать ему такую честь, хотел он этого или нет, а потому, что в этот день, в этом месте, это не было делом чьих-то «лучших»… и больше никогда не повторится. Это было истинное наследие восстания, мемориал его и многих других погибших людей. Сегодня, когда долина Чиндук официально присоединится к Соединенным провинциям, они сделали бы это, потому что это было то, что свободно выбрали люди — все люди — Долины. И поэтому эти люди — эти друзья, каждый из которых когда-то был его «лучшим», — были правы, высказывая это мнение. Настоять на том, чтобы делегацию Долины новой нации, частью которой они собирались стать, возглавил крестьянин. Потому что после этого дня эти крестьяне никогда больше не будут следовать, как скот, по пятам за любым аристократом или прелатом.
Он оглядел небольшой круг самых близких друзей, которые у него когда-либо были, и его глаза странно загорелись, когда он кивнул.
— Упрямый народ, не правда ли? — хрипло прорычал он и направился к трапу.
III
Дворец Теллесберг, город Теллесберг, королевство Старый Чарис, империя Чарис
— Корин! Рад вас видеть, — сказал Кайлеб Армак, крепко пожимая генералу руки, когда Корин Гарвей, его жена и все трое их детей спустились по пологим ступенькам на залитую солнцем террасу.
Близнецам было уже по восемь, и юный Дэффид держал отца за руку, а Лизбит — руку матери. Эйлик, крепкий трехлетний мальчик, который отпраздновал свой день рождения менее двух месяцев назад, держался за Кристин Нилсин, оглядываясь вокруг огромными голубыми глазами. Близнецы были похожи, но не идентичны, и у Дэффида были рыжие волосы и голубые глаза его матери, хотя в волосах было больше золота, а глаза были немного светлее, чем у Нимуэ Гарвей, в то время как у Лизбит был цвет волос и глаз ее отца. Эйлик, с упрямством, достойным его тезки, разделил отличия, у него были темные волосы и голубые глаза.
— Я тоже рад вас видеть, ваше величество. Прошло слишком много времени, — ответил теперь Гарвей, обращаясь к многочисленным имперским стражникам и слугам, стоявшим вокруг.
Кэйлеб кивнул и протянул руку Нимуэ, когда Шарлиэн смешалась с собравшейся толпой, чтобы присоединиться к ним.
— Как прошел полет? — спросила она.
— Гладко, — ответила Нимуэ. — Небольшая турбулентность над морем Колдрэн, но беспокоиться не о чем. Дети тоже были в восторге от этого. Конечно, у них больше опыта обращения с дирижаблями, чем у большинства детей их возраста, учитывая наше расписание.
— Хорошо! — Шарлиэн обняла сейджина.
— Мы немного боялись, что ты можешь не прийти, — сказал Кэйлеб, быстро обнимая Нимуэ. — Или, скорее, — он улыбнулся Дэффиду и Лизбит, — Ниниэн боялась, что вы этого не сделаете.
— О, папа! — произнес чей-то голос, и принцесса Ниниэн Жоржет Армак, у которой как раз был одиннадцатый день рождения, последовала за своей матерью через террасу.
— Не обращайте на него никакого внимания, — сказала Шарлиэн близнецам Гарвей. — Он думает, что он забавный.
— Нет, я император. Так что я знаю, что я смешной!
— Кэйлеб! — Шарлиэн хлопнула его по плечу, затем наклонилась, чтобы обнять младших членов клана Гарвей. — Мы так рады, что ты смог приехать, Дэффи. И ты, Лиз!
— Спасибо, что пригласили нас, и мы обещаем вести себя хорошо, тетя Шарли, — сказал Дэффид голосом человека, повторяющего тщательно выученную официальную формулу, затем посмотрел на своего отца. Генерал на мгновение мрачно опустил глаза, затем кивнул.
— Просто смотри, чтобы ты хорошо себя вел, — сказал он с улыбкой. — И держись подальше от печенья перед обедом! У нас потом будет много времени для этого, и ты не захочешь наедаться до того, как мы разрежем торт.
— Да, отец! — пообещал Дэффид, и Лизбит кивнула в торжественном согласии, когда Гарвей взглянул на нее.
— Тогда мы отдаем их в твои руки, Кристин, — сказала Нимуэ их няне. — Удачи!
