Несколько голов кивнули в знак согласия с этим. — План Нармана — для него действительно прижилось поддразнивающее название Мерлина — казалось, был успешным, но в некоторых местах он работал гораздо лучше, чем в других. Собственные темпы промышленной экспансии Чариса продолжали ускоряться, движимые бурным потоком инноваций, совершенно чуждых традиционному мышлению Сейфхолда, и инвесторы Чариса нашли множество партнеров в королевстве Долар под эгидой первого советника Тирска. Великое герцогство Силкия стало еще одной историей успеха, когда инвесторы Силкии чуть ли не топтали друг друга, чтобы купить акции новой компании Канал Силкия и импортировать технологии чарисийских мануфактур. Южный Харчонг, в отличие от северной половины империи, также воспользовался новыми возможностями, хотя харчонгцы до сих пор предпочитали идти в основном своим путем, с минимальным участием чарисийцев. В конце концов, все знали, как император и его наследник относились к Чарису, и никто там не хотел приклеивать какие-либо мишени к своим собственным спинам. На юге было несколько тихих партнерских отношений, но ничего подобного масштабам Долара и Силкии.
И все же, если в этих местах усилия увенчались успехом, в остальной части Сейфхолда дела шли не так хорошо, включая Северный Харчонг и, к сожалению, республику Сиддармарк.
— Я не претендую на то, что понимаю экономику так же хорошо, как вы и барон Айронхилл, ваша светлость, — сказала Илейн, глядя на изображение герцога Делтака. — Понимаю, что содействие стабильному экономическому и промышленному росту требует местных инвесторов и верховенства местного закона, особенно если мы хотим, чтобы этот рост был устойчивым. И я понимаю, что Делтак Энтерпрайсиз — это только один инвестор. По общему признанию, вы самый крупный во всем мире, но только один, и не все чарисийские инвесторы такие… альтруистичные, как Делтак. Я тоже это знаю. Но наверняка должен быть какой-то способ!
— Альтруизм — не лучшее слово, чтобы описать даже мои инвестиционные стратегии, Илейн, — сказал Делтак. — У меня действительно есть партнеры и инвесторы, и мне действительно нужно приносить им хорошую прибыль, если я рассчитываю удержать их. И особенно, если я хочу привлечь их больше!
— Ты действительно сказал это с серьезным лицом, Эдуирд, — сказал Кэйлеб восхищенным тоном, и Шарлиэн подавила смешок, а затем предостерегающе ткнула его носком туфли.
— Хорошо, это справедливо, — признал герцог. — Но я же не говорил своим акционерам о нашей реальной цели. И не могу сказать, не так ли? И никто из остальных — те, на кого указывает Илейн, не такие благородные и альтруистичные, как ваш покорный слуга, — ни черта не заботится о распространении нашей технической инфраструктуры. На самом деле, большинство из них были бы просто рады сохранить полную монополию на это так долго, как они, черт возьми, могут,! Они смотрят исключительно на фактор прибыли, когда рассматривают любые зарубежные инвестиции, и если они не смогут найти местных партнеров или какой-то другой чертовски убедительный стимул, они не смогут — или не захотят — вложить достаточно рискового капитала, чтобы принести какую-либо пользу. Особенно там, где они не знают, смогут ли местные власти остаться местными властями. Илейн абсолютно права в том, насколько важно стабильное, законопослушное местное управление, если мы ожидаем, что кто-то еще присоединится к нам. Черт возьми, это большая часть проблемы — по-другому, конечно, — в Сиддармарке!
— Справедливо, — сказал в ответ Кэйлеб.
Они очень рассчитывали на участие Сиддармарка в их усилиях по расширению индустриализации. Тот факт, что это казалось маловероятным, и что хаос и катастрофа в Северном Харчонге, вероятно, повлияют на Южный Харчонг, заставил всех их неприятно ощутить холодное, зловонное дыхание апокалипсиса на затылках, и…
— Подождите минутку, — внезапно сказал Мерлин. — Подождите всего одну минуту.
Его жена пристально посмотрела на него. Он, казалось, ничего не заметил. Он просто сидел там, очевидно, напряженно размышляя, а затем, когда выражение его лица начало меняться, она улыбнулась.
— Я знаю этот взгляд, — сказала она. Он моргнул, затем встряхнулся и одарил ее своей собственной кривой улыбкой. — Покончи с этим! — скомандовала она.
— Ну, — сказал он, — мне только что пришло в голову, что все, что мы сейчас видим в Харчонге, — это разрушения и массовые убийства. По крайней мере, это все, на что мы смотрим, потому что это так ужасно, и, похоже, мы ничего не можем сделать, чтобы остановить это. Что, к сожалению, пожалуй, верно для большей части Северного Харчонга. Но вы с Нарманом правы насчет социальной матрицы Буассо и Чешира. И это означает, что то, что мы имеем в этих провинциях, на самом деле является возможностью.
— Возможность? — Выражение лица Кэйлеба ясно дало понять, что только его уважение к прошлым достижениям Мерлина удержало недоверие в его тоне, и Мерлин снова улыбнулся.
— Мы все согласны с тем, что нам необходимо активно вовлекать всех, кого мы можем, в эти усилия по индустриализации, и именно поэтому мы позволяем «частному сектору» нести основное бремя. Никому из нас не нравится, как это делают некоторые из наших наиболее беспринципных чарисийцев, но Эдуирд прав в том, что полагаться на мотив прибыли — и элементарную жадность — означает, что кто-то будет использовать каждую имеющуюся возможность. Он также прав насчет ситуации в Харчонге. Судя по тому, как это происходит, ни один частный инвестор не собирается рисковать капиталом, чтобы сделать что-то вовремя и поддержать Стар-Райзинга в его усилиях отойти от пропасти. Но у нас есть месторождение Мориа.
Кэйлеб нахмурился, затем его брови изогнулись, и Мерлин кивнул.
Когда Нарман нашел в заметках, которые исследовательские группы Пей Шан-вей оставили в памяти Совы, описание огромных богатств под горами Мориа на острове Силверлоуд, они стали настоящим шоком. Они затмевали Комстокскую жилу Старой Земли. До сих пор поисковые бригады, по понятным причинам не пользующиеся записями Шан-вей, обнаружили значительно меньше трети основных рудных тел под горами, но те же самые записи указывали, что одно только найденное в конечном итоге даст более десяти миллионов тонн серебра и шесть с половиной миллионов тонн золота.
И это была лишь верхушка айсберга, который принадлежал — целиком — не Чарисийской империи, а конкретно Дому Армак. С точки зрения реальной покупательной способности Кэйлеб и Шарлиэн Армак, несомненно, были самыми богатыми людьми в истории человечества.
За все время.
Очевидно, что они не могли просто выбросить такое количество золота и серебра в свою собственную экономику, не вызвав ее фатального перегрева. Но….
— Ты предлагаешь именно то, о чем я думаю? — спросил Кэйлеб через мгновение.
— Я предлагаю вариант того, что когда-то на Старой Земле называлось «Планом Маршалла». Если у нас нет харчонгских инвесторов, мы их создаем. Мы предоставляем гарантированные короной кредиты квалифицированным харчонгцам — и мы определяем «квалифицированных» настолько свободно, насколько это нам сходит с рук, — по нулевой процентной ставке или чертовски близко к ней. Признайтесь, рудник Мориа дает нам деньги, которые можно сжечь. Даже если половина инвесторов объявит дефолт, мы можем списать это со счетов и продолжать в том же духе. Но, в первую очередь, предоставляя кредиты, мы прокладываем путь к тому процветанию, о котором только что говорила Илейн. Кроме того, мы получаем все доброе отношение и репутацию за то, что пришли на помощь и были очень щедры, когда это сделали. И это дает нам возможность создать огромные возможности для промышленной экспансии именно в Северном Харчонге!
