— Я не говорил о чисто физическом, — спокойно сказал он, — но хорошо осведомлен о твоих… способностях хамелеона. Я видел, как ты была теми другими людьми, помнишь? И признаю, что в некотором смысле это делает тебя еще более очаровательным для простого мальчика из Сейфхолда. Но я также видел файл с изображением Нимуэ Элбан. Кроме цвета волос — и роста — ты идентична ей, и мне больше ничего не нужно. Имей в виду, я бы чувствовал к тебе то же самое, как бы ты ни выглядела в данный момент — ну, может быть, за исключением мужского вида. И причина, по которой я бы это сделал, заключается в том, что я разговариваю не с машиной, внутри которой живет призрак, каким бы… настраиваемым ты ни была. Я разговариваю с искусственным телом, внутри которого находится человек. С душой внутри него, точно так же, как внутри меня есть человек или душа.
— Действительно? — Она посмотрела на кусочек тоста в своей руке, затем почти сердито отмахнулась от него и снова посмотрела на него. — Это даже не топливо для меня, Корин. У меня внутри термоядерный реактор с многолетним запасом реакторной массы. Я могла бы месяцами ходить по дну проклятого океана, не дыша, не говоря уже о еде! Это всего лишь сырье, которое будет доступно в следующий раз, когда я полностью превращусь в кого-то другого.
— И ты ешь это, потому что тебе нравится вкус, — возразил он. — Это очень человеческая мотивация, и, возможно, это означает, что она действительно нужна тебе не только для сырья. Но это также совершенно не относится к делу. И дело в том, что я всегда восхищался и уважал тебя, даже когда ты была «просто» сейджин Нимуэ. Когда я узнал, кто ты на самом деле, чем пожертвовала Нимуэ Элбан, чтобы ты была здесь в этот момент и делала то, что ты делаешь, то, что я почувствовал, было гораздо больше похоже на благоговейный трепет. Однако за последние несколько месяцев я обнаружил, что чувствую и кое-что еще.
Она смотрела на него, отказываясь говорить, сама не понимая, почему ей так страшно, и он позволил тишине продлиться две или три секунды, прежде чем протянул руку через стол и нежно коснулся ее запястья.
— Я обнаружил, что чувствую то, чего никогда не ожидал почувствовать, — сказал он ей. — Я обнаружил, что ты не просто мой коллега, не просто аватар Нимуэ Элбан, не просто сейджин и, черт возьми, не просто мой друг.
— Не надо, Корин, — сказала она мягко, почти умоляюще. — Не надо.
— Не делать что? Говорить тебе, что я люблю тебя? — Она вздрогнула, но он только покачал головой. — Мне неприятно это признавать, но иногда я могу быть немного медлительным, поэтому я тоже удивился, когда понял. Тем не менее, это правда. Я действительно люблю тебя, Нимуэ Чуэрио. Мне жаль, если это тебя расстраивает, но я мало что могу с этим поделать.
Его улыбка была странной, но его глаза были темными, темными, когда они сверлили ее взглядом.
— Корин, ты не знаешь, что говоришь. Ты не знаешь, кому ты это говоришь!
— Да, я знаю. Может быть, лучше, чем ты.
— Ты так думаешь? — резко спросила она.
Она активировала функцию ПИКА, которой не пользовалась с того момента, как впервые очнулась в пещере Нимуэ, затем протянула свободную руку и сняла все свое лицо. На него смотрел череп, плоскости его структуры мерцали бронзовым оттенком синтетики Федерации, а не белизной человеческой кости, и ее сверкающие сапфировые глаза делали его еще более нечеловеческим, когда они смотрели на него в ответ.
— Вот кто я, Корин! — сказал безгубый рот под этими глазами.
— И ты хочешь сказать… что? — спросил он, не отводя взгляда, не дрогнув.
Она пристально посмотрела на него, и он спокойно встретил этот взгляд.
— Ты действительно думаешь, что я мог бы провести последние три года, изучая Федерацию и ее технологии, не понимая, что женщина за столом напротив меня — женщина, которую я понял, что люблю, — не существовала бы без этого? Что, если бы Сова не смог создать тело, в котором ты живешь, я бы никогда тебя не встретил? Конечно, я понимаю это, Нимуэ! И как я мог подумать, что чего бы мне ни стоило встретиться с тобой, это что угодно, кроме чуда? Что ты совсем не чудо? Боже милостивый, женщина! Я что, похож на идиота?!
Она уставилась на него, все еще держа лицо в ладонях, затем покачала головой. Слеза блеснула в уголке одного из этих глаз, когда автономное программирование ее ПИКА отреагировало на ее эмоции.
— Корин, — сказала она, — есть много женщин — настоящих женщин, женщин из плоти и крови, — которые хотели бы любить тебя. Но я не они.
— Ты хочешь сказать, что ничего не чувствуешь ко мне? — спокойно спросил он. — Потому что я думаю, что, возможно, я был не единственным медлительным учеником в этой комнате, и думаю, что ты тоже такая. Возможно, ты не позволяла себе думать об этом, но похоже, все же делаешь это.
Она сидела неподвижно, с идеальной электронной памятью ПИКА, прокручивающейся через пятидневки, месяцы, годы разговоров за этим самым столом. О планировании занятий для княжеской стражи еще до того, как он узнал правду о том, кем она была. О шутках и смехе. О том, как она обнаружила, что поворачивается к двери, когда ее более чем человеческий слух распознавал его шаги, приближающиеся по коридору. О… счастье, в котором она расслаблялась, когда была с ним.
— Я… — начала она, затем остановилась. Покачала головой.
— Ты мой друг, — сказала она наконец, и ее голос прозвучал как-то неуверенно, почти неуверенно, даже для нее самой.
— Среди прочего, — сказал он. Затем он одарил ее улыбкой, которая была более кривой, чем могла бы объяснить его покрытая шрамами щека. — Как думаешь, ты могла бы снова надеть свое лицо? Его улыбка стала немного шире. — Трудно прочитать выражение твоего лица, когда у тебя его нет.
— Чего именно? — Она удивила саму себя взрывом смеха. — Выражения? Или лица?
— И то, и другое. Довольно сложно иметь первое без второго, — заметил он, и она поняла, что он действительно был полностью расслаблен, ему было комфортно с блестящим синтетическим черепом, который она только что ему показала.
— Хорошо, — сказала она и обеими руками поставила искусственную кожу и мышцы, которые она сняла. Она разгладила шов кончиками пальцев, запустила другую команду, и соединение волос исчезло, когда нанотех снова соединил «кожу» и «мышцы». Затем она скрестила руки на груди и посмотрела на него через стол.
— Корин, может быть, я действительно чувствую что-то большее, чем просто дружбу. Но это не то, что тебе нужно. Я не могу дать тебе то, что тебе нужно.
— Значит, Мерлин не может дать Ниниэн то, что ей нужно? — Он откинулся назад, скрестив руки на груди. — Странно. Они кажутся очень счастливыми вместе!
— Но…
Она снова остановилась, понятия не имея, что начала говорить, и его глаза были теплыми и нежными. Она почувствовала, что падает в них, и уперлась изо всех сил. Он не понимал. Не совсем. Он не мог, и…
— Нимуэ, — сказал он, — перестань бояться.
