Лицо Чжью-Чжво слегка напряглось, и Голден-Санрайз плавно продолжил.
— В конечном счете, конечно, такие претензии, как у них, должны быть подавлены, но, несомненно, в данный момент ситуация в восточных провинциях представляет гораздо большую непосредственную угрозу как прерогативам его верховного величества, так и территориальной целостности его империи!
О, проницательно сделано, Жуанжин! — Норт-Уинг-Блоуинг мысленно поздравил своего союзника, когда глаза Чжью-Чжво вспыхнули.
Первый советник наблюдал за выражением лица Сноу-Пик. Командующий армией был опытным придворным, так что это выражение почти ничего не выражало, но оно было для глаз, которые знали, что искать, и Норт-Уинд-Блоуинг точно знал почему.
Двумя месяцами ранее граф Рейнбоу-Уотерс пересек границу с Мэддоксом из епископата Сент-Барнэбей во главе почти четверти миллиона человек. Подобно Стар-Райзингу и его товарищам, опальный граф был очень осторожен, заявляя, что его единственной целью было восстановление общественного порядка. И он был удивительно успешен в этом. Двести пятьдесят тысяч человек — не такое уж большое число, когда оно разбросано по такой обширной территории, но имя графа имело огромный вес среди крепостных и крестьян-фермеров. Несмотря на все усилия Копий, слухи о могущественном воинстве и рассказы о том, как Рейнбоу-Уотерс боролся за возвращение своих войск и, по крайней мере, кормил и одевал их в их вынужденном изгнании, просачивались в восточные провинции в течение многих лет. В процессе граф превратился в своего рода икону, комбинацию Лэнгхорна и старых сейджинов, вернувшихся в мир! Он, несомненно, был единственным великим дворянином Харчонга — и таким он и остался, несмотря на конфискацию его земель — даже мятежные крепостные были готовы последовать за ним.
Многие восточные города, похоже, также поддались его репутации, и один городской совет за другим обращались к нему с петициями о том, чтобы он взял их граждан под свою защиту. И ходили упорные слухи — слухи, которые подтвердили агенты Норт-Уинд-Блоуинг, хотя он еще не передал информацию императору или остальным членам совета, — что еще четверть миллиона ветеранов могущественного воинства стекаются в восточный Лэнгхорн и Стен под командованием племянника Рейнбоу-Уотерса, барона Уинд-Сонг, с аналогичными результатами.
Даже репутации Рейнбоу-Уотерса — или его хорошо дисциплинированных войск — было недостаточно, чтобы предотвратить вспышки грабежей и всего того отвратительного насилия, которое сопровождало их, но по сравнению с районами, находящимися вне его контроля, их было невероятно мало и далеко друг от друга. Что, конечно, означало, что даже местные представители мелкой аристократии, несомненно, были благодарны ему за присутствие, хотя по большей части держали рот на замке.
Сноу-Пик знал об этом так же хорошо, как и все остальные. Действительно, причиной, по которой он был назначен на свой нынешний пост после смерти своего предшественника в Шэнг-ми, было его ожесточенное неприятие требований Церкви, касающихся оснащения и — особенно — обучения могущественного воинства Божьего и архангелов. Он подал в отставку с поста одного из старших командиров могущественного воинства в тот день, когда Рейнбоу-Уотерс уступил этим возмутительным условиям, и его ненависть к изгнанному графу была почти такой же сильной, как у самого императора. Возможно, она была даже больше, поскольку территория под властью Рейнбоу-Уотерс продолжала расширяться, потому что «армия» под его собственным командованием никогда не смогла бы сравниться с этим достижением, даже если бы крестьяне и крепостные были готовы принять его. У него было больше людей, чем у Рейнбоу-Уотерса, но очень немногие из них были вооружены оружием нового образца.
Однако все это меркло по сравнению с истинной угрозой успеха Рейнбоу-Уотерса. В отличие от Стар-Райзинга или любого из мелких дворян, которые поддерживали этот его «временный совет», Рейнбоу-Уотерс происходил из одной из величайших аристократических династий империи. Он был великим дворянином, который командовал армией, фанатично преданной ему, а не императору Чжью-Чжво.
Многие независимые королевства выросли на менее многообещающей почве, чем эта. Чжью-Чжво знал это, и Сноу-Пик был человеком, который должен был создавать армию, способную доказать, что на этот раз такого не произойдет.
— Как я уже сказал, ваше верховное величество, — продолжил Голден-Санрайз, — когда наши ресурсы так ограничены, несомненно, путь мудрости заключается в том, чтобы использовать их там, где мы можем, и расходовать их только там, где это наиболее полезно… и жизненно важно.
Чжью-Чжво едва заметно кивнул, но выражение его лица было явно несчастным.
— Ваше верховное величество, мы все должны признать большую личную близость графа Голден-Санрайз с теми, кто стремится создать этот «временный совет», — сказал герцог Саммер-Флауэрс, и челюсть Норт-Уинд-Блоуинг сжалась от его рассудительного, разумного тона. — И очевидно, что ситуация на Востоке является невыносимой. Однако, я полагаю, есть существенная разница между действиями барона Стар-Райзинга и действиями графа Рейнбоу-Уотерса.
Выражение лица Чжью-Чжво потемнело еще больше от не слишком уклончивого напоминания южанина о том, что графство Голден-Санрайз находится в западном Тигелкэмпе. Что оно фактически находится в пределах или непосредственно граничит с районом, на который «временный совет» стремился распространить свою власть. Однако это было ничто по сравнению с убийственным огнем в его глазах, когда кто-то осмелился упомянуть имя объявленного вне закона графа в его присутствии.
— И в чем же заключается эта разница, милорд? — В тоне Норт-Уинд-Блоуинг слышалась тщательно отмеренная холодность.
— Только в одном, милорд великий герцог, — мягко ответил Саммер-Флауэрс. — Граф Рейнбоу-Уотерс явно находится в состоянии бунта, что бы он ни заявлял. Простое пересечение нашей границы в одиночку было бы актом глубокого неповиновения воле и указу его верховного величества, и все же он осмелился привести вооруженных крепостных за собой по пятам! Это создает ясную и безошибочную — безупречную — основу для того, чтобы силы его верховного величества сокрушили его и его сторонников на поле боя, что они неизбежно сделают под умелым командованием милорда Сноу-Пик, как только мануфактуры здесь, на Юге, соответствующим образом оснастят его войска. Угроза этого «временного совета» гораздо более тонкая. У него нет армий на поле боя, он не пересекал границ его верховного величества и тщательно создает видимость лояльности короне. Если его притязания и амбиции не подвергаются открытому и решительному осуждению, разве его верховное величество не рискует создать видимость одобрения его действий и, следовательно, предоставить ему власть, которой он не обладает и не может обладать?
К счастью, Норт-Уинд-Блоуинг смотрел на Саммер-Флауэрcа, а не на императора, так как глаза первого советника расширились, несмотря на его многолетний политический опыт. Саммер-Флауэрс был южанином, а южные провинции веками страдали от политического господства северной знати. Последнее, чего ожидал Норт-Уинд-Блоуинг, так это того, что Саммер-Флауэрc сформулирует довод в терминах, которые подорвут стремление южан к большей автономии!
