— Да, это так, — ответила Ниниэн. — На самом деле, в некотором смысле, думаю, что для тебя это может быть даже более важно, чем для него. Если уж на то пошло, здесь есть некоторые… проблемы и для тебя, независимо от того, сталкивалась ты со всеми ними или нет. И прежде чем ты откусишь мне голову, позволь мне указать тебе на две или три вещи, если можно?
— Продолжай, — сказала Нимуэ после нескольких молниеносных секунд.
— Спасибо, — сказала Ниниэн более мягко. — Первый пункт. Я замужем за другой твоей версией. Я знаю, почему Нимуэ Элбан знала, что никогда не станет матерью, и знаю, какой шрам это оставляет. Поверь мне, когда я это говорю, потому что я действительно так думаю.
— Второй момент. Что бы ни думали невежественные люди, которые этого не пробовали, нет никакой разницы между любовью родителей к биологическому ребенку и ее любовью к приемному ребенку. У меня тоже никогда не было собственного ребенка, но у меня есть дочь, и у меня есть сын, и никто не может любить кого-то больше, чем Мерлин, и я люблю их. Я всегда знала, что у меня не будет детей, как и у Нимуэ Элбан, Нимуэ, и на самом деле по многим тем же причинам. Я не беспокоилась о Гбаба, но я не собиралась предлагать их в качестве заложников инквизиции Жэспара Клинтана. Теперь вы с Мерлином дали мне возможность изменить свое мнение об этом, и я не собираюсь сидеть здесь и смотреть, как ты упускаешь ту же возможность, что и я. Я не могу. Мне жаль, если это выводит тебя из себя, но тебе понадобится причина получше, чтобы сказать мужчине, который тебя любит, что ты не выйдешь за него замуж.
В отличие от Нимуэ, все они могли видеть лицо Ниниэн, и Мерлин почувствовал, как его глаза смягчились, когда он посмотрел в глаза своей жены и вспомнил давний разговор с Оливией Бейц. Разговор, в котором Ниниэн Рихтейр заставила его противостоять так, как он никогда бы не подумал, что это возможно.
И теперь она делала это снова и снова для другой версии Нимуэ Элбан.
— Я… не подумала об этом, — сказала Нимуэ после долгого молчания, ее голос был мягким.
— Конечно, ты этого не сделала, — просто сказала ей Ниниэн. — Нимуэ, у тебя было много причин держать эту дверь закрытой, включая факт его смертности. Но ты зашла достаточно далеко, чтобы признать, что любишь его, и разделить с ним постель, милая. Так как насчет того, чтобы открыть дверь немного шире? Делиться всей его жизнью — открыто, рядом с ним — тоже?
— Я все еще не знаю, как это повлияет на преемственность титулов, — сказала Нимуэ.
— Вероятно, не очень хорошо, — сказал Кэйлеб немного неохотно. — Закон о наследовании в Корисанде не так плох, как это было с Гектором, когда я его усыновил, но я совсем не уверен, что пэры Корисанды примут приемного наследника, когда есть законные наследники по крови. И это один из вопросов, по которому Дейвин не мог их отменить. Он мог бы придумать новые титулы для вашего ребенка — и я уверен, что он настоял бы на том, чтобы сделать именно это, учитывая, как он относится к вам обоим! — но если «законный наследник» не обвинен в государственной измене, он не может произвольно передать существующий титул кому-то другому. С другой стороны, думаю, что вы, возможно, немного обижаете Райсела. Считаю, он гораздо больше заботился бы о том, чтобы его сын был счастлив, чем о том, кто унаследует какие-либо титулы после того, как они оба умрут.
— Думаю, что Кэйлеб прав, Нимуэ, — сказала Ниниэн, — но на самом деле это не имеет значения, потому что это подводит меня к моему третьему пункту. А это значит, что этот вопрос вообще не должен возникать.
— Прошу прощения? — немного скептически спросила Нимуэ.
— Ты ПИКА! — Ниниэн рассмеялась. — Я замужем за ПИКА, так что я, как вы могли бы назвать, близко — в более чем одном смысле этого слова — знакома с его способностью перестраивать себя физически. Если ты можешь превратиться в такого мужчину, как Дэйджир Кадд, неужели ты думаешь, что я поверю, что ты не смогла бы идеально имитировать беременную сейджин? Я имею в виду, без таких незначительных недостатков, как утренняя тошнота.
— Незначительных? — Шарлиэн фыркнула. — Это говорит приемная мать!
— Подробности, подробности! — Ниниэн грациозно махнула рукой в знак отказа, затем наклонилась и поцеловала свою тезку в макушку. — Не отвлекай ее.
— Ну, да, — сказала Нимуэ. — Я могла бы имитировать беременность, но конечной точкой процесса должен быть ребенок, Ниниэн, и имитировать роды было бы немного сложнее!
— Подробнее, — сказала ей Ниниэн, но ее тон был гораздо менее беззаботным. Она выпрямилась, обхватив обеими руками ребенка у себя на коленях, и выражение ее лица было внимательным и сосредоточенным.
— Послушай меня, Нимуэ. Сейчас в нашем ближайшем окружении довольно много женщин, большинство из них детородного возраста. Боюсь, я больше к ним не отношусь, но любая из этих других женщин с радостью — с любовью — пожертвовала бы яйцеклетки тебе и Корину. Конечно, вы в этом не сомневаетесь! И ты действительно забыла, что «доктор Сова» уже сделал для Жейн Хаусмин? Поверь мне, в пещере у него есть все необходимое, чтобы оплодотворить эти яйцеклетки спермой Корина и выносить ребенка в искусственной матке. Так что у вас двоих могут быть дети, и этот ребенок будет биологическим внуком и наследником Райсела… и каждым дюймом такой же твой, как и Корина. Нимуэ, любимая, у вас двоих может быть столько детей, сколько ты захочешь!
— Мы… мы могли бы, не так ли? — Голос Нимуэ был тихим, в нем плескались слезы. — Это… это даже не приходило мне в голову!
— Это потому, что Нимуэ Элбан никогда не была бы настолько жестокой, чтобы зачать ребенка только потому, что она так сильно этого хотела, — сказал ей Мейкел Стейнейр, его голос был таким же нежным, как у Ниниэн. — Но это также потому, что ты была так сосредоточена на защите Корина и Райсела. Это всегда твой первый инстинкт, точно так же, как и у Мерлина — защищать других, а не себя. Ты слишком занята созданием возможностей для нас, чтобы думать о том, как отчаянно мы хотели бы создать их для тебя. Но Ниниэн права. Я в этом уверен.
— Конечно, так оно и есть! — На щеках Шарлиэн тоже были слезы, и она потянулась, чтобы схватить одну из рук Ниниэн. — Конечно, она такая! На самом деле, я добровольно отдам свою яйцеклетку прямо сейчас, Нимуэ. И уверена, что Илейн или Айрис — или любая из нас — сделают то же самое.
— Ты бы сделала это? — В голосе Нимуэ звучало удивление, и Шарлиэн рассмеялась сквозь слезы.
— О, Мейкел так прав насчет тебя и Мерлина! — сказала она. — После всего, что вы двое сделали для нас, для нашего мира, для всех и всего, что для нас важно, у нас наконец-то есть возможность сделать что-то для вас! Как ты могла хоть на мгновение подумать, что мы не согласимся на это?
АПРЕЛЬ, Год Божий 904
I
Пещера Нимуэ, горы Света, епископат Сент-Эрнестин, земли Храма.
<Проснись, любимая.>
Ниниэн Этроуз открыла глаза, когда любимый голос проник сквозь нее.
