— Согласен. Согласен! — вздохнул Делтак.
И он признал, что адмиралы были правы. На данный момент никто другой на Сейфхолде не мог бросить вызов паровым военным кораблям имперского чарисийского флота, но это должно было измениться. Как указал Мерлин, чарисийским верфям не разрешалось продавать современные военные корабли кому-либо еще в качестве «очевидной» уловки для поддержания чарисийской монополии на них. На самом деле, это была «уловка», чтобы оказать дополнительное давление на любого, кто мог бы захотеть оспорить абсолютное морское превосходство Чариса, чтобы построить собственные верфи. И рано или поздно в чужих флотах появятся корабли с паровыми двигателями, не принадлежащие чарисийцам.
Если «архангелы» действительно вернутся в следующем десятилетии или около того, это, вероятно, не будет иметь значения. Никто не мог построить флот, способный противостоять ИЧФ за такое короткое время; было более важно, чтобы они приложили усилия, распространяя технологии все шире. Однако, если бы Сейфхолду посчастливилось иметь еще восемь или девять десятилетий до любого «архангельского» возвращения, тогда другие люди, безусловно, смогли бы построить значительные флоты. И учитывая их неспособность ввести электричество, не вызвав небесной бомбардировки, существовал верхний предел способности внутреннего круга продолжать внедрять передовые технологии, чтобы оставаться впереди соперников. Таким образом, хитрость заключалась в том, чтобы продолжать оказывать давление на всех остальных, чтобы они переняли инновации Чариса, не подталкивая их к тому, чтобы позволить их собственным новаторам, таким как Диннис Жуэйгейр или Линкин Фалтин, забежать слишком далеко вперед. И, признал герцог, это действительно делало редукторные турбины чем-то таким, что они должны были держать в резерве.
На данный момент даже корабли, построенные чарисийцами, имели максимальную скорость около двадцати шести узлов, или около двадцати трех старых земных узлов, и они не могли поддерживать эту скорость очень долго, прежде чем их поршневые двигатели тройного расширения начали бы разрываться на части. Принудительная смазка помогла — действительно, это было единственное, что делало это возможным, — но более трудноразрешимой была проблема вибрации. Замена этих поршневых двигателей паровыми турбинами позволила бы значительно увеличить скорость и устранить проблемы с вибрацией, которые не позволяли поршневым двигателям работать на высоких оборотах в течение длительного времени, а проектирование и строительство турбин такого размера не было бы непреодолимым препятствием, тем более, что на каждой сборочной линии на Чарисе было много турбин, к которым мог обратиться инженер. Они были сердцем пневматических станков, разработанных Хаусмином и его мастерами.
К сожалению, чтобы быть эффективной, турбина должна была работать с более высокими оборотами в минуту, чем поршневой двигатель, а турбины, непосредственно соединенные с карданными валами, не могли этого сделать. Их обороты должны были быть снижены до уровня, который действительно могли бы использовать винты корабля, и это вынуждало их выйти за пределы своей эффективности и резко повышало требования к топливу. Денежная стоимость топлива, возможно, и не была проблемой; затраты на объем и тоннаж определенно были. Существовал предел тому, сколько угля можно было втиснуть в корабль, и этот предел и эффективность его двигателей определяли его максимальную дальность плавания. Проще говоря, существующие расширительные двигатели были медленными и хрупкими на высоких скоростях, но сжигали гораздо меньше топлива на милю плавания; турбины были быстрыми и надежными, но обладали ненасытным аппетитом к топливу. Таким образом, для получения скорости и механической надежности турбин требовались значительные жертвы в выносливости и дальности плавания.
Если, конечно, кто-то не создал зубчатую передачу, которую можно было бы вставить между турбиной и карданным валом. Если бы кто-то это сделал, турбины могли бы работать с максимально эффективной скоростью, которая затем была бы сведена к тому, что действительно мог бы использовать винт.
— Хорошо, — сказал герцог Делтак, криво улыбаясь своей жене. — Я буду хорошим. Просто буду сидеть в углу и задыхаться, когда речь заходит обо всей этой истории с передачей, и даже не буду дуться по этому поводу.
— На данный момент.
ФЕВРАЛЬ, Год Божий 906
I
Дворец Теллесберг, город Теллесберг, королевство Старый Чарис, империя Чарис
— Думаю, что ненавижу тебя, — с улыбкой сказала Шарлиэн Армак, когда Нимуэ Гарвей вошла в гостиную, ее муж следовал за ней по пятам.
— Почему? — Нимуэ склонила голову набок. — Что я натворила на этот раз?
— У тебя не было утренней тошноты, — сказал ей Кэйлеб со смешком, шагнув вперед, чтобы обнять ее, а затем протянул руку генералу Гарвею. — Она твердила об этом последнюю пару пятидневок.
— Почему? — повторила Нимуэ, когда Шарлиэн раскрыла объятия, чтобы обнять ее в свою очередь. — Это не так, как если бы… — Она сделала паузу, затем перевела взгляд с императора на императрицу и обратно. — Ты шутишь, да?
— Нет, я не шучу, — сказала Шарлиэн. — Сова подтвердил это в прошлую среду.
— Вы двое похожи на кроликов! — со смехом сказала Нимуэ, еще крепче обнимая Шарлиэн. — Что? Четырех наследников было недостаточно?
— Никогда не бывает достаточно наследников… до тех пор, пока они не ввязываются в династические войны, — ответил Кэйлеб. — Что еще более важно, у вас не может быть слишком много братьев и сестер, чтобы поддержать наследника.
— И я все еще ненавижу тебя, — сказала Шарлиэн Нимуэ со своим собственным смехом. — И я думаю, что я тоже ненавижу Айрис. Ее тоже никогда не тошнит по утрам.
— Это правда, — сказала Нимуэ, отступая назад и кладя одну руку на свою собственную «детскую шишку».
Официально сейчас она была на седьмом месяце беременности, но это были сейфхолдские месяцы, которые равнялись примерно шести с половиной земным месяцам. По ее просьбе Сова выполнил компьютерные прогнозы, основанные на генетическом профиле Нимуэ Элбан, чтобы определить, как нормальная беременность повлияла бы на первоначальную Нимуэ, и ее ПИКА точно смоделировала результаты этих прогнозов. Одно различие между ней и Шарлиэн — помимо того факта, что Шарлиэн действительно была беременна — заключалось в том, что Сова определила, что Нимуэ, вероятно, «понесла бы высоко», что придавало ей несколько иной профиль.
— Это правда, — повторила она и улыбнулась немного задумчиво. — С другой стороны, я также не почувствую, как они толкаются.
— Знаю, что у тебя это не получится, — сказала Шарлиэн с более мягкой улыбкой, а затем усмехнулась. — С другой стороны, зато они у тебя не будут поочередно сидеть на твоем мочевом пузыре! Знаю, что это не одно и то же, Нимуэ, но поверь мне, есть некоторые преимущества в том, чтобы делать это по-своему. Особенно с еще одной парой корисандских близнецов! Вам двоим обязательно было это делать?
— Конечно, мы это сделали, ваше величество, — сказал сэр Корин Гарвей, беря ее за руку и наклоняясь, чтобы поцеловать в щеку. — Это корисандская традиция.
