Странная беседа. Вопросы как будто бы с тайной подоплекой. Говорит одно, а подразумевает другое.
— Простите, простите, ваше высочество, — распорядитель поклонился настолько низко, что кончики длинных волос мазнули по земле.
— Не стоит извиняться. Если хотите озвучить какое-то предложение, я готов выслушать. Недаром вас выбрали распорядителем. Вы видите девушек гораздо чаще, чем я. Вы можете назвать мне имена достойнейших?
— Ваше высочество, я не смею… — завел он свою привычную песню, но после недолгих уговоров сдался. Наконец-то мы подобрались к сути, и он озвучил то, для чего ко мне подошел:
— На испытании с дикими животными произошел неприятный инцидент. Леди Таланиэль не смогла никого приручить, но совершенно случайно ей под ноги попался ваш грифон. Она воспользовалась моментом и схватила его на руки, едва успев до конца испытания. А его величество, не разобравшись в ситуации, признал, что девушка приручила животное. Но если вы хотите мое мнение, леди Зладиэль достигла куда лучших результатов — и честно. Ей понравился большой грифон Бальтазар, грациозное, сильное создание. Приручить его крайне непросто, но ей удалось.
— Вы заявляете, что леди Таланиэль жульничала при моей поддержке и заступничестве отца? Я правильно понимаю?
Распорядитель тут же пошел на попятную, стоило облечь в истинную форму его пространные речи.
То-то же. Пожалуй, надо задуматься о том, чтобы назначить другого человека на его место.
— Вы выступаете протеже леди Зладиэль? — продолжал я давить, с удовлетворением наблюдая, как бегают прозрачные глаза лорда Паналетиля. В них читался испуг.
— Вы неправильно меня поняли, ваше высочество! — горячо запротестовал он, всплескивая руками. — Да разве ж я могу? Я просто выполняю свои обязанности. Не смею вас больше тревожить… — кланяясь снова и снова, он пятился назад, пока не скрылся из виду.
Странный разговор. Об этой девушке я уже слышал, кажется, на нее жаловались. Что-то насчет подмены листьев. Но тогда во всем разобрались. Разве не так? Но очень подозрительно ведет себя Паналетиль, предлагая обратить внимание только на нее. Девушек еще предостаточно! С этими мыслями я отправился на совет.
В большом зале на все голоса знатные лорды Алмадариса обсуждали один из множества трактатов, разложенных по всему столу.
Отец сидел во главе и только лишь хмурил брови.
— Аланнадиэль, — он посмотрел на меня и жестом приказал подойти ближе.
— Что-то нашли? — с волнением поинтересовался я, показывая кивком, чтобы никто не вставал. Не до церемоний.
— Да, — подал голос старший советник. — Мы наконец-то выяснили значение черного цвета.
— Чушь, — буркнул отец и закатил глаза.
— В одной из рукописей говорится, что девушки, у которых почернела руна… — он запнулся, словно собирался сообщить о смерти, и покосился на своего короля. — Они должны стать женами представителей других рас. Низших, — и поморщился, как будто чем-то завоняло.
Я представил своих друзей и что бы они сделали, услышав такие слова об их расах, и порадовался, что они не присутствуют на совете.
— Вот оно что-о… — протянул я, невольно изогнув бровь от удивления. — Получается, что древо выбирает невест, достойных стать женами эльфов, отмечая их голубым и белым цветом, а не именно наследника или короля?! — Я почувствовал, как мои губы довольно растягиваются в улыбке.
— Да, получается, что вы можете выбрать себе в жены любую из них, — ответил советник.
— Именно для этого и нужен отбор! — безапелляционно заверил отец. — Любая нам не подходит.
— Но последнее слово всё равно остается за мной? Не ты же себе жену выбираешь! — утвердительным тоном, но всё же поинтересовался я.
— Мы вообще предлагаем отложить проведение и позвать на отбор девушек других рас, — с опаской заговорил советник, постоянно косясь на короля.
— Это возмутительно! Такому никогда не бывать! — отец повысил голос и ударил кулаком по столу. — Женой наследника престола Алмадариса будет только чистокровная эльфийка! И не из низшего сословия. Обрати внимание на леди Зладиэль и леди Таланиэль, сын, — властно потребовал он.
— Обязательно, отец, — согласился я, удивленно посмотрев на него. Снова леди Зладиэль. Почему мне все ее подпихивают? — Мы продолжим отбор таким, какой он есть на данный момент, — сказал я решительно, как бы соглашаясь с родителем, а сам с трудом сдержал улыбку.
Мысли снова вернулись к принцессе Луизе. Быть может, девушка не зря оказалась на этом отборе и в самом деле предназначена для меня…
— Лучше займитесь выяснением того, что значит голубой цвет! — отец встал и покинул зал, громко хлопнув дверью.
Совет загомонил, сетуя на то, что разгадать эту загадку не так просто.
— Может быть, мне стоит вызвать мудрецов других стран для решения столь сложной задачи? Заплатим им двойную цену за старания, предоставим все условия… — размышлял я вслух.
Советники ожидаемо онемели.
— Ваше высочество, — сдавленно прошептал главный советник Лилль, сделав страдальческое лицо, — разве правильно позволять посторонним читать древние тексты? Это немыслимо!
— Но что нам остается? Кажется, ваших знаний недостаточно для этого, — нарочито шумно вздохнув, я оглядел разворошенные свитки.
Уже и до них добрались, а дело не сдвинулось с мертвой точки.
— Дайте нам двенадцать часов! — взмолился советник. — И вы получите ответ!
Удовлетворенно кивнув, я подошел к большим песочным часам и перевернул их, наблюдая, как вытянулись лица советников при виде устремившейся вниз струйки песка.
Отсчет пошел.
Глава 32
Алан
Друзья наконец-то прибыли, их представили претенденткам и телепортом переправили ко мне в башню, из которой я должен был смотреть, как участницы отбора бродят по огромному лабиринту.
Полсотни магов следили за испытанием, которое продлится до глубокой ночи. На рассвете они распылили над лабиринтом специальный порошок, вызывающий галлюцинации и питающий самые потаенные страхи вдохнувшего.
Одна любопытная служанка, решив сунуть нос к магам, когда они смешивали ингредиенты и толкли субстанцию в порошок, лишь вдохнув его, начала кричать и бегать по замку, как будто за ней кто-то гнался.
После коротких приветствий Рейгар подозвал меня жестом и отвел в сторону.
— Волнуешься, друг мой? — пытливый взгляд, кажется, проникал в самую душу, вытаскивая наружу страхи и истинные эмоции.
— С чего бы мне волноваться? С девушками ничего не случится, –
— я старался казаться беспечным, но он меня раскусил.
— Некая леди, которая не должна быть на отборе, не должна, по сути, и по-настоящему проходить испытания, подвергая себя риску, — намек был столь же прозрачен, как стекло подзорной трубы, которое я безбожно начищал самостоятельно, отобрав у слуги.
