Продолжаю жевать мясо, понимая, что всё полетело к чертям. Зачем всё это устроил, когда мог прости прийти к ней домой и просто сделать то, что хочу? Она же явно была бы не против. После «борьбы» на ринге, многое о ней понял. Пташка любит, когда может отпустить ситуацию и ей не нужно ничего контролировать.
Но нет же! Хотел как джентльмен подкатить! Заморачивался! Скажет ещё хоть слово не по теме и…
— Ты сегодня не такой разукрашенный, как обычно. На ринге не сезон?
— Типа того.
Люба сидит со скучающим видом. Когда с ужином покончено снова залпом выпивает вино.
— Собеседник из тебя так себе, — заявляет, смотря на часы. — Спасибо за ужин, но мне пора.
Собирается встать. Взрываюсь. Сбрасываю всю еду на пол, дёрнув скатерть. Грохот посуды разрезает воздух. Люба вздрагивает, смотря ошарашенно.
— Совсем больной?! — отпрыгивает от стола.
В один шаг подхожу и хватаю, прижимая к себе.
— Сейчас покажу то, что получается у меня лучше разговоров, — разворачиваю спиной к себе, задирая чёртово платье.
— Отпусти! Не смей трогать! Дикарь! Будь ты проклят!
Пташка брыкается. Возмущается. Выплёвывает грязные ругательства. Как обычно. Ничего нового. Аппетитная попка сама прыгает в руки и погладив, прикладываю по ней. Сильно.
— Ай! За что?! Больно! Твою ж мать! — орёт, пытаясь пинаться.
— За плохое поведение, — отвечаю, проникая между ног. — Расставь ноги, — шепчу на ухо.
— Пошёл ты! — отвечает, пытаясь укусить меня.
— Знаю, чего ты хочешь.
Ласкаю её, чувствуя, как она начинает заводиться. Раскрывается, расслабляя тело. Ноги больше не сомкнуты. Люба начинает тихо постанывать, закрывая глаза. Она хочет меня. Хочет разрядки. Целую шею, ощущая дурманящий запах ванили.
— Хочешь? Или мне перестать? — спрашиваю, ускоряясь.
— Продолжай… — отвечает тихо.
Хмыкаю, понимая, что раскусил пташку. Беру её руку и кладу себе на пах. Пташка отдёргивает её, продолжая выгибаться. Чувствую, что финал у неё скоро.
— Хочешь продолжения — возьми, — говорю приказным тоном.
Люба открывает глаза. Смотрю в них. Сомневается. Проникаю двумя пальцами в неё. До хрипа. До стона, вырывающегося из её рта. Закусывает губу, не отводя взгляд.
Останавливаюсь за мгновение. Пташка злится. Принимает решение. Возвращаю руки и снова ласкаю её. Дразню. Меняю темп. Знает, что если не сделает так, как хочу, то настроение будет испорчено. Ни оргазма, ни радости. Как тогда в машине. Она помнит. Не хочет больше такого. Хочет взять от дня рождения всё.
Снова беру руку и кладу поверх штанов.
— Чувствуешь? Помнишь, как он был в тебе? Помнишь, как растягивал? — ускоряю движения пальцев, так, что она стонет в голос. — Отвечай!
— Да…
— Возьми.
Пташка расстёгивает молнию и пуговицу. Помогаю ей, спуская брюки. Член сразу прыгает к ней в руку, наслаждаясь прикосновениями. Люба обхватывает его рукой, осторожно проведя по нему.
Ласкаем друг друга, доводя до исступления. Когда надоедает довольствоваться мелочью, разворачиваю её и усаживаю на теперь пустой стол.
— Ты не доделал дело до конца! — заявляет недовольно.
Хмыкаю. Своего не упустит. Расставляю её ноги, которые уже с радостью разъезжаются в стороны, и продолжаю игру. Люба вздрагивает, ощущая волны оргазма, расходящегося по телу.
Пока пташка не отдышалась, беру за ноги и придвигаю к себе. Дёргаю резко и насаживаю на себя.
— Хочу. Каждый. День. Тебя, — произношу, в такт движениям, отделяя каждое слово. — Без перерыва.
Полностью в ней. Теряю связь с реальностью, продолжая. Стаскиваю верх платья до талии, высвобождая грудь. Мну их в руках. Зажимаю соски. Внезапно, она прижимается ко мне всём телом. Чувствую её руки на своей спине. Впивается ногтями. Одновременно теряем связь с реальностью.
Поддавшись порыву, накрываю её губы. Беру за волосы, оттягивая. Целую, не в силах оторваться.
Люба отвечает на поцелуй, но, вскоре, приходит в себя и отворачивается. Кладёт горячие пальцы на мои губы.
— Не нужно. Это просто секс и всё… — произносит тихо.
Смотрю на неё, закипая. Лгунья.
— Не делай вид, что не принимала в этом участие. Знаю, что тащишься по мне, но признать себе не можешь. Думаешь, Артур тебе пара? Лучше подходит? Ну-ну. Посмотрим. Только не заиграйся сильно. Может, он готовит для тебя ещё больше сюрпризов? — спрашиваю, выходя из неё.
Пташка смотрит на меня с удивлением и недовольством.
— Не нужно лезть в мою жизнь!
— Не надо этой ерунды! Тебе нравится это! Только и ждала, чтобы пришёл! Думаешь, если молчу, то не вижу тебя насквозь? Нет, пташка, всё вижу.
Она соскакивает со стола и собирается замахнуться. Ловлю её руку в воздухе.
— И это благодарность? — спрашиваю, ухмыльнувшись.
— Убирайся, и чтобы больше не видела тебя здесь!
Отпускаю руку, и Люба судорожно начинает поправлять на себе платье. Натягиваю штаны, улыбаясь. Смешная пташка.
Глава 27
— Хватит… Нужно с этим покончить, — произношу себе под нос, борясь с платьем перекрученным. Чёрт. Что я наделала? Почему позволяю прикасаться к себе и не только…
Превращаюсь в жалкое создание. Рабу эмоций. Как снова произошло так, что оказываюсь под его влиянием и позволяю делать с собой, что угодно… Чёрт!
Даже не могу теперь глаз поднять на него. Словно знал, что сдамся и не устою. Всегда же терпеть таких самцов не могла. Ещё больше не любила женщин, по таким как он сохнувших. А, в итоге, оказываюсь одной из них… Контроль теряю стоит ему начать играть со мной. Какой стыд!
— Эй, — произносит дикарь, подходя ко мне.
На нём расстёгнутая рубашка, а под ней накачанный торс. Вспоминаю, как прижималась к нему…
Не поворачиваюсь к Дикарю, продолжая одеваться. Не хочу ни видеть, ни слышать. Мерзко от самой себя. Мерзко от того, что стоило сюда войти, стоило только взглянуть на него, как низ живота свело. Знаю, что захотела его сразу же. Моментально.
Даже разговаривать друг с другом не можем! Ничего не получается, кроме одного… Чёрт!
Дикарь, тем временем, за подбородок берёт, заставляя в глаза смотреть. Сопротивляюсь, но бесполезно. Как и всегда.
— Не надо, — произносит, словно мысли читая. — Не сопротивляйся, — гладит большим пальцем по нижней губе.
— Не старайся. Не выйдет. Я правда не хочу больше видеть тебя. На не по пути, пойми, — говорю безэмоционально, а внутри пламя бушует.
