— Станислава, это ты, что ли?
Тем временем пелена перед глазами рассеялась, и я рискнула повернуть голову, хотя и не была уверена, что не схлопочу сию же секунду пулю в печень. Первое, что увидела — были черные глаза, глянцевые, как спелая июньская черешня. К глазам прилагались длинные ресницы, лиловый фингал, рассеченная бровь. Господи Боже, да неужели Егор?!
От неожиданности и удивления я не смогла произнести ни слова, просто сидела и таращилась на этого мерзавца, в то время, как машина сама по себе куда-то ехала. Я этот процесс не контролировала — не до того было. Очнулась лишь, когда над ухом кто-то нервно посигналил. Я вцепилась в руль, выровняла машину, которая уже делала попытки выбраться на встречную полосу, успокаивающе махнула рукой возмущенным водителям, и вновь повернулась к Егору. А тот сидел, вжавшись в сиденье и, кажется, мечтал провалиться сквозь землю. Но в машине, едущей на скорости сто двадцать километров в час, это проблематично.
— Это и в самом деле ты? — уточнила я неуверенно. — Не галлюцинация?
Галлюцинация смущенно стянула кепку и призналась хриплым баском:
— Это я.
— Очень хорошо! Просто прекрасно! А что ты тут делаешь?
— Ты извини, я не знал, что это твоя машина. Сел в первую попавшуюся…
— Ты хотел ее угнать?!
— Да нет же! Мне просто нужно было срочно уехать с этой бензоколонки!..
Не говоря ни слова, я перестроилась в правый ряд, выехала на обочину, резко остановила машину — из под колес полетели фонтанчики гравия. Перегнулась через мерзкого мальчишку и открыла дверцу с его стороны.
— Вон отсюда, — отчеканила я. — Иди себе другую, первую попавшуюся дуру. Мало того, что ты у меня триста баксов свистнул, так теперь еще предлагаешь поверить в «чисто случайную встречу»?
— Станислава…
— Я! Сказала! Вон!
И для верности указала рукой в направлении обочины и чахлого осеннего лесочка внизу, куда он должен был катиться. Мой пассажир умоляюще взглянул на меня.
— Я все верну, честное слово, верну! У меня было безвыходное положение… Но я не вор!
— Конечно-конечно, я верю. И поэтому видишь, даже не требую с тебя своих денег, а просто отпускаю на все четыре стороны. Иди, родной, не заставляй меня вызывать милицию.
— Не надо милицию… Ах ты, черт!..
Не успела я и глазом моргнуть, как Егор сполз вниз по креслу, скорчился, вжался в спинку и замер в неудобной позе. Выглядел он при этом донельзя напуганным. Что, собственно, происходит?
— Егор, ты что? — недовольным тоном озвучила я свой вопрос.
— Тихо… Они уже проехали?
— Кто?
— Те… В синем «Фольксвагене»…
По шоссе и правда ехал какой-то синий «Фольксваген», ехал не слишком быстро, в правом ряду, а водитель и пассажир крутили головами, вглядываясь то ли в красоты здешних романтических пейзажей, то ли в лица других участников дорожного движения. Ну и что, я вот тоже головой верчу, когда проезжаю живописный кусочек дороги, ничего особенного в этом нет. Но почему тогда нахальный мальчишка ведет себя так странно?
— Ну вот что, — не выдержала я, — у тебя какие-то проблемы, но меня, извини, это не касается. Выметайся!
— Они проехали? — сдавленно спросил Егор.
— Да проехали, проехали, успокойся!
— Уф… Повезло!
— Ты вообще русский язык хорошо понимаешь? — рявкнула я раздраженно. — Выкатывайся, и чтобы духу твоего в этой машине не осталось!
— Нет.
— Прости… Я не расслышала, что ты сейчас сказал?
— Не выйду. Мне очень жаль, но какую-то часть пути мы проедем вместе. Ты куда, кстати, едешь? В Питер?
От такой наглости я опешила и не сразу нашлась, что сказать. Егор смотрел на меня умоляющими, несчастными глазами и был похож одновременно и на побитую собачонку, и на малыша, которого лишили сладкого. Очень трогательно… но только не для меня.
— Я сейчас выкину тебя из машины, — пригрозила я.
Эта жалкая угроза не произвела впечатления на Егора. Он натянул кепку, и только теперь я заметила, что его левая рука пряталась в кармане ветровки. Наверняка пряталась не просто так. Недаром же ощущение дула, упершегося мне в бок, до сих пор оставалось непередаваемо ярким и отчетливым.
— Извини, но мне ничего другого не остается, — с сожалением сказал мальчишка и выдернул ключи из замка зажигания.
В голове у меня помутилось от ужаса и внезапно накатившей паники. Руки и ноги мгновенно ослабли и стали ватными, язык присох к гортани, а пальцы заледенели.
— Что тебе надо? — едва шевеля языком, выговорила я.
— Не бойся, пожалуйста, вреда я тебе не причиню. И твоей машине тоже. Мне надо просто проехать по этому шоссе как можно дольше и, желательно, без приключений. И чтобы меня не заметили кое-какие нехорошие типы, ясно? Ты останешься цела и невредима, я тебе это гарантирую.
Говорил он успокаивающе, мягко, и очень хотелось поверить его словам… Но верилось с трудом. Ох, мамочка, кажется, я снова влипла…
Пока я судорожно размышляла, как поступить, Егор по-хозяйски схватил мою сумку и бесцеремонно порылся в ней, вытащив паспорт и права.
— Где карточка регистрации на машину? — спросил он, подняв на меня глаза.
— Зачем тебе?
— Где карточка? — повторил он с нажимом в голосе.
Кожаный футляр с документами перекочевал из моего кармана джинсов в карман ветровки Егора. Что дальше? Я боялась даже подумать об этом. Страх придавливал меня к земле, мешал дышать, толкался в висках упругим пульсом, затуманивал разум… Вот сейчас этот странный парень выкинет меня из машины без документов, без денег, в захолустье между Москвой и Питером… Да и пусть выкинет, лишь бы не убил!
— Слушай, чего ты так трясешься? — искренне удивился Егор. — Я же сказал: ничего с тобой не случится. Давай договоримся: ты сейчас не будешь шуметь и совершать необдуманные поступки. Просто полчасика посидишь в пассажирском кресле, а я поведу, о'кей?
Я не успела ничего сообразить. До меня вообще сейчас все доходило весьма и весьма медленно. И когда я просекла, что к чему, молодой черноглазый фараон уже выскочил из машины, в два прыжка обогнул ее и раскрыл дверцу с моей стороны.
— Ну, выходи?
Как кукла, набитая ватой, я безвольно вывалилась из машины в руки Егора. Стыдно признаться, но страх полностью парализовал меня: мозг отключился, тело было непослушным и словно чужим, и я ничуть не удивилась бы, выкинь Егор меня в кювет. Сделать это было проще простого — со мной сейчас справился бы даже новорожденный младенец. Но вместо того, чтобы придать мне ускорение и толкнуть вниз с обочины, он усадил меня на пассажирское место, а сам прыгнул за руль. Соображала я все еще плохо, но успела заметить огонек вожделения в его глазах, когда он прикоснулся к кожаной оплетке руля — прикоснулся так нежно и восхищенно, словно перед ним была прекрасная женщина. Потом надел кепку; куртку, напротив, стащил и, скомкав, запихнул ее куда-то под сиденье, бесцеремонно схватил солнечные очки, которые болтались у меня за воротником свитера — от этого движения я едва не отдала концы, решив, что он сейчас примется меня душить. В очках и кепке он сам на себя был не похож. Глянув в зеркало, Егор удовлетворенно хмыкнул и воткнул ключи в замок зажигания.
