— Ну и что, машина как машина, — пожала я плечами. — Егор, у тебя мания преследования.
— Этот «Форд» уже полчаса за нами тащится. Не обгоняет, не отстает, держит такую же, как у нас, скорость и не меняет дистанцию.
В глазах у меня потемнело, кровь бросилась в голову, сердце забилось в тревожном предчувствии. Ну вот, началось…
— Почему ты сразу не сказал? — крикнула я. — Сидел тут, лапшу мне на уши развешивал…
— Хотел убедиться, что это не ошибка.
— Раньше ты эту машину не видел?
— Нет, кажется, — не слишком уверенно сказал он.
— Ох, черт… Ну и что нам теперь делать?
— Спроси что полегче, — тоскливо пробормотал Егор.
— Да, друг, втянул же ты меня в историю, — злобно посмотрела я на него. — По твоей милости меня сейчас, может быть, пристукнут ни за понюшку табаку, и ребенок мой сиротой останется.
— Пока они, вроде бы, держатся нейтрально, не нападают, как те двое на «Фольксвагене»…
— Кстати, кто там в машине? Те же самые типы? А ну-ка присмотрись!
— Отсюда ничего не видно.
Я снова глянула в зеркало. Внедорожник — огромный, черный, устрашающий, держался за нами как приклеенный. Как назло, солнце совсем разбушевалось, решив, что снова вернулось лето, и стекло «Форда» бликовало, мешая рассмотреть сидящего за рулем человека. Так, спокойно, не стоит раньше времени паниковать, лучше хладнокровно, пока еще мозги работают не в режиме «полундра! спасайся кто может!», все взвесить.
— Егор, с чего ты вообще взял, что этот черный монстр — именно по нашу душу? — озвучила я результат своих размышлений.
— А что, разве нет?!
— Я просто пытаюсь мыслить здраво. Он едет себе и едет, нам не мешает. Бывают такие люди, им проще пристроиться кому-то в хвост и спокойно пилить по скучной трассе. Скорость у нас… — я глянула на спидометр. — Скорость у нас самая удобная, сто десять километров — ни быстро, ни медленно. Может, ему просто так удобно?
— Может. Это мы сейчас проверим, — сквозь стиснутые зубы сказал Егор.
Он дисциплинированно включил поворотник, перестроился, съехал на обочину. Открыл капот, выскочил на улицу и сделал вид, будто сосредоточенно изучает внутренности двигателя. Я исподлобья смотрела, как внедорожник внезапно прибавляет скорость и пулей проносится мимо. А потом случилось странное: через несколько десятков метров он замедлил ход и потащился черепашьим темпом.
Кажется, я была не права.
Что делать-то?!
— Ну, ты видела? — открыв дверцу, Егор стремительно плюхнулся в кресло и уставился на меня, словно ожидая какого-то озарения, гениальной идеи. Ну уж нет, мальчик, расхлебывай свои неприятности сам.
— Видела. Вот он, ползет как улитка.
— Не хочет нас из виду потерять, — понял Егор. — Ну что, тогда поиграем?
И не успела я ни слова произнести, как мальчишка утопил в пол педаль газа, и несчастный кабриолет пулей вылетел на трассу. «Эксплорер» тут же подвинулся вправо и притормозил у самой обочины, пережидая, пока мы проедем мимо.
— Если ты повредишь мою машину, я не знаю тогда, что я с тобой сделаю… — процедила я злобно.
— Тихо. Лучше пристегни ремень безопасности.
Потеряв от возмущения дар речи, я, тем не менее, послушно вытянула ремень и щелкнула замком. Егор же весь подобрался, сдернул очки — они мешали ему смотреть, плотно сжал губы, отчего сразу резче проступили скулы и лицо стало выглядеть старше и мужественней. На нем ясно читалась отчаянная решимость, упрямство и глупый мальчишеский задор — безумный коктейль. Если не вмешаться, эта гремучая смесь заведет нас очень далеко.
— Егор! — крикнула я тревожно. — Что ты задумал?
— Я же сказал, сиди тихо!
— Перестань!
— Ничего страшного, мы только немножко поиграем…
Кабриолет стремительно набирал скорость, у меня засосало под ложечкой от нехорошего предчувствия. «Эксплорер» неуверенно маялся у обочины, когда мы промчались мимо — должно быть, красный глянцевый автомобиль смотрелся со стороны очень эффектно… Увы, это зрелище было мне недоступно.
А дальше началось настоящее кино. В зеркало я видела, что внедорожник выполз на трассу и погнал следом за нами. Поначалу он немного отстал — разогнать такую неповоротливую тушу было не так-то легко, тем более в сравнении с моей машиной — легкой и изящной, но уж когда разогнался, уверенно попер по шоссе, не отставая ни на миллиметр. Егор азартно вопил что-то, но ветер, со свистом влетавший сквозь открытое окно, уносил его слова. Уши у меня заложило, от страха тряслись колени, и я уже ясно видела свою смерть — в придорожном кювете, в разбитой машине, поцеловавшейся с деревом или опорой ЛЭП. Боже, что за дурацкая трагикомедия, почему я в ней вообще уча…
От неожиданного удара я едва не прикусила язык — Егор резко дал по тормозам, а тормоза в моей новенькой машинке отличные, послушные и очень чуткие. Хорошо, что я была пристегнута, не то вылетела бы через лобовое стекло или, как минимум, клюнула бы носом панель управления. Тоже мало приятного. Не ожидавший такого коварства, внедорожник едва не влетел нам в задницу, не хватило каких-то полметра. Он вовремя среагировал и тоже остановился. А мы вновь помчались, как сумасшедшие, нарушая все мыслимые и немыслимые правила. Душа у меня давно уже ушла в пятки, да так там и бултыхалась, слабо шевелила ластами и балансировала на грани обморока.
Внедорожник следовал за нами, как нанятый, и теперь уже не оставалось никаких сомнений, что он едет не просто так, а конкретно по нашу душу. Точнее, по душу Егора.
Что делать? Как из всего этого выбираться? Может, поступить так же, как тот осторожный дядечка, который подвозил Егора — высадить его из машины, мол, выкручивайся сам, как можешь?
Я уже открыла было рот, чтобы произнести эти слова… и не смогла. Рука не поднялась выкинуть его на улицу, этого бедолагу. Почему-то он вызывал во мне острую жалость, словно был моим собственным ребенком — это здоровенный-то лоб двадцати лет! Но факт оставался фактом, бросить его в беде я не могла, и точка.
Вот дура-то…
Пока я рефлексировала, Егор даром времени не терял. Помотав мужику в «Форде» нервы, он вдруг совершил такой финт ушами, что я потом только диву давалась: как это ему удалось?! Дорога в том месте делала крутой поворот вправо, вплотную к обочине стоял густой лес. Поворот мы проехали в хорошем темпе, Егор в доли секунды оценил ситуацию и бросил мне:
— Держись!
Я не успела ничего понять. Машину вдруг резко бросило на обочину, лес стремительно надвигался на нас, и я в ужасе закрыла глаза, ожидая удара… Но через мгновение мы остановились, и я рискнула посмотреть. Как оказалось, сразу за поворотом в лес уходила дорога, древняя разбитая бетонка. Ею уже давно не пользовались, и она изрядно заросла травой и кустарником. Мы стояли посреди густой, словно в джунглях, растительности, с дороги нас можно было заметить, только если пристально вглядываться.
