— Девушка… Вы уверены? Вы не ошиблись номером?
— Ну если вы — гостиница «Шервудский лес» километрах в двадцати от Новгорода — то не ошиблась.
— Да, это мы, — сдавленно подтвердила моя собеседница. — Но здесь какая-то ошибка, если бы у нас вчера повесился человек, сегодня мы обязательно об знали.
— Логично, — признала я.
— Подождите… А в каком номере вы видели этого человека? — обеспокоенно спросила девушка после паузы. — Может быть, произошло преступление, которое от нас скрыли?
— Номер… Сразу и не вспомнить. Я жила в четырнадцатом номере, а тот человек — на другой стороне коридора, прямо напротив, дверь в дверь.
— Второй этаж, — задумчиво протянула она. — Значит, это была комната двадцать шесть. Вы говорите, это было вчера? Минуточку.
И она защелкала по клавишам компьютера. Я терпеливо ждала в надежде, что сейчас что-то прояснится, Алекс смотрел на меня, глубоко задумавшись.
— Алло, вы здесь? Это и правда какая-то ошибка. Постоялец двадцать шестого номера съехал вчера утром.
— Кто он?
— Простите, — замялась девушка, — мы не можем разглашать сведения о наших клиентах!
— Я вам и так скажу. Его фамилия Девяткин?
— Да, откуда вы знаете?
— Так он съехал? — Я проигнорировала ее вопрос. — Вы уверены?
— Я сама видела.
— У него такие ярко-красные волосы, — уточнила я на всякий случай.
— Вот именно! — обрадовалась девушка. — Он уехал, и был жив и вполне здоров. По крайней мере, я видела его своими глазами.
— Скажите, на чем он уехал?
— Простите?
— У него же была машина?
Снова щелканье по клавишам, после чего голос растерянно произнес:
— Да, была.
— Девушка, умоляю, скажите марку и номер! — горячо попросила я.
— Но мы не можем…
— Прошу вас, это очень, очень важно.
— Зачем вам? — подозрительно произнес голос в трубке, тут же растеряв все музыкальные нотки.
— Ну… Этот человек украл у меня кольцо. Да, кольцо с бриллиантами, — пришлось соврать мне. — И я теперь его разыскиваю.
— Сначала вы сказали, что он умер, — еще более подозрительно напомнила девушка.
— Ну да… Я просто немного ошиблась.
Алекс закатил глаза и упал на кровать, делая вид, что не может больше слушать эту дикую чушь.
— Пожалуй, вам лучше обратиться в милицию, — посоветовала девушка. — Я больше не могу вам дать никакой информации.
— Подождите! — отчаянно вскричала я. — Но он сам уехал на машине? Вы уверены.
— Ну конечно, сам! Всего хорошего.
И в трубке часто запиликали короткие гудки. Я застонала и закрыла лицо руками, чтобы скрыть предательски покрасневшие от стыда щеки. Какую чушь я несла, Боже! Алекс засмеялся, потом спрыгнул с кровати и ободряюще похлопал меня по плечу.
— Ладно, не расстраивайся. Все мы иногда можем лопухнуться. Ты освободила телефон? Давай закажем кофе в номер, нам сейчас не помешает чуточку взбодриться.
— Что? Лопухнуться?! — оскорбилась я. — Да ты попробовал бы сам поговорить с ней!
— Ну если бы я поговорил, мы наверняка знали бы больше.
— Да-да, конечно, мистер Совершенство! — зааплодировала я.
— Ты просто слишком правдива, и тут же выложила все в лоб. Можно было сочинить какую-нибудь легенду…
— Я слишком правдива? Ну хорошо, отныне буду врать как сивый мерин.
— Вот как раз мне ты именно так и врешь, — мгновенно помрачнел Алекс. — Я до сих пор не знаю, что это за парень около тебя ошивается, откуда ты его знаешь, почему он ночевал у Маши в номере… И какие у вас с ним отношения, черт бы все это побрал!
— Нормальные у нас отношения, — осторожно сказала я и покосилась на Алекса. — А что?
— Да ничего, — пожал он плечами.
Нам принесли кофе, и я с облегчением оставила неприятную тему. А ведь Алекс и в самом деле ревнует? Ну надо же… Наверное, завтра время пойдет вспять, вслед за осенью снова придет лето, зазеленеет трава и заколосятся грибы. Иначе как объяснить такую странную перемену в мировоззрении мужчины моей жизни? Алекс — и ревность! Это как гений и злодейство, две вещи несовместные. За те два года, что мы были вместе, Алекс ни разу не приревновал меня, для него даже проблемы такой не стояло.
Очень, очень странно. Что-то тут не то…
— Вернемся к твоим баранам, — предложил Алекс, отпивая кофе. — Точнее, к одному барану — Девяткину. Что тебе сказали в гостинице?
Я старательно пересказала полученную от девушки скудную информацию, после чего он призадумался и изрек свой вердикт.
— Значит, он не умер.
— Действительно! — с иронией подхватила я. — Потрясающий вывод. Как ты догадался?
— Дорогая моя, тебя попросту разыграли, — продолжал он, не обращая внимания на мои довольно жалкие упражнения в остроумии.
— Зачем?!
— Это уже другой разговор. Но весь этот набор идиотских ситуаций и правда очень попахивает розыгрышем.
— Хорошенький такой розыгрыш, добрый, — пробормотала я, вспомнив улыбку мертвого Девяткина, от которой меня до сих пор мороз по коже пробирал. — Нет, это какая-то чушь! Любой розыгрыш имеет окончание — когда дурачку сообщают, что его разыграли и велят широко улыбнуться в скрытую камеру.
— Тогда может быть, инсценировка? Ну, положим, Девяткину было выгодно представить себя мертвым, и поэтому…
— Но я-то какие отношение имею к этому?! Я Девяткина знать не знаю, и мне никакой выгоды или наоборот, потери, от его смерти не будет! — с отчаянием воскликнула я. — Зачем инсценировать смерть именно для меня?
— Вот этого я не знаю, — покачал головой Алекс. — Ты уверена, что раньше не сталкивалась с ним?
— Уверена. Первый раз я его увидела во время ДТП на Серпуховском валу. Первый раз — во всех смыслах. Нет, здесь что-то другое, что-то совсем другое…
* * *
Скоро с прогулки пришли мама с Шуркой, усталые, но довольные, и разговор пришлось прервать. Ребенок был весь мокрый, в кроссовках подозрительно хлюпала морская вода, а у мамы на скуле красовалась царапина — оказывается, Шурка кинул камешек недостаточно метко. Или даже чересчур метко. Алекс мягко, но решительно повел маму в медпункт, а я велела Шурке скидывать промокшую одежду и наполнила для него ванну.
— Мам, я уже сегодня мылся утром в душе!
— Ничего, чище будешь. Ты что, ребенок, простудиться хочешь?
Он покорно полез в горячую воду. Я закрыла к нему дверь, уселась в кресло, подтянула колени к подбородку и снова задумалась — на этот раз сразу о двух вещах.
