Разумовская первой положила трубку — я едва успела торопливо попрощаться и пожелать ей выздоровления. Чувствовала я себя страшно неловко, и чтобы прогнать это неприятное ощущение, потерла пылающие щеки и с силой стиснула зубы.
Ну и чего я добилась? Писательница подтвердит, что Девяткина сбила машина… Но ведь есть еще двое гаишников, которые прибыли на место происшествия, и врач скорой помощи, который забирал лежащего без сознания Девяткина. Ох, кажется, я занимаюсь совершенной чепухой, не имеющей ни капли смысла. Только побеспокоила заболевшего человека.
За дверью раздались голоса и шаги моего драгоценного семейства, и я с радостью спрыгнула с кресла, пользуясь возможностью хоть минуту не думать о дурацких проблемах. Вся компания ввалилась ко мне в номер — мама, Шурка, Алекс… И Мартышка. Едва увидев ее, я почувствовала, как упал с моей души огромный тяжелый камень.
— Ну и куда ты запропастилась? — завела я недовольным тоном. — Пропала, телефон отключила…
— Ой, сестрица, ну прости, прости. Я же не знала, что ты так за меня волнуешься. А телефон… — она полезла в сумочку и рассеянно махнула рукой. — Он просто вырубился, я опять забыла его подзарядить.
— Корова, — пробурчала я уже не так сердито. — Такая молодая, а уже склероз.
— Да ладно, раз все в порядке, можно уже не волноваться, — подал голос Алекс и тронул меня за плечо. — Успокойся. Машка так больше не будет. Правда, Маш?
— Да ну вас! — пренебрежительно отмахнулась она. — У меня были дела… Слушайте, а почему мама раненая? Стоит оставить вас на полдня, как вы уже подраться успели. Мам, кто тебя разукрасил?
Сестра вела себя как-то странно: нервничала, то и дело смотрела на часы и украдкой многозначительно поглядывала на меня. Мама рассказала о том, как Шурка неудачно запустил ей камешком в глаз, но Машка, кажется, даже не слушала.
— Извините, граждане, у меня к Стаське есть дело. Пойдем ко мне в номер? Поговорить надо.
— Дамы, в чем дело? — вмешался Алекс, недовольно поглядывая на нас обеих.
Я недоуменно пожала плечами — не знаю, мол. Мартышка заявила, что хочет поговорить со мной о своем, о девичьем, причем без свидетелей, и утащила меня из комнаты.
— Слушай, у Егора проблемы, — шептала она, схватив меня за руку и стуча каблуками. Мне не понравилось, что меня тащат, как теленка на убой, я попыталась притормозить, но Машка уже разогналась словно курьерский поезд и не обращала на мое сопротивление ни капли внимания. — Парень сам не знает, что происходит… Но его семейка — это что-то! Надо ему помочь.
— Да постой же ты! — я вырвала наконец руку и сердито посмотрела на сестру. — С какой радости мы должны ему помогать? У него вечно какие-то жизненные затруднения, а разгребаю их почему-то я. Кто он мне — сват, брат?
— А кстати, — с любопытством спросила она. — Кто он тебе? Что у вас за отношения?
— Маша! — я завела глаза к потолку. — Ну о чем ты говоришь? Он же малолетка!
— Сколько ему лет?
— Двадцать.
— И правда, малолетка, — почему-то грустно согласилась она. — Так что у вас с ним?
— Ничего у нас с ним! — рявкнула я и заметила, что из моего номера выглядывает Алекс и явно пытается подслушать.
Мартышка пожала плечами и открыла дверь своей комнаты.
— Заходи. Значит, вы просто друзья?
— Мы даже не друзья. Я просто его подвезла — не по своей воле. Ну это неважно, если захочешь, я тебе потом все расскажу.
— Хорошо, договорились. Но ты послушай, что там у Егора происходит!
— Да не хочу я этого слушать. У меня и своих проблем - выше крыши… Постой! А откуда ты вообще знаешь про Егоровы дела? Где ты была эти полдня?
— Вот я об этом и говорю. Он мне позвонил после завтрака…
— Маша! Где он достал твой телефон?
— Я сама ему дала, — ответила сестра. — Утром, когда уволокла его от твоего номера… Слушай, а ты заметила, что Алекс тебя ревнует?
— Отстань, ты говоришь полную ерунду, — недовольно пробормотала я. — Какого черта ты дала ему свой телефон? Зачем он тебе позвонил?
— Дала и дала, какая теперь разница? Парень явно хороший, надо же ему помочь.
— Понятно. Это на случай, если отец его снова прогонит? Чтобы денег ему одолжить?
— Ну а что тут такого? — с вызовом спросила она.
— Да ничего. Эх ты, мать Тереза!
— Стаська, иди ты в баню, противная зануда! Не хочешь, не надо, я сама во всем разберусь.
— В чем это — во всем?
— Я уже пять минут пытаюсь тебе об этом рассказать, а ты слушать не хочешь!
Сестра так гневно сверкала на меня глазами, что я смирилась и плюхнулась на диван:
— Рассказывай. Только по возможности покороче.
— Значит так! — она тут же сменила гнев на милость и заговорила быстро и деловито. — Папаша Егора — богатый, старый и явно с причудами. Егор целый час маялся под дверью дома, пока его не соизволили впустить. А все из-за паспорта, точнее, его отсутствия. Представь, у родного сына паспорт проверять, ужас! Потом впустили, дали какую-то затхлую комнатушку под лестницей, даже без ванны. Перекусил на кухне с прислугой. В столовую, где завтракало семейство, его не пригласили. К отцу не допускают, относятся к парню хуже чем к последнему бомжу. Его сестрица целый день пропадает в комнате у папеньки, не выходит оттуда часами, и горничную с поручениями гоняет каждые пять минут — то подогретого молока, то лекарство, то «утку». Короче, кошмар.
— Пока не вижу ничего кошмарного, — пожала я плечами. — Семейка со странностями, но у кого их не бывает? Мы кому-нибудь тоже кажемся придурками.
— Это еще не все. Егор ходит бледный как смерть, а родственнички над ним попросту издеваются…
— Погоди! — я вскинула руку, останавливая ее рассказ. — Ты откуда это знаешь? Ты виделась с Егором?
— Ну… да. Он позвонил, и я приехала в «Дюны», это коттеджный поселок, где живет его отец. Погуляли с Егором по окрестностям, и он мне все рассказал.
— Приехали, — тяжело вздохнула я.
— В каком смысле? — насупилась сестрица.
— В прямом. Сначала он меня окучивал, теперь и за тебя взялся. Скоро вся наша семья будет заниматься только делами Егора, забросив все остальное.
— Стася, ты перегибаешь палку! — ответила она очень холодно. Когда надо, наша мягкая и очаровательная Мартышка умеет быть ледяной и отстраненной, как Снежная Королева. — Мне это ничего не стоит, я все равно в этом захолустье погибаю со скуки.
— Мы сюда специально приехали, чтобы побыть в тишине и спокойствии, — напомнила я.
— Ну а теперь я тишины накушалась до отвала, и мне хочется хоть какой-то деятельности. Иначе я скоро в тухлый овощ превращусь! — резко бросила она.
