— Получается, что так. Не стал бы Модестов хранить в семейных альбомах фотку совершенно чужого парня. Тут все сходится — история, которую рассказала Егору мама, последние события, то есть, все ниточки увязываются в один клубок.
— Ох, ну ни фига себе! — по-детски протянул Егор и схватился за голову.
— Стаська, ты сейчас напомнила мою школьную учительницу по физике, — скептически произнесла Мартышка. — Протарабанила какие-то факты с первой космической скоростью, не утруждая себя объяснениями. Нет, я допускаю, что из всей компании самая отсталая — именно я, но все равно расшифруй свои логические цепочки. Хотя бы для меня! И желательно — начни с самого начала.
— Ну хорошо, попытаюсь. Заодно и сама соберу мысли в кучку. Итак, первый раз я увидела Разумовскую, когда она голосовала в переулке, совсем рядом от того места, где я только что обнаружила избитого Егора… Тогда она мне сказала, что едет из издательства, где забирала авторские экземпляры новой книги, но теперь-то я понимаю, что она подкарауливала меня около своего дома.
Алекс поднял палец, желая вмешаться и задать вопрос, но я отмахнулась:
— Секунду, а то я собьюсь с мысли! Писательница обманула меня, сказав, что живет по соседству со мной, чтобы иметь возможность проехаться со мной в машине. Таким образом, как я теперь понимаю, она подстроила так называемое дорожное происшествие. Ее сын Игорь был профессиональным каскадером, поэтому сумел очень талантливо изобразить, будто его сбила машина, никто из очевидцев ни на минуту не усомнился в этом. Наверняка Разумовская тайком от меня позвонила ему на мобильник, или вообще держала его включенным, или еще каким-то образом подала знак — пора, мол, выходить на сцену. Я даже уверена, что водители тех машин, которые участвовали в ДТП, были подставными. Спектакль был разыгран масштабный. То-то я удивлялась, что парня не доставили ни в одну из городских больниц, мне бы сразу догадаться…
— Ну какому нормальному человеку придет в голову такой идиотизм! — утешила меня сестра. — Никто ведь не живет с постоянным ощущением, что его снимает скрытая камера, или он участвует в тайном реалити-шоу…
— Нет, я должна была догадаться, должна! — упорствовала я. — Разумовская сразу дала мне подсказку. Не знаю, нарочно она это сделала, или просто проговорилась, или на самом деле была непрошибаемо уверена, будто никто ее не вычислит… Но пока мы ехали в машине, она рассказывала, в каком упадке теперешняя остросюжетная литература, что авторы, недолго думая, выдувают сюжеты из пальца; что никто из них вообще не знает реальной жизни, а в качестве примера таких авторов привела тебя, Алекс.
— Я не удивлен, — буркнул он. — Светлана не упускала случая при встрече намекнуть, что я гадкий конъюнктурщик, и просто зашибаю бабло своими погаными книжонками. Все это обычно преподносилось под соусом дружеских подколок, и обижаться было бы глупо, но… нет дыма без огня.
— Милая тетка, — присвистнул Егор.
— Наверняка она решила пойти другим, совершенно уникальным путем, — продолжала я, — создать сюжет в реальной жизни, сконструировать его по всем правилам, постепенно нагнетать напряжение, чтобы все вокруг померли со страху, а потом уже перенести его на бумагу или на монитор, это уж как получится…
Три пары круглых от изумления глаз уставились на меня.
— Что смотрите? Думаете, ерунда?
— Звучит по-идиотски, — брякнул не утруждающий себя деликатностью Егор.
— Как будто ты нам пересказываешь сюжет фильма, — попыталась смягчить его вердикт Мартышка.
— А то, что со мной происходило, разве не напоминает роман или кино? Покойник, который несколько раз воскресает — это же курам на смех!
— Постой-ка… — нахмурился Алекс. — Я понял. Ты решила, что тобой манипулирует какой-то писатель, вовлекает тебя в детективно-мистический сюжет. И… заподозрила меня?
— Заподозрила, — призналась я. — А что мне еще оставалось? Разве много у меня в окружении писателей, которые, к тому же, близко меня знают и в курсе всех моих дел? Только ты.
— Идиотка! — застонал Алекс, хватаясь за голову. — Дура набитая…
— Попрошу без оскорблений! Ты вел себя очень и очень подозрительно…
— Ребята, давайте вы потом отношения выясните, — нетерпеливо влезла сестрица. — Что дальше-то было?
У нее даже глаза разгорелись — как будто ей вслух читали интересную книгу и прервали на самом интригующем месте.
— Ладно, ребята, я пойду немного воздухом подышу, — Алекс быстро поднялся и, не оглядываясь, вышел. Чем-то звякнул в темном коридорчике, потом хлопнула дверь и все стихло.
— Ну и зачем ты его обидела? — укорила меня Машка. — И вообще, ты на полном серьезе Алекса подозревала в этих гадостях? Кроме шуток?
— Маш, отстань!
— Девчонки, не ссорьтесь, — вступил Егор, поглядывая на нас с беспокойством.
— Ты мне лучше скажи, — оживилась я, — почему сразу не сказал, что знаком с Разумовской и Девяткиным? Я всю голову сломала, пытаясь разгадать загадку…
— Стась, ты чего? — парень покрутил пальцем у виска. — Откуда я мог знать, что они замешаны в твоих делах?
— А что, разве ты Девяткина не видел?
— Видел иногда в соседнем дворе.
— Ну да, конечно, ты про парня с красными волосами только от меня слышал, — рассеянно согласилась я. — Прости…
— Это ты меня прости, что я описание этого упыря, который тебя преследовал, никак не соотнес со своим соседом, — оправдывался Егор. — Но сама понимаешь, мы не знакомы, только в лицо друг друга знаем… знали, то есть, да и то мельком. Ну как-то не принято у нас знакомиться с людьми из соседних домов. Если бы мне знать, что этот парень — мой брат… Но мать об этом никогда даже не заикалась.
— Этот твой брат был порядочной сволочью, — резко сказала я. — Пугал беззащитную девушку и даже получал от этого удовольствие. Видел бы ты его довольную морду, когда он сел ко мне в машину — воскресший мертвец! Наверняка воображал себя гениальным актером и каскадером в одном флаконе.
— А как ему удалось изобразить повешение? — уточнила Мартышка.
— Я уже думала об этом. Есть какие-то способы, можно узнать поточнее: ремни, или специальный жесткий корсет на шее, замаскированный одеждой… А может, он поджал ноги и опирался о стену — каскадер наверняка может настолько владеть своим телом и мускулами, что без труда проделает такой фокус. Ну и театральный грим, разумеется, чтобы натурально изобразить выкаченные глаза и посиневшее лицо. Кстати, следы удушья и красные глаза — из той же оперы, тоже наверняка, грим!
Вновь хлопнула дверь. Я вздрогнула, выглянула в коридор, но это оказался всего лишь Алекс. Что-то быстро он нагулялся…
— Я понял, уважаемые дамы… и господа, — неприязненно покосился Алекс в сторону Егора, — понял, как Разумовская узнавала о перемещениях Стаси в пространстве.
— Хорошо, что не во времени, — пробормотала я.
