– Закрой контору в пять и иди домой. За тобой может быть
«хвост». Делай вид, что не замечаешь его, если он будет. Помни, что все надо
делать естественно, не вызывая подозрений.
– О’кей. Это все?
– Будь умной девочкой, – сказал Мейсон.
– Буду.
Глава 14
Тишина раннего утра все еще висела над землей, прохладная,
как прикосновение кончиков пальцев к горячему лбу больного.
Мейсон направил машину на шоссе, ведущее к ранчо Фрэнка
Лоринга Нолана, развернулся около конюшни и, объехав ранчо, подрулил к задней
двери дома.
Пес с обрубленным хвостом закатился нервным, возбужденным
лаем, как будто ждал, что хозяин вот-вот оборвет его, и стремился успеть
обрушить на гостей весь диапазон этой звуковой какофонии.
Задняя дверь отворилась. Крупный мужчина, с животом, распирающим
надетый на него комбинезон, дружелюбно ухмыльнулся при виде машины, бросив
собаке:
– Замолчи, Батч.
Пес повилял своим обрубком в знак того, что услышал приказ
хозяина, однако продолжал заливаться.
Мужчина нагнулся, подобрал небольшой камешек и запустил им в
пса, который тут же перестал лаять, покрутился вокруг росших поблизости кустов
и уселся в тени, откуда мог обозревать все происходящее, разинув пасть и
высунув язык.
Мужчина приблизился к машине.
Мейсон открыл дверцу, вышел наружу и приветственно
улыбнулся.
– Вы Нолан?
– Так точно.
– А меня зовут Мейсон.
– Очень приятно, мистер Мейсон.
– Я полагаю, вы очень заняты, – сказал Мейсон.
– Всегда есть чем заняться.
– Не хочу отрывать вас от дел, но меня интересует…
– Вас интересует лошадь, – прервал его Нолан, и по его лицу
расплылась улыбка.
– Откуда вы знаете? – спросил Мейсон.
– Эта лошадь, – рассмеялся Нолан, – похоже, становится
знаменитой.
– Как же так вышло?
– Черт меня побери, если я знаю, но тут уже побывала куча
людей, и все интересуются этой лошадью. Сначала заявился один парень и сказал,
что он действует от лица владельца. Симпатичный такой молодой человек,
предлагал заплатить сколько надо за ее уход и забрать лошадь. Ему все было о
ней известно, поэтому я подумал, что он говорит правду.
– Да, я знаю о нем, – сказал Мейсон. – Он действительно
представляет владельца.
– Ну, я-то вообще доверчивый, – сказал Нолан. – А вот жена,
она более подозрительная. Она записала номер его машины.
Мейсон кивнул с одобрением.
– Через пару часов после того, как он отъехал, – продолжал
Нолан, – я не я буду, если сюда не наведался еще один друг, который так и лез
ругаться и все выведывал насчет лошади. Оказалось, что это полицейский детектив
из города. Он хотел узнать, как я понял, что тот парень, который приезжал до
него, был от владельца лошади. Я объяснил, что тот мне полностью описал ее и
при этом сам сказал, что он от владельца, а для меня этого было достаточно. На
это он только фыркнул: мол, любой может сказать такое. Ну, в общем, я тут
задумался, меня это стало немного беспокоить. Я пошел посоветоваться с женой, а
она говорит, что надо бы записать номер машины и этого парня. Мы так и сделали,
а он уехал.
– А потом?
– Вчера вечером ко мне приехал шериф, – продолжал Нолан, – и
все выспрашивал меня о лошади, хотел разузнать, откуда она взялась и все такое,
и предупредил, что не следует болтать языком, когда приезжают разные люди и
задают всякие вопросы. В общем, такие дела, мистер Мейсон. Я не должен слишком
болтать языком кое о чем.
– Ну, – произнес Мейсон невинным тоном, – если вы расскажете
мне, о чем можно говорить и о чем нельзя, почему бы в таком случае нам не
поговорить о том, о чем нельзя, и…
Хозяин ранчо засмеялся, откинув назад голову.
– Я так смекаю, что вы адвокат.
– Точно, – подтвердил Мейсон.
– Послушайте, я уже где-то слышал ваше имя. Вы ведь Перри
Мейсон, так ведь?
– Да.
– Ну и ну, тогда мне надо заново вас поприветствовать. Я о
вас понаслышан. Никогда и не думал, что встречу вас при таких обстоятельствах.
Послушайте, а чего это вы интересуетесь лошадью?
– Ну, если в общем, – ответил Мейсон, – то я пытаюсь кое-что
выяснить, что может помочь моему клиенту. Есть вещи, о которых адвокат не может
говорить, понимаете?
– Если вы только расскажете мне, о чем вы не можете
говорить, мистер Мейсон, – произнес с ухмылкой Нолан, – мы тогда и сообразим,
что нам не следует обсуждать.
Оба рассмеялись.
– Скажите мне, – спросил Мейсон, – когда сюда заявилась эта
лошадь?
– Утром одиннадцатого числа. За полчаса до рассвета.
– А как она пришла?
– Да так же, как обычно приходят лошади, взяла и пришла на
своих четырех ногах.
Мейсон улыбнулся.
– А как вы еще ожидали, чтобы она пришла?
– Не знаю, черт возьми! – воскликнул Мейсон. – По тому, как
вы выступаете тут, я подумал, что она могла опуститься на ранчо с парашютом.
– Да нет же, она заявилась незадолго до рассвета. Загавкала
собака. Этот чертов пес никогда на луну не брешет, вообще ни на что не
реагирует. А уж когда залает, значит, действительно какой-то непорядок – он все
лает и лает, пока не поймешь, в чем дело. Ну, я подумал, может, это койот или
дикий кот бродит рядом с курятником, поэтому встал, прихватил свой дробовик и
вышел с фонариком на двор. Тут пес выскочил на меня, как я только появился,
побежал вперед, вроде чтобы показать мне, на кого он лаял, и дьявол меня
порази, если это не была та лошадь. Стояла вся оседланная и взнузданная и
слегка так фыркала.
– И что вы сделали?
– Отвел ее на конюшню, привязал ненадолго, потом разнуздал,
дал ей сена, ну и расседлал.
– Вы не увидели ничего необычного, когда расседлали ее?
Нолан поджал губы так, что они превратились в узкую тонкую
полоску.
– Я так понимаю, что это одна из вещей, про которые вы
ничего не должны говорить, – сделал вывод Мейсон.
– А я ничего и не сказал, – вымолвил Нолан. – А если вам
заблагорассудилось читать мысли, то этого я не могу вам запретить.
– Вы выходили поискать следы? – спросил Мейсон.
