– Говоря откровенно, мистер Мейсон, мне очень хотелось
узнать имя человека, с которым я буду иметь дело. Я заявил в газете, что тот,
кто поместил объявление, очень заинтересован в том, чтобы оно было там и на
следующей неделе. Я предложил заплатить за то, чтобы объявление появилось в
газете на следующей неделе, и попросил счет. Я заплатил наличными, и мне дали
счет на имя мистера Перри Мейсона, с адресом вашей конторы и с почтовым
индексом, который был на о бъявлении, – он был и на счете.
– Весьма просто, не так ли? – сказал Мейсон.
– А вообще, мистер Мейсон, вы для меня оказались сюрпризом.
Мы ожидали, что увидим какого-нибудь хозяина ранчо из Империал-Вэлли в
бешенстве из-за того, что эта лошадь сломала ему забор или вытоптала урожай. Мы
были готовы все это компенсировать. Я надеюсь, что у вас таких претензий нет?
– Абсолютно.
– Однако, – продолжил торопливо Каллендер, – поскольку ваше
время дорого, мистер Мейсон, и вам позвонили с тем, чтобы вы его потратили на
дело моей… э-э… я думаю, мы можем сказать, клиентки… я…
– Вы адвокат? – задал вопрос Мейсон.
– Боже упаси! Нет, нет – не воспринимайте это как вызов, – я
совсем не это имел в виду. Я просто хотел сказать, что меня вряд ли
удовлетворила бы жизнь адвоката. У меня ранчо, мистер Мейсон. Довольно большое
поместье в Империал-Вэлли, между Калексико и Эль-Сентро, очень красивое место.
У меня не так много лошадей, но я ими очень интересуюсь.
– У вас есть с собой какие-нибудь документы, подтверждающие
вашу личность, мистер Каллендер? – спросил Мейсон.
На какое-то мгновение лицо Каллендера приняло злобное
выражение, но он ответил:
– Ну разумеется, мистер Мейсон. – Он вынул бумажник и достал
оттуда водительские права, членский билет местного клуба и билет,
подтверждающий членство его владельца в Автомобильном клубе Южной Калифорнии.
– Благодарю вас, – сказал Мейсон. – А теперь можете ли вы
описать собственность?
– Да, конечно, мистер Мейсон. Она каштановой масти, высота в
холке – около пяти с половиной футов, правая задняя нога белая. На лбу белая
отметина. Возраст – семь лет, в прекрасном состоянии, выращена в Америке.
– Извините, но ничем не могу помочь вам.
– То есть вы отказываетесь вернуть мне лошадь?
– Я сказал, что ничем не могу помочь вам.
– Послушайте, Мейсон, я думаю, вы не знаете, с кем имеете
дело. Я бы советовал вам получше навести справки. Тогда вы поймете, что я не
тот, с кем можно так обращаться. Я…
– Вы не дали описания собственности, – перебил Мейсон.
– Не дал описания! – воскликнул Каллендер. – Вы не в своем
уме! Да я вырастил эту лошадь. Для чего…
– Тем не менее вы не дали достаточно точного описания
собственности, чтобы я мог возвратить ее вам.
– Силы небесные, чего же вам еще? У лошади едва заметный
шрам с внутренней стороны передней левой ноги. У нее очень длинный хвост, длиннее
обычного… – Каллендер вновь внезапно улыбнулся. – Ах да, – сказал он, –
извините меня. Я забыл о том, что должен был сделать с самого начала.
Он сунул руку в карман, вынул оттуда листок бумаги и вручил
его Мейсону. У листка был такой же тяжелый запах, как и у письма, полученного
Мейсоном.
Оно гласило:
«Дорогой абонент 9062. Это письмо вручит вам мистер Джон
Каллендер, который, таким образом, выступает как мой поверенный, ему вы можете
передать лошадь, потерянную мной несколько дней назад. Эта лошадь выращена в
Америке, высота в холке – около пяти с половиной футов, на лбу – белая
отметина, правая задняя нога – белая. Мистер Каллендер возьмет на себя – от
моего имени – доставку лошади, оплатит все счета, предъявленные к оплате, и все
возникшие дополнительные расходы.
Лоис Фентон (артистический псевдоним Шери Чи-Чи)».
– Собственность, которую я обнаружил, – сообщил Мейсон, –
несколько отличается от того описания, что вы дали.
– Ну, в чем тогда отличие? – сказал Каллендер с вызовом.
Мейсон улыбнулся и покачал головой:
– Когда имеешь дело с пропавшей собственностью, то описывать
ее – забота того, кто на нее претендует.
– Возможно, есть какие-то детали, какие-то мелкие отметины,
которых не было, когда я видел лошадь в последний раз, какая-нибудь царапина от
проволоки на ограде или что-то в этом роде, от чего лошадь не делается иной.
Если дело в деньгах, я готов…
– Дело не в деньгах.
– А в чем?
– Я хочу, чтобы вы дали описание собственности.
Каллендер глубоко вздохнул:
– Послушайте, мистер Мейсон, я принимаю все ваши условия,
любые, какие хотите. Только назовите сумму. Я сразу же выписываю чек на пятьсот
долларов. Это покроет и ваши расходы, и время, которое вы потратили. Мне,
наверное, с самого начала следовало так сделать.
– Я уже сказал вам, что дело не в деньгах, мистер Каллендер,
– повторил Мейсон.
Каллендер поднялся с кресла.
– Мне кажется, вы меня уже обвели вокруг пальца. Не думаю,
что это вам пройдет даром. Черт возьми, Мейсон, я знаю законы. Я потребую,
чтобы вас арестовали за вымогательство.
– А что я пытался у вас вымогать?
– Вы пытаетесь обчистить меня.
– Я уже сказал вам, что речь не о деньгах.
– Черта с два не о деньгах! Вы просто выжидаете, что я
предложу вам больше. А я не предложу. Я остановился в отеле «Ричмелл». Даю вам
время до пяти часов, чтобы вернуть лошадь. Если к этому времени вы ее не
возвратите, я приму меры. Пятьсот долларов – это мой потолок. Всего наилучшего.
Каллендер повернулся к двери, через которую вошел, но,
увидев заднюю дверь, резко повернулся налево, и только дверной замок не дал ей
с шумом захлопнуться.
Внезапно он взял себя в руки, повернулся и пошел в
направлении входной двери. Он вновь стал сплошным добродушием.
– Разумеется, – сказал он, возвратившись и наклонившись над
столом Мейсона, – я понимаю, в чем дело. Я не описал собственность надлежащим
образом.
– Я вас слушаю.
Каллендер приблизил голову к уху Мейсона и перешел на шепот:
– Пулевое ранение.
– У кого? – тоже шепотом спросил Мейсон.
– У лошади, – сообщил, улыбаясь, Каллендер.
Мейсон покачал головой.
Каллендер выпрямился, нахмурил брови, начал говорить что-то
еще, затем передумал и с достоинством покинул контору.
