– И что она сделала?
– Перемахнула через изгородь, опутанную колючей проволокой.
– Что вы имеете в виду, говоря, что она перемахнула через
изгородь?
– Она ухватилась одной рукой за верхнюю часть деревянного
столба и полезла прямо по рядам колючей проволоки, как будто это была лестница.
Затем, когда она взобралась на самый верх, поставила одну ногу на верхний ряд
колючей проволоки и спрыгнула на землю.
– Что она сделала потом?
– Подобрала свой футляр и лопату, прошла немного вперед и
вырыла яму, вынула что-то из футляра, бросила в яму, закопала ее и вернулась к
машине.
– А дальше?
– Положила футляр и лопату в машину, села и уехала.
– А что сделали вы?
– Я подождал, пока она не уехала, затем подошел к тому
месту, где она копала, и выкопал то, что она туда зарыла.
– И что вы обнаружили?
– Веер из страусовых перьев, весь в крови, и…
– Минуту, минуту, – прервал его Гамильтон Бергер. – Вы не
должны свидетельствовать как эксперт, мистер Гэрли. Вы не знаете, что веер был
в крови. Это должны засвидетельствовать медики. Просто скажите нам, что вы
обнаружили.
– Ну, я обнаружил веер.
– И как вы с ним поступили?
– Я позвонил в контору шерифа и рассказал им, что нашел.
Шериф приехал с одним из своих людей и забрал веер.
– Этим человеком был лейтенант Трэгг из отдела городской
полиции, занимающегося расследованием убийств?
– Думаю, что да, сэр. Мне его представили как лейтенанта
Трэгга.
– Вы опознали бы этот веер, если бы увидели его снова?
– Да, сэр.
– Вы что-нибудь делали с этим веером до того, как передали
его лейтенанту Трэггу и шерифу?
– Сделал ли что-нибудь с ним? Нет.
– Я имею в виду, вы предприняли что-нибудь, чтобы опознать его?
– О да, по предложению лейтенанта Трэгга я написал на нем
свои инициалы.
Выразив что-то вроде удовлетворения, Гамильтон Бергер
дотянулся до стола защиты, вынул из-под него длинный чемодан, открыл его,
вытащил веер и вручил свидетелю.
– Вы видели раньше этот веер?
– Да, сэр, это тот самый веер, который я выкопал. На нем мои
инициалы.
– Ваша честь, – сказал Бергер, – я вернусь к этому вееру
позднее. В настоящий момент я желал бы, чтобы он был зафиксирован как
вещественное доказательство общественного обвинения номер два. – Он повернулся
к Перри Мейсону и рявкнул: – Перекрестный допрос.
Мейсон подошел к карте и начал:
– Разрешите мне взглянуть на масштаб этой карты. О да,
теперь давайте посмотрим… Давайте определим, что здесь есть… Судя по всему, это
место, где был зарыт веер, расположено примерно в тысяче футов от вашего дома.
Это так?
– Я бы сказал, ярдах в трехстах.
– И вы уверяете, что разглядели обвиняемую на расстоянии в
триста ярдов?
Гамильтон Бергер обернулся к присяжным так, чтобы они могли
лицезреть широкую торжествующую ухмылку, которая расползалась по его
физиономии.
– Да, сэр, – подтвердил свидетель.
– У вас глаза лучше, чем у обыкновенного человека? – спросил
Мейсон.
– Вроде бы нет.
– Тогда каким образом вы рассмотрели обвиняемую на таком
расстоянии?
– С помощью бинокля с семикратным увеличением, – сказал
свидетель.
Гамильтон Бергер откинул голову и внятно, удовлетворенно
причмокнул.
Мейсон не выказал ни малейшего замешательства.
– Совершенно верно, – произнес он, как будто ожидая такого
ответа. – У вас был бинокль. Далее. Это все произошло рано утром?
– Да, сэр.
– Солнце уже взошло?
– Значит, это… В общем, не могу утверждать, что уже наступил
рассвет.
– То есть это могло произойти и до рассвета?
– Да.
– А ваш бинокль имеет семикратное увеличение?
– Совершенно верно. Обе линзы с семикратным увеличением. Я
так понимаю, что это дает увеличение в семь раз. Можно сказать, что это, грубо
говоря, примерно тысяча футов. Это примерно как если бы я находился на
расстоянии в сто сорок футов.
– Это при том условии, что видимость была идеальной, и
принимая во внимание уровень света, который поглощают сами линзы бинокля, –
подчеркнул Мейсон.
– Ну, в любом случае я мог видеть ее достаточно четко, чтобы
опознать. Я ее видел так же четко, как вас сейчас.
– И вы наблюдали, как она закапывала веер?
– Совершенно верно.
Теперь уже ухмылку Бергера видели все, кто находился в зале
суда, когда он описал круг в своем крутящемся кресле, совершенно откровенно
получая удовольствие от перекрестного допроса.
– Вы уже встали, собираясь приступить к работе на ферме? –
спросил Мейсон.
– Совершенно верно.
– А где вы находились, на кухне или…
– На кухне.
– Вы уже позавтракали к тому времени или еще только
завтракали?
– Только закончил завтракать.
– Вы женаты?
– Да, сэр.
– И ваша жена была также на кухне?
– Да, сэр.
– Теперь следующее. Так ли я понимаю, что вы пытаетесь
доказать суду присяжных, – заговорил Мейсон обвиняющим тоном, – что в течение
всего того времени, пока вы наблюдали за тем, что делается, в бинокль, ваша
жена не попросила его у вас или что вы были настолько эгоистичны, что не дали
ей взглянуть на то, что происходило?
– Ну… – Свидетель заколебался. – Да, я на некоторое время
дал ей бинокль.
– На какое время?
– Она взяла его после того, как девушка перелезла через
забор.
– Ясно, – сказал Мейсон, – а она отдала его вам обратно?
– Да.
– Когда?
– Через несколько секунд.
– Вы видели, как девушка перебиралась через забор?
– Совершенно верно.
– А затем бинокль взяла ваша жена?
– Да, сэр.
