– О’кей. Вам лучше уйти, пока на горизонте все спокойно. Мне
надо обдумать все, что вы рассказали.
– Уже иду, – согласился Фолкнер, – но вы обеспечите мне
поддержку в этом деле, Мейсон?
– Можете быть уверены.
Они попрощались.
Когда Фолкнер вышел, Мейсон обернулся к Дрейку.
– Ну вот, наконец! Я запрошу у обвинения, чтобы была вызвана
Шери Чи-Чи.
– Когда? – спросил Дрейк.
– Суд собирается завтра в десять часов утра, – сказал
Мейсон, – и точно в десять часов одну минуту вы станете свидетелем самого
невероятного правового фейерверка из всех, которые вам когда-либо приходилось
наблюдать.
Глава 20
Судебный пристав объявил, что суд возобновляет свою работу.
Судья Донахью произнес свою обычную фразу:
– Джентльмены, присутствуют ли в зале суда присяжные,
обвинение и защита?
– Присутствует, – отозвался Мейсон.
– Присутствует, – подтвердил Бергер.
Мейсон поднялся.
– Ваша честь, прежде чем мы продолжим разбирательство, я
хочу привлечь внимание суда к одному обстоятельству. Это касается свидетеля,
потенциального свидетеля защиты. Мы были не в состоянии обнаружить этого
свидетеля, хотя и прилагали для этого большие усилия, но…
– Назовите имя свидетеля, – сказал Бергер. – Сообщите мне,
что вы намереваетесь доказать с помощью этого свидетеля, и, возможно, я
потребую, чтобы он был доставлен в суд.
– Имя свидетеля Айрин Килби, – сообщил Мейсон. – Однако она
больше известна под артистическим псевдонимом Шери Чи-Чи, а позднее какое-то
время прикрывалась именем Лоис Фентон. Она одевалась практически точно так же,
как Лоис Фентон, она выступала под ее именем, все ее поведение было нацелено на
то, чтобы ее принимали за Лоис Фентон. Мы намерены доказать, что она, эта
свидетельница, находилась в отеле «Ричмелл» в ночь убийства, примерно в два
двадцать утра.
– А каким образом вы собираетесь доказать это?
– Это сделает сама свидетельница.
– Будет любопытно пронаблюдать, как вам это удастся, –
сказал Бергер.
Судья Донахью нахмурил брови.
– Я не вижу необходимости в таком заявлении в данное время и
перед этими присяжными, мистер Мейсон.
– Причина, по которой я делаю это заявление, ваша честь,
заключается в том, что я только что обнаружил, почему мы были не в состоянии
найти эту свидетельницу, хотя очень долго искали ее. Полиция держала ее без
всякой связи с окружающим миром.
– Вы имеете в виду, полиция скрывала ее? – с возмущением
спросил Бергер.
– Насколько я понимаю, да.
– Ваша честь, я протестую. Закон особо предоставляет право
обвинению удерживать важных свидетелей, а эта женщина – важный свидетель
обвинения.
– Я оспариваю правомерность этого утверждения, – сказал
Мейсон.
– Я снова его делаю! – выкрикнул Бергер, побагровев. – Эта
женщина является важным свидетелем.
– Вы признаете, что она содержалась таким образом, что я
даже не был в состоянии узнать, где она находится? – задал вопрос Мейсон.
– Мы не обязаны каждый день писать вам, сообщая, что мы
намерены предпринять, – ответил Бергер. – Я повторяю, ваша честь, эта женщина –
важный свидетель.
– А свидетелем чего она является? – осведомился Мейсон.
– Об этом она расскажет, когда займет место свидетеля.
– Вы не привлечете ее как свидетеля.
– Привлеку.
– Тогда сделайте это немедленно, – потребовал Мейсон.
– Я не собираюсь делать это немедленно, – сказал Бергер.
– Действуйте, – с вызовом произнес Мейсон, – если она
является для вас свидетелем по какому-то вопросу в этом деле, пусть она начнет
давать свидетельские показания. Давайте-ка послушаем, что она может рассказать.
Когда вы закончите, я поговорю с ней.
Судья Донахью вопросительно взглянул на Гамильтона Бергера.
– Я привлеку ее как свидетеля, когда сочту это нужным и буду
готов для этого, – заявил Гамильтон Бергер.
– Вы можете обещать суду, что вы действительно привлечете ее
в качестве свидетеля?
– Я не обязан давать никаких обещаний.
– В этом-то все и дело, ваша честь. Эта женщина не является
свидетелем.
– В конце концов, – сказал судья Донахью, – поскольку за
порядок проведения судебного заседания отвечает окружной прокурор, то мне
действительно кажется, что, если эта женщина – важный свидетель обвинения, а защита
желает задать ей вопросы, было бы значительно лучше, если бы обвинение
привлекло ее в качестве свидетеля, выслушало бы ее показания, а затем передало
бы ее защите, чтобы защита смогла воспользоваться ее присутствием и задать ей
соответствующие вопросы, в случае если бы она пожелала сделать это.
– Защита не хочет задавать ей никаких вопросов, ваша честь.
Это все показуха.
– Я хочу задать ей вопросы, – настаивал Мейсон.
– Что вы собираетесь этим доказать? Возможно, я и привлеку
ее в качестве свидетеля.
– Я собираюсь доказать с помощью этой свидетельницы, –
сказал Мейсон, – что она – то самое лицо, которое свидетели опознали как
обвиняемую, та женщина, которая находилась в отеле в два часа двадцать минут
утра.
– Вы не можете сделать этого, – возразил Бергер, – потому
что через минуту свидетели увидят, что эта женщина не является обвиняемой.
– Доставьте ее в суд, – предложил Мейсон. – Доставьте ее в
суд, и пусть она будет одета точно так же, как в тот момент, когда ее
арестовали. Я имею в виду одежду, которая идентична по цвету, покрою и
материалу той, что на обвиняемой.
– Хорошо! – рявкнул Бергер. – Раз вы этого хотите – я
доставлю ее в суд. Я дам вам такую возможность. Ваша честь, если мы имеем
пятнадцать минут, то, я думаю, мне этого хватит, чтобы выполнить пожелание
защиты. Я доставлю Айрин Килби в суд и продемонстрирую ее свидетелям. Ну а
пока, чтобы как-то занять время, я вызываю другого свидетеля, Джаспера Фентона.
Пройдите сюда и присягните, Джаспер.
Джаспер Фентон, человек с опущенными плечами и лицом,
носящим отпечаток утомленного цинизма, занял место свидетеля. Монотонным
голосом он ответил на предварительные вопросы. Затем, когда Бергер начал
воспроизводить перед ним картину преступления, голос парня стал слегка
подрагивать.
– Где вы находились утром семнадцатого сентября этого года?
– спросил Бергер. – Находились ли вы в отеле «Ричмелл»?
