– Суд хотел бы знать, – перебил судья Донахью, –
действительно ли свидетельница Айрин Килби была помещена в теневую комнату в то
время, когда свидетель Сэм Микер и свидетель Фрэнк Фолкнер находились там для
того, чтобы произвести опознание.
– Разумеется, ваша честь, она не может сказать этого. Она не
знает, кто был по другую сторону экрана.
– Ну, в таком случае полиция должна знать это! – почти что
выкрикнул судья Донахью в раздражении.
– Да, ваша честь, и я, если мне будет дано время, попытаюсь
отыскать реальные факты.
– Сколько вам требуется времени?
– Час. Удовлетворит ли это суд?
– Вы располагаете временем до двух часов дня, – сказал судья
Донахью. – Мы сделаем перерыв до двух часов, и к этому времени я хочу знать,
что в действительности произошло. В конце концов, полицейские протоколы были
недоступны для защиты, а свидетельница Айрин Килби, что совершенно очевидно,
находилась в таком месте, где защита не могла иметь с ней контактов.
– Как важная свидетельница, – заявил Бергер. – И она
находилась в этом месте, ваша честь, с ее собственного согласия.
– Я не имею намерения подвергать что-либо критике, – ответил
Донахью, – до тех пор, пока у меня не появятся какие-либо основания для
критики, но я хочу добраться до самой сути этого дела. У вас есть какие-либо
возражения против того, чтобы объявить перерыв до двух часов, мистер Мейсон?
– Есть, ваша честь.
Судья Донахью нахмурился.
– Разумеется, мистер Мейсон, окружной прокурор должен
расследовать то, что произошло. Ему нужно просмотреть какие-то протоколы. Суд
желает узнать, что действительно имело место в той теневой комнате во время
опознания. Совершенно очевидно, что защита равно заинтересована в том, чтобы
все факты были обнародованы. Таким образом, суд полагает, что его предложение о
перерыве обоснованно.
– Ваша честь, в принципе я согласен с вами, – сказал Мейсон,
– но у окружного прокурора есть способные помощники, для того чтобы разобраться
во всех этих вопросах. Что касается меня, то я должен продолжить перекрестный
допрос этой свидетельницы, прежде чем она получит возможность посоветоваться со
своими друзьями и придумать какую-нибудь новую историю. Десятиминутный перерыв
даст помощникам окружного прокурора широкие возможности просмотреть полицейские
протоколы и поговорить с сержантом Голкомбом.
– Очень хорошо, – согласился судья Донахью, – если защита
желает закончить перекрестный допрос этих свидетелей, она может сделать это.
Суд объявляет десятиминутный перерыв.
Пол Дрейк, протолкнувшись через толпу присутствовавших,
добрался наконец до Мейсона.
– Ах, молодец, ловко ты им выдал! – воскликнул он. – Но они
задержали Артура Шелдона, Перри, так что будь осторожен. Они могут привлечь его
в качестве свидетеля.
– Где он? – спросил Мейсон.
– В тюрьме. Они заполучили его без права выдачи и вернули в
тюрьму. Проделали это все в полной тайне. Газеты только сейчас обо всем узнали.
– Я хотел бы, чтобы его привлекли как свидетеля, – сказал
Мейсон. – Наконец-то мы выходим из мрака.
– И как выходим! – произнес возбужденно Дрейк. – Черт
возьми, какой удар, Перри! Ты просто нокаутировал их!
Глава 21
Когда суд собрался вновь, на свидетельском месте была
нервничающая, испуганная Айрин Килби, а раздраженный окружной прокурор явно
занял оборонительные позиции. Все его поведение указывало на то, что он
находится в состоянии крайнего озлобления из-за выходки полицейских, в которой
к этому времени сержант Голкомб уже явно признался.
– Итак, мисс Килби, вы приняли внешность Лоис Фентон, вы
воспользовались всеми ее ангажементами, вы составили себе точно такой же
гардероб, это так?
– Да, сэр.
– У вас было с ней соглашение, и вы передали это соглашение
Джону Каллендеру, это так?
– Да, сэр.
– И, насколько вам известно, существует только единственный
экземпляр этого соглашения?
– Да, сэр.
– Вы хотели завладеть этим документом, это так?
– Я уже это сказала. Да.
– И вы занялись его поисками?
– Да.
– А не в том ли действительная причина вашего стремления
получить это соглашение, что в нем был пункт, гласивший, что в случае, если
замужество Лоис Фентон закончится разводом или если она в любое время пожелает
возобновить свои выступления в качестве танцовщицы с веерами, вы должны будете
освободить для нее место?
– Нет, сэр.
– Или это соглашение содержало какие-либо установки на этот
счет?
– Нет, сэр.
– А теперь подумайте хорошенько, – предупредил Мейсон. – Вы
находитесь под присягой. И помните, что если у Джона Каллендера действительно
было это соглашение, то рано или поздно оно будет обнаружено среди его
имущества. Это письменное соглашение. Оно подписано Лоис Фентон и вами. Итак,
прошу вас не забывать, что вы под присягой и что на карту поставлено нечто
гораздо большее, чем ваша карьера танцовщицы с веерами.
Свидетельница закусила губу.
– Я вас слушаю, – сказал Мейсон. – Ну, давайте попытаемся
получить другой ответ на этот вопрос. В этом заключается действительная причина
вашего желания завладеть соглашением?
Свидетельница сменила позу, беспомощно взглянула на
окружного прокурора, затем встретилась с суровым взглядом судьи.
– Ну же, – подбадривал Мейсон, – это так?
– Да, – ответила она еле слышно.
– Итак, – произнес Мейсон, – мы начинаем к чему-то
приближаться. Для вашей карьеры было жизненно необходимо получить это
соглашение, не так ли?
– Да.
– И пока оно было у Джона Каллендера, вы были у него в руках
и в значительной степени в его власти, верно?
– Да.
– А теперь, – продолжал Мейсон, – давайте подвинемся немного
дальше. Веер, который я вам покажу, тот самый, который был предъявлен как
вещественное доказательство номер два, – хорошенько взгляните на него. Вы
рассмотрите на нем инициалы «Л.Ф.» и заметите, что он изготовлен в Сент-Луисе.
Вы видели этот веер раньше?
– Да.
– Я дал его вам, не так ли?
– Да.
– Когда?
– В ночь, когда было совершено убийство, то есть вы дали его
мне вечером шестнадцатого, а Джон Каллендер был убит вскоре после полуночи в ту
самую ночь, значит, это произошло уже семнадцатого.
