— Здравствуйте, — испуганно сказала соседка.
— Вы не очень спешите? Мне так нужно с вами поговорить…
— Вообще-то я в магазин иду. А потом у меня много дел — сегодня приезжает двоюродный брат из Брянска…
— Так давайте я вас до магазина подвезу. А потом обратно, с сумками. Хотите?
Соседка задумалась. Кики ясно видела сомнения на ее невзрачном мышином личике: с одной стороны, тащить на себе полные сумки — невесело, с другой — об этой Кире уже весь дом судачит, кто ее знает, может она сама того мужика по голове и тюкнула…
— Ну так что? — поторопила ее Кики.
— Ладно, так и быть. Тогда заодно и в банк заедем, я за квартиру заплачу. А то пешком туда далековато…
Вот ведь нахалка! За какой-то несчастный разговор теперь вози ее по городу, возмутилась Кики. Но делать было нечего — информация важнее. Тем более, никаких планов на остаток дня у нее все равно не было.
Мадам Уварова уселась на переднее сиденье, на коленях пристроила сумку. Лицо у нее было кислое. Кики плюхнулась в кресло, повернула ключи в замке зажигания и потянулась было к пачке сигарет, лежащей на приборной панели, но поймала полный ужаса взгляд соседки… И отдернула руку, словно ее застукали за кражей презервативов из супермаркета.
— Я не выношу табачный дым, — постно сообщила мадам Уварова. — У меня начинаются удушье и сильная головная боль.
— Простите…
— Ничего страшного, вы же не знали. Так о чем вы хотели со мной поговорить?
— О том вечере, когда произошло убийство, — ответила Кики, ловко входя в крутой поворот.
Мадам Уварова схватилась за сердце:
— Это был настоящий кошмар! Я теперь боюсь вечерами выходить из квартиры!
— Мне сказали, что в тот вечер мы с вами встретились на лестнице… И даже перекинулись парой слов.
— Подожди, что значит — «мне сказали»?! Вы разве этого не помните, Кира?
— Не помню.
Соседка сделала движение, словно собралась открыть дверцу и выскочить из машины на полном ходу. Кики слегка притормозила и незаметно нажала кнопку, блокирующую дверь. Кто ее знает, вдруг у нее нервы не в порядке, еще кинется под колеса, чего доброго!
— У вас проблемы с памятью?
Ее проблемы были связаны скорее с каким-то ловким, не стесняющимся в средствах человеком, но об этом мадам Уваровой знать вовсе не стоило.
— С памятью у меня все в порядке. К сожалению, я не могу вас всего рассказать, потому что… Потому что с меня взяли подписку о неразглашении!
Круглые глаза мадам Уваровой свидетельствовали о том, что незамысловатая ложь достигла цели. Она всплеснула руками и принялась послушно рассказывать.
— Я вернулась с работы около половины восьмого. По дороге забежала в магазин, купила тортик — ко мне вечером должна была заехать племянница…
Племянницу эту Кики помнила очень хорошо. Она приезжала к мадам Уваровой довольно часто, и однажды Стас помог обеим поднять на четвертый этаж коробку с чем-то тяжелым: то ли микроволновкой, то ли музыкальным центром. С тех пор и тетка, и племянница вообразили, что Стас неравнодушен к последней, и принялись всячески выказывать к нему расположение.
Сначала Кики смешила эта ситуация, потом она начала злиться, а вскоре просто смирилась и перестала обращать внимание на эту самую племянницу, особенно после того, как Стас объявил, что чересчур упитанные несовершеннолетние девицы совсем не в его вкусе!
— …тортик и пакет сока. На лестнице я вас и увидела — вы шли чуть впереди и медленно поднимались.
— Медленно? — обычно Кики чуть не бегала по лестницам — она вечно опаздывала, спешила куда-то, а потом это вошло в привычку.
— Да, у вас в руках были вещи: большой чемодан, обитый тканью в клетку, а в другой руке черный кожаный портфельчик…
Да, девушка, изображавшая Кики, просто обязана была подниматься медленно: чтобы все соседи, которые могли быть в тот момент в подъезде, смогли обратить на нее внимание.
Интересно, почему она не опасалась, что ее могут узнать? Ведь логично было бы предположить, что Кики может быть близко знакома с кем-то из соседей, и обман может раскрыться!
Главное, что «двойник» смело заговорил с Уваровой, как будто совершенно точно зная, что они с Кики практически не общаются, и она может не обратить внимание на мелочи, способные ее выдать. Голос, к примеру. Или рост…
Из всего дома Кики была близко знакома только с Жанной. Остальных соседей дай Бог, если знала в лицо — к примеру, фамилию мадам Уваровой она знала лишь потому, что та сама представилась, кокетливо улыбаясь Стасу, и представилась именно как «мадам». Помнится, они со Стасом потом неплохо повеселились, вспоминая этот эпизод…
А Жанна из дома выходит крайне редко — обновить запасы кофе и сигарет. Так что шанс столкнуться с ней на лестнице — невелик.
Значит, человек, который разрабатывал план — знал обо всем этом, иначе, риск разоблачения был очень велик!
— Как я… то есть, эта девушка была одета? — для порядка спросила Кики, хотя знала ответ.
— Кажется, на ней было такое же пальто, что и на вас сейчас. Я не уверена, но что-то светлое. Я не присматривалась, тем более, я была уверена, что это были вы.
— А голос? Вы ничего странного не заметили?
— Да, она говорила простуженно, сипло. Я еще удивилась, ведь голос был совсем не похож на твой… Девушка сказала, что вернулась из командировки, очень устала, и что в Калининграде мерзкая погода. Сильный снег, и внезапное похолодание. Кира, это ведь были не вы, верно?
— Да, не я.
— Меня кто-то обманул! Не подумайте, что я нарочно вас оклеветала…
— Разумеется, я так не думаю, — рассеянно отозвалась Кики, занятая своими мыслями.
До того, как они заехали в магазин, Кики задала еще несколько вопросов мадам Уваровой, но никакой новой информации не получила.
Ситуация казалась все более запутанной. Вообще Кики ощущала себя как будто в центре гигантского темного лабиринта с запутанными ходами, ответвлениями, ложными указателями на стенах… И ни одной, самой маленькой зацепки, которая смогла бы пролить свет на происходящее!
В супермаркете мадам Уварова бродила больше получаса. Кики никогда не любила долгих ожиданий: она выкурила несколько сигарет; устав сидеть в машине, прогуливалась по территории парковки.
Кроме дедуктивных размышлений, ее донимали мысли о Стасе. Он так и не позвонил до сих пор, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Как видно, он считал себя смертельно обиженным, а потому выжидал, когда Кики сделает первый шаг к примирению.
Она позвонила ему на работу сама — просто чтобы убедиться, что он в офисе. Голос у него был бодрый, энергичный, ни малейших последствий вчерашнего «пикника». Кики положила трубку, так ничего и не сказав.
