Когда мадам Уварова появилась, Кики настолько извелась от ожидания, что готова была плюнуть на все и уехать домой. Терпение никогда не входило в список ее сильных черт. Поэтому она с невероятной радостью погрузила пакеты с продуктами в багажник и на всех парах помчалась в сторону банка.
Соседка всю дорогу пребывала в глубокой задумчивости: вид у нее был отрешенный. Она даже не заметила, когда несколько раз Кики проносилась в опасной близости от носа встречной машины, или лихо подрезала соседей по дороге. Казалось, мадам Уварова хочет что-то сказать, но не решается. Кики ждала-ждала, пока та созреет, но не дождалась и спросила сама, в лоб, хотя и весьма мягко:
— Простите, мне кажется, вас что-то беспокоит.
Вот будет весело, если соседка волнуется из-за возможной очереди в банке… Но та испустила тяжелый вздох и закивала.
— Да, есть одна вещь, которую я никак не могу понять…
— Что именно?
— Во-первых, если не вас, то кого же я видела в вечер убийства? Вы можете не отвечать, разумеется, ведь вы дали слово майору…
Кики слегка покраснела — лгать без причины она не любила.
— … но я-то думала, что вы приехали со Стасиком, в его машине. А теперь получается, что и его я не узнала?
Теперь настала очередь Кики удивляться.
— Не совсем поняла, что вы хотели сказать.
— Так я же увидела из окна машину Стаса, и решила, что он встретил вас из командировки.
— Машину Стаса?!
— Ну да. Она такая приметная, с помятым бампером, и этим мышонком на переднем зеркале…
Кики чуть было не выпустила руль от изумления. Казалось, все сговорились озадачивать ее убойной информацией: что ни час, то новые сюрпризы!
А сюрприз-то не из приятных, мрачно констатировал внутренний голос.
Кики решительно выкрутила руль, по диагонали ушла в крайний правый ряд, вызвав лавину недовольных гудков, и тормознула возле тротуара.
— Если можно, расскажите все подробно: где стояла машина, во сколько, и все в таком духе! — потребовала она.
— Мы разве не едем в банк?
— Едем, едем, но только после того, как вы мне все расскажете!
— А что рассказывать? Я ждала племянницу, она немного опаздывала. Выглядывала в окно, вот и наткнулась взглядом на знакомую машину.
— Где стояла машина?
— Метрах в двадцати от подъезда, недалеко от мусорных бачков…
— Там где сломанный фонарь?
— Да, да, в том темном углу двора.
— Как же вы заметили разбитую фару и мышонка на лобовом стекле? Ведь было уже темно.
— По дороге кто-то проехал, я в свете фар заметила.
— Вы уверены, что это был именно «Опель» Стаса.
— Марку я не знаю, я вообще в этом не разбираюсь, но зато у меня очень хорошая зрительная память, — с достоинством ответила мадам Уварова.
— Приблизительно время можете сказать?
— Племянница должна была приехать в восемь. А поскольку она никогда не опаздывает, я заволновалась минут через десять.
— А почему вы ничего не рассказали об этом милиции?
Мадам Уварова ярко покраснела и застенчиво сложила руки на коленях.
— Я не посчитала это важным.
— Но ведь вас просили вспомнить все, что показалось вам подозрительным?
— Да, но Стаса я ни в чем плохом не подозреваю! — с вызовом ответила она.
Все ясно. Ради большой и чистой любви несовершеннолетней племянницы мадам Уварова готова была даже пойти на лжесвидетельство.
Остаток поездки Кики действовала почти на автопилоте. В голове напуганной птицей билась единственная мысль: в вечер убийства Стас был где-то поблизости от ее дома. Что он там делал? Что?
Глава 9
Остаток дня она упорно пыталась дозвониться до Стаса — но безуспешно. Он не брал трубку. В офисе ей сказали, что Станислав Валерьевич уехал на встречу с клиентом в район Сокола. Мобильник был отключен. Вечером Кики стала звонить на домашний телефон, но Стас или не брал трубку, или его попросту не было дома.
Кики не знала, что делать. Она слонялась по дому, беспрестанно курила и литрами вливала в себя крепкий, как деготь, кофе.
В мыслях творился полный сумбур, и она уже потеряла надежду привести их в порядок. Ключи… Жанна… двойник в рыжем парике… Стас… фотография Матвеева… на которой изображен вовсе не тот Матвеев…
Секундочку! Что, если с Матвеевым она ошиблась? Вполне возможно, что тот Матвеев, которого убили, прописан где-то в другом месте, а на Кавказском бульваре живет его однофамилец? Полный тезка?
Что с того, что программа выдала только один адрес? Возможно, квартира убитого Матвеева была зарегистрирована на какую-нибудь двоюродную бабку…
Кики подвинула к себе телефон и решительно набрала номер Раменского, сверяясь с бумажкой. Трубку долго не брали, и она уже подумала, что ей на сегодня капитально не везет, как вдруг послышался знакомый, страшно усталый голос.
— Добрый вечер, Всеволод Андреевич. Вкалываете сверхурочно?
— Госпожа Арсеньева, рад слышать, — произнес Раменский гораздо более живо.
— О, вы меня узнали? Можно задать вам один вопрос?
— Слушаю вас.
— Вы не могли бы сказать мне адрес Матвеева?
— Кира Сергеевна, вам скучно? Нечем заняться? Зачем вам его адрес?
— Хочу съездить в гости, — ответила она раздраженно.
— Делать вам нечего, — фамильярно буркнул майор.
— Можно сказать и так. Я не прошу вас раскрывать тайну следствия, просто ответьте: да или нет.
И она продиктовала Раменскому адрес, по которому ездила сегодня. Наступившая в трубке тишина подсказала Кики, что она не ошиблась.
— Ну так что? Я права?
— Откуда вы узнали адрес?
— Нашла в Интернете. Так значит, я права? Очень хорошо, спасибо за помощь.
И она повесила трубку, прежде чем Раменский успел произнести хоть слово. Через секунду телефон зазвонил. Наверняка это он, жаждет вправить ей мозги. Пусть звонит — когда-нибудь ему это надоест.
Кики проигнорировала телефон и ушла в кухню — надо было подкрепиться. А то из зеркала на нее вот уже несколько дней смотрит уставшая девушка, с темными полукружьями около глаз и впалыми щеками.
Пока она готовила бутерброды, телефон умолк. Вот и хорошо — общаться с Раменским у Кики не было желания. Слишком много сомнений было у нее насчет всей этой истории.
С бутербродом в одной руке и чашкой кофе в другой Кики уселась на высокий табурет за стойкой и принялась меланхолично размышлять. Никакой стройной системы в этих мыслях не было — она просто перебирала в голове все произошедшие события.
