Да, правда, что общее количество убийств значительно снизилось с девяностых, но я бы не был так оптимистичен. Учитывая потерю работы, финансовые затруднения в семейной жизни, вызванные мировым кризисом 2008 года, и непрекращающийся ужас кровопролитной войны с терроризмом, на которую призваны наши юные сыновья и дочери, прежде чем вернуться домой, чтобы растить детей, – в долгосрочной перспективе нам не стоит ожидать сокращения числа убийств, поскольку нынешнему поколению детей вот-вот исполнится двадцать восемь лет – средний возраст начала деятельности серийных убийц.
Глава 5. Lupina Insania. Криминализация оборотней. Красная Шапочка в роли жертвы, 1450–1650 гг.
Им знакомо то удовольствие, что испытывают в обличье волка…
Жан Боде. Демономания колдунов
Species non mutatur.
Человеческий род никогда не меняется.
Клод Приёр. О ликантропии
Даже до промышленной революции серийное убийство не было исключительной прерогативой богатых аристократов, как когда-то думали, – на самом деле среди серийных маньяков хватало обычных лавочников, ремесленников, крестьян и просто бродяг. К тому же, несмотря на теорию урбанизации, мы знаем, что серийные убийства происходили как в городах, так и в сельской местности.
Как писал в своем эссе «Сын Каина или Сын Сэма? Чудовище из „Беовульфа“ как серийный убийца» Брайан Михан, за тысячу лет до Джека Потрошителя в англосаксонской эпической поэме «Беовульф» антагонистом стал серийный убийца. Михан утверждает, что sceadugenga («ходящий в тени», «ходящий во мраке», «таящийся на болотах», «исчадие ночи»
[13]) по имени Грендель является маньяком, который избирает жертвами уязвимых воинов, отключившихся после обильных возлияний.
«Как доверчивые студентки и как проститутки, которые садятся в чужие машины, эти воины бессильны, слабы, чем и пользуется убийца. Каждую ночь они напиваются до чертиков, а когда приходит Грендель, лежат перед ним так же смирно, как какая-нибудь спящая жертва Ричарда Рамиреса или молодой человек, закованный в наручники Уэйном Гейси. Более того, Грендель убивает просто так. В процессе он наслаждается унижением и болью, оскверняя человеческое тело, потроша и поедая его, как Джеффри Дамер и его книжный собрат Ганнибал Лектер… Подобно Альберту де Сальво, Грендель питает странное благоговение перед людьми, которых убивает, и перед местами, где совершается его злодеяние»
{137}.
Тем не менее известные серийные убийцы редко появляются на страницах летописей вплоть до середины 1400-х. Впервые фигурировать в судебных документах серийные убийцы стали в эпоху Возрождения, а годовое число их задержаний в то время почти сопоставимо с современным количеством маньяков на душу населения в США. За двести лет – с 1450 по 1650 год – в Европе было привлечено к суду более чем триста серийных убийц
{138} (для сравнения: согласно данным Эрика Хикки, за двести четыре года в период с 1800 по 2004 год в США задержали четыреста тридцать одного серийного убийцу
{139}). Только тогда их еще не называли серийными убийцами. Их арестовывали, обвиняли и судили за оборотничество или ликантропию – преступление против Церкви, введенное незадолго до того времени и каравшееся смертной казнью.
Чтобы лучше понять социально-историческую динамику того, как мы пришли к современному определению серийных убийц, появлению в ФБР отдела бихевиористики и Программы предотвращения насильственных преступлений, развитию целых отдельных подразделений по задержанию серийных убийц, а также раскрыть тайну эпидемии преступлений, разразившейся в семидесятых и восьмидесятых, взглянем-ка поближе на ее предвестника – эпидемию серийных «оборотней» и связанную с ней охоту на ведьм, которые длились с 1450 по 1650 год.
Оборотень или ликантроп
Слово «ликантроп» происходит от древнегреческого lykánthropos (lykos «волк» и anthrōpos «человек»). Что касается английского werewolf
[14] «оборотень», то wer – древнее англосаксонское слово, означающее «человек» (от латинского vir, что переводится как «мужчина» [см. virile «мужественный»]) – то есть буквально «человек-волк». Самое раннее письменное использование термина «оборотень» в англосаксонской культуре восходит к 1000 году н. э. – так в «Законах» короля Кнута именуется дьявол
{140}.
Для многих культур по всему миру характерно представление о том, что животные могут рассвирепеть или стать одержимыми злыми духами, а то и самим дьяволом, а потом укусить человека, тем самым передав ему злого духа и способность по желанию путем ритуалов, магических приспособлений или сделки с нечистым превращаться или принимать облик чудовища, схожего с диким хищным зверем, или же обратить против воли проклятием или заклинанием
{141}. В Древней Греции оборотней называли veykolakas, что переводится как «в волчьей шкуре», а в Древнем Риме им придумали имя versipellis – «способный менять кожу». Позднее они обрели свои названия и в других странах: loup garou во Франции, lupo mannaro в Италии, lob omen в Португалии, hombre lobo в Испании, Werewolf в Германии, волколак (человек в волчьей шкуре) в России, wilkołak в Польше, vukodlak в Сербии и qutrub (cucubuth) в Арабских странах. Все эти слова означают «оборотень», «человек в волчьей шкуре», «зверь». В краях, где волков не водилось, их заменили другими хищными животными: в Индии – тиграми, в Африке – леопардами, львами, гиенами и шакалами; в Китае и Японии – лисами
{142}. Верования народа навахо в оборотней были описаны еще в 1940-х
{143}.
