Под стражу взяли не только Мартина Дюмойяра, но и его жену Марианну, поскольку она, очевидно, знала о тайнике с награбленным. Свидетели из Монлюэля сообщили, что видели Дюмойяра в декабре 1858 года, когда он приходил на вокзал в компании другой молодой женщины. Там ее багаж зарегистрировали и приняли на хранение, но за ним никто так и не вернулся.
Жена Дюмойяра призналась, что в ту ночь, когда ее мужа заметили на вокзале с пропавшей девушкой, «он пришел домой очень поздно, с собой принес серебряные часы и заляпанную кровью одежду. Позже Мартин отдал мне ее постирать и сказал лишь одно: „Я убил в лесу Монмен одну девицу, теперь нужно ее закопать, пойду туда“. После этого взял мотыгу и ушел. На следующий день он хотел забрать ее багаж, но я отговорила».
Расследование дела четы Дюмойяр. Суд
Лес Монмен находился сразу же за северной границей Даньё, где стоял дом Дюмойяра. Семейную чету сразу привели туда. Марианна не смогла указать место захоронения, а Мартин отказался его сообщать. В конце концов поисковая группа заметила какой-то подозрительный бугорок и решила копать там. В яме обнаружили останки женщины с серьезным переломом черепа. Ее так и не опознали.
На следующий день поиски переместились несколько севернее, в лес, принадлежащий сельской общине. В этот раз Мартин был более сговорчив. Дюмойяр заявил, что его наняли два незнакомца. Они заплатили ему за то, что он будет выманивать из Лиона женщин и приводить их прямо к ним в деревню. По его словам, женщин убивали они сами, а в качестве награды отдавали ему личные вещи жертв. Он указал на место в лесу, где полиция откопала затем хорошо сохранившееся тело женщины. Она лежала на спине, левая рука прижата к груди, а в правой зажат ком земли – очевидно, ее похоронили заживо, и девушка пыталась выбраться, но в итоге задохнулась.
Дюмойяр также заявил, что двое его таинственных покровителей убили еще и Мари Баде, чье тело было найдено в Пизе в 1855 году, а трупы других трех женщин в разное время сбросили с моста в реку Рону. По его словам, жена знала об убийствах и захоронениях и сама отстирывала кровь с одежды, которую носила или продавала на рынке.
В конце концов полиция предъявила Дюмойяру обвинение в трех убийствах (одно из тел так и не было опознано), а также в покушении на убийство в отношении семи женщин, включая Мари Пишон. После его заявления о том, что мужчины сбросили трупы трех женщин в Рону, его также заподозрили в убийстве нескольких женщин, вытащенных из реки в начале 1850-х, но окончательно доказать его вину не удалось, поскольку с момента происшествия прошло много времени.
Суд над мужем и женой состоялся в январе 1862 года. Согласно показаниям Марианны, ее супруг дважды приносил одежду девушек, которых, по его словам, убил. Она заявила, что заметила на некоторых пятна крови, но ничего не сказала Мартину. Их отношения Марианна описывала как «полные безразличия»: Дюмойяр часто ночевал не дома или же приходил очень поздно. В типичной для сообщниц серийных убийц манере она утверждала, что оставалась с ним и не сообщала о его преступлениях, потому что боялась.
Обвинение предъявило предметы, предположительно похищенные у жертв: семьдесят носовых платков, пятьдесят семь пар чулок, двадцать восемь шарфов, тридцать восемь головных уборов, десять корсетов, девять платьев и множество других самых разных вещей. На некоторых остались пятна крови (в том же году голландский ученый Изаак ван Деен разработал тест, позволяющий отличить пятна крови от аналогичных от ржавчины, краски, спор растений или жевательного табака, но случилось это уже после суда над Дюмойяром, а потому в деле его не использовали). Свидетели опознали некоторые предметы как принадлежавшие членам их семьи, которые стали жертвами Мартина.
В какой-то момент судья задал Дюмойяру вопрос:
– Вам знакомо это платье?
– О да, прекрасно.
– А вам, Марианна Дюмойяр?
– Да, без сомнений. Я его носила.
– Не носили ли вы еще и чепца со следами крови?
– Конечно же, нет. Я бы его сначала постирала, – простодушно ответила женщина.
На протяжении всего процесса Дюмойяр относился ко всему происходящему с безразличием. Во время перерывов спокойно жевал бутерброды и упорно утверждал, что все убийства совершили те его два таинственных подельника. Также Мартин говорил, что Пишон пытался напугать намеренно, чтобы спасти от своих соучастников-убийц, которые только и ждали, когда девушка останется одна. Попытки обмотать ей шею веревкой Дюмойяр отрицал и говорил, что только схватил ее руками, пытаясь вызвать у девушки страх.
Судебный процесс длился четыре дня, после чего было вынесено окончательное решение по делу. Мартина приговорили к смертной казни, а его жену – к двадцати годам каторжных работ. Дюмойяру разрешили в последний раз пообедать с женой, и после этого он невозмутимо отправился на гильотину, установленную на центральной площади Монлюэля, до самого конца настаивая, что все преступления совершили наниматели. Мартина казнили 8 марта 1862 года. Его голову отдали медицинскому факультету в Лионе, где ее сначала изучили на наличие френологических аномалий, после чего с черепа сняли кожу, высушили и натянули на основу-манекен; сейчас она стоит в стеклянной витрине в Музее медицинских наук и здоровья коммуны Рийё-ла-Пап
{224}.
Психопатология Дюмойяра: обычный грабитель или сексуальный преступник с парафилией?
В то время дело Дюмойяра не имело прецедентов и освещалось в газетах практически по всему миру, даже в Североамериканских Соединенных Штатах и Австралии. Хоть некоторые издания и прозвали Дюмойяра «Французским волком», его убийствам не были присущи нанесение серьезных увечий и потрошение жертв, как в случае с оборотнями.
В то время убийство ради развлечения все еще было распространено среди бандитов и грабителей, и так как Дюмойяр собирал и хранил женскую одежду, а его жена помогала ему избавиться от некоторых вещей, то многие полагали, что основным мотивом Мартина выступала именно материальная выгода. А даже если и предпринимались какие-либо сексуальные действия, то они все равно были вторичны, случайны, но никак не главной целью. В конце концов, его уже дважды судили за кражу, а доказать, что жертв изнасиловали, не представлялось возможным
{225}.
Но это не означает, что у Дюмойяра совсем не было патологических сексуальных фантазий и желаний, которые толкали его на преступления. Возможно, он грезил о преследовании женщин и обретении контроля над ними через раздевание. Нередко у сексуального преступника не получается достичь оргазма или даже возбудиться непосредственно во время злодеяния. Гораздо чаще он чувствует удовлетворение лишь после того, как скрывается с места преступления и отступает с трофеями под защиту родного дома. Как только преступник попадает в безопасное место, он вновь переживает произошедшее, безудержно мастурбирует – иногда с использованием личных вещей жертв: трофеев, или тотемов, а порой и их частей тела, – и это помогает связать фантазию с реальностью, где он совершает убийства. В наши дни серийные убийцы очень часто просматривают при мастурбации «тотемные» фото или видео, на которых запечатлена жертва.
