К тому времени, как он закончил свое объяснение, министр Чан, казалось, был в приподнятом настроении. Он положил руку на запястье Линь Бао. — Что касается вас, — начал он, — то наша нация в большом долгу перед вами. Я полагаю, вы хотели бы провести некоторое время со своей семьей, но нам также нужно позаботиться о вашем следующем посте. Куда бы вы хотели получить назначение?
Линь Бао выпрямился в своем кресле. Он посмотрел министру в глаза, зная, что такая возможность может больше никогда не представиться. — Командовать на море, товарищ министр. Это моя просьба.
— Очень хорошо, — ответил министр Чан. Вставая, он слегка махнул рукой назад, как будто одним этим жестом уже исполнил такое желание.
Затем, когда министр Чан направился к двери, Линь Бао набрался храбрости и добавил одно предостережение: — В частности, товарищ министр, я прошу командования авианосной боевой группой "Чжэн Хэ".
Министр Чан остановился. Он обернулся через плечо. — Ты примешь командование от Ма Цяна? Затем он начал смеяться. — Может быть, я ошибался насчет тебя. Возможно, это ты жесток… Посмотрим, что можно будет устроить. И, пожалуйста, забери с собой эти чертовы M&M's.
16:07 22 марта 2034 года (GMT-4)
Вашингтон, округ Колумбия.
В течение десяти дней Сандип Чоудхури спал на полу в своем кабинете. Его мать наблюдала за дочерью. Его бывшая жена не приставала к нему ни с одним электронным письмом или текстовым сообщением даже после возобновления работы интернета и сотовой связи. Его личная жизнь оставалась, к счастью, спокойной. Он мог бы объяснить эту разрядку кризисом, поглощающим внимание страны, и знанием его семьи о том, что он играет центральную роль в ее управлении. Среди политических левых и политических правых старые противники, казалось, были готовы отказаться от десятилетий антипатии перед лицом этой новой агрессии. Телевизионным сетям и газетам потребовалось около дня, может быть, двух, чтобы понять масштабы того, что произошло в Южно-Китайском море и в небе над Ираном:
Уничтожение флотилии.
Сбитый пилот.
Результатом стало общественное единство. Но также и общественный резонанс.
Этот крик становился все громче и громче, пока не стал оглушительным. В утренних ток-шоу, в вечерних новостях сообщение было ясным: мы должны что-то сделать. Внутри администрации шумная группа чиновников во главе с советником по национальной безопасности Трентом Уискарвером подписалась под мудростью масс, полагая, что американские военные должны продемонстрировать миру свое неоспоримое превосходство. — Когда нас провоцируют, мы должны действовать — таков был рефрен, повторяемый этим лагерем в разных уголках Белого дома, за исключением одного конкретного угла, самого важного, которым был Овальный кабинет. У президента были свои сомнения. В ее лагере, членом которого Чоудхури считал себя, не было припева, который они озвучивали в администрации, на телевидении или в печати. Их сомнения проявились в общем нежелании обострять ситуацию, которая, казалось, уже вышла из-под контроля. Президент и ее союзники, проще говоря, тянули время.
Через десять дней после начала этого кризиса стратегия деэскалации, казалось, потерпела неудачу. Подобно потоплению "Лузитании" во время Первой мировой войны или крикам "Помни о Мэне!" в начале испано-американской войны, на смену этим историческим названиям пришли новые. В течение нескольких дней каждый американец знал о потоплении "Карла Левина" и "Чанг-Хуна", а также о выживании "Джона Пола Джонса", который на самом деле не выжил, а был потоплен подводной лодкой, которая спасла несколько десятков оставшихся членов экипажа, включая командира флотилии, которую военно-морской флот держал в тени, когда она предстала перед комиссией по расследованию.
Если Саре Хант, по крайней мере до этого момента, удавалось оставаться относительно анонимной, то для майора морской пехоты Криса "Веджа" Митчелла все было наоборот. После Битвы на рифе Мисчиф, как СМИ окрестили это одностороннее столкновение, высокопоставленные китайские чиновники обратились к администрации. Министр обороны Чан Кайши был особенно занят, настаивая на том, что этот кризис был одним большим недоразумением. В качестве жеста доброй воли он предложил себя американцам в качестве посредника между ними и иранцами. Он лично будет вести переговоры о возвращении F-35 и освобождении его пилота. Когда делегация китайских эмиссаров прибыла с этим сообщением в посольство США в Нью—Дели — их собственное посольство в Вашингтоне было закрыто в результате кризиса, — администрация ответила, что было бы верхом нечестности притворяться, что F-35 будет передан до кражи его многие секретные технологические секреты принадлежат китайцам и иранцам. Что касается пилота, то администрация находилась под сильным давлением, требуя его возвращения.
Через три дня после того, как майор Митчелл пропал, его имя просочилось через кого-то из администрации в кабельную новостную сеть. Ведущая этого телеканала затем посетила дом семьи Митчеллов за пределами Канзас-Сити, штат Миссури, где она узнала интересную историю: четыре поколения летчиков-истребителей морской пехоты. Ведущая проводила свое интервью в гостиной, стены которой были увешаны памятными вещами почти столетней давности — от захваченных японских боевых флагов до забрызганного кровью летного комбинезона. На камеру отец майора Митчелла описывал своего сына, время от времени рассеянно глядя на задний двор, на дерево, в самую толстую ветку которого были воткнуты два ржавых стальных крепления качелей. Митчелл-старший рассказал о семье, о десятилетиях традиций, вплоть до своего собственного деда, который во время Второй мировой войны летал с хваленой эскадрильей "Черных овец". Сегмент включал фотографии молодого, красивого майора Криса "Веджа" Митчелла наряду с фотографиями его отца, его "Поп-музыки" и его "Поп-музыки". Смена поколений связывает Америку этого времени с Америкой другого времени, когда страна была в вершина его величия.
Видео появилось в Интернете, и в течение нескольких часов его посмотрели миллионы раз.
На заседании Совета национальной безопасности в Ситуационном центре на пятый день кризиса президент спросил, все ли видели этот фрагмент. Они все это сделали. #FreeWedge уже начал активно появляться в социальных сетях. Достаточно было выглянуть из любого окна Западного крыла, чтобы увидеть распространение черных флагов военнопленных, которые за ночь украсили горизонт Вашингтона. Президент вслух поинтересовался, почему бедственное положение этого единственного пилота, казалось, вызвало более глубокий отклик, чем гибель сотен моряков в Южно-Китайском море. В комнате стало очень тихо. Каждый сотрудник знал, что на ее столе на подпись лежат письма с соболезнованиями семьям "Левина", "Чанг-Хуна" и "Джона Пола Джонса". — Почему, — задала она риторический вопрос, — он имеет большее значение, чем они?
— Он напоминает о прошлом, мэм, — выпалил Чоудхури.
У него даже не было свободного места, он стоял у стены среди прочих сотрудников. Половина кабинета повернулась к нему лицом. Он тут же пожалел, что открыл рот. Он опустил взгляд на свои руки, как будто, отведя взгляд, он мог убедить комнату, что говорил кто-то другой, что его комментарий был каким-то странным актом чревовещания.
