— Пилотом, — поправил его дядя. — Наши перехватчики сообщают, что только одному из них удалось спастись. Два наших самолета бросаются в погоню.
— Отзовите свои перехватчики, — взмолился Чоудхури. — Позвольте нам связаться с нашим пилотом, чтобы прервать его миссию. — Даже когда он сказал это, Чоудхури не был уверен, что это возможно. Смогут ли они связаться с пилотом? Он вообще слушал?
На линии воцарилась тишина. Чоудхури поднял глаза и заметил, что Уискарвер стоит в дверях Ситуационного центра и наблюдает за ним.
— Слишком рискованно, — ответил Патель. — Если мы отзовем наши перехватчики, как мы можем быть уверены, что пилот не ударит по Шанхаю?
Чоудхури еще раз взглянул на Уискарвера, который сделал угрожающий шаг в его сторону. — Мы прекратим операцию, даю вам слово. Президент будет…
Уискарвер выхватил телефон из его рук. За то время, которое потребовалось Чоудхури, чтобы произнести первую фразу, а затем половину второй, Уискарвер преодолел разделявшее их расстояние. — Не говорите от имени президента, — отрезал Уайзкарвер, наступив каблуком ботинка на телефон, так что, когда Чоудхури потянулся за ним, у него был такой вид, как будто он пресмыкается у ног Уайзкарвера, что в некотором смысле так и было.
— Пожалуйста, — сказал Чоудхури. — Вы должны дать нам шанс отменить это.
— Не после Галвестона, — ответил он, качая головой. — Только не после Сан-Диего. Как вы думаете, эта администрация или эта страна будут терпеть — на мгновение он попытался подобрать подходящее слово, а затем нашел его, сорвав его, как плод с ветки, — "умиротворение".
Чоудхури остался на коленях, его руки все еще трогательно тянулись к телефону, когда он взглянул на Уискарвера, который, с галогенной лампой на потолке, обрамляющей его голову, казалось, странно светился, как мстительный святой. — Остался только один пилот, — слабо сказал Чоудхури. — Каковы шансы, что он вообще доберется до своей цели? Если мы отзовем индийцев, мы сможем спасти его… мы могли бы остановить все это .
Умникарвер потянулся к своей ноге. Он взял телефон Чоудхури и сунул его в карман своего пальто. Затем он протянул Чоудхури руку и поднял его с пола. — Пошли, — сказал Умник. — Перестань, встань на ноги. Эти двое стояли рядом друг с другом в пустом коридоре, разделяя секунду тишины, как будто для того, чтобы разрядить напряжение между ними. Затем Уискарвер взглянул вверх, на огни, которые мгновение назад обрамляли его голову. — Есть цитата из Библии, — начал он, — или, может быть, это Талмуд или Коран? Я никогда не могу вспомнить, что именно. Но это то, что я всегда ценил. Как говорится, тот, кто уничтожает одну жизнь, уничтожает весь мир, а тот, кто спасает одну жизнь, считается спасшим весь мир… Или, по крайней мере, я думаю, что так оно и есть. Скажи мне, Сэнди, ты религиозный человек?
Сандип отрицательно покачал головой.
— Я тоже, — сказал Умник. Он ушел с телефоном Чоудхури.
19:19 30 июля 2034 года (GMT+8)
Шанхай
Сначала берег был просто пятном на горизонте. Затем сформировались контуры горизонта. На расстоянии одной мили Ведж начинал свое восхождение, набирая высоту атаки. Все будет зависеть от высоты и времени. Ему нужно было подняться по крайней мере на десять тысяч футов, чтобы, когда он активирует, а затем сбросит свой груз, у него было достаточно времени для включения. Ему нужно было сделать это быстро, чтобы зенитные системы, которые скрывались внизу, не смогли найти свою цель. Когда он приближался к городу, его образ мыслей был простым, почти первобытным: вот оно, вот оно, вот оно, казалось, говорил каждый вдох.
На расстоянии пяти миль он мог видеть движение на дорогах.
На расстоянии трех миль он мог видеть волны, разбивающиеся о берег.
На расстоянии двух миль отдельные окна небоскребов подмигивали ему, ловя солнечные лучи—
Затем он резко потянул штурвал в ответ.
Перегрузка давила на его грудь, как огромная рука. Булавочные уколы света исполняли свой знакомый танец Динь-Динь в его поле зрения. Если бы кто-нибудь прислушивался, то услышал бы его рычание, похожее на то, с каким теннисист бьет с базовой линии. Длинная струя трассирующего огня дугой устремилась к нему с берега, когда он пролетал над Шанхаем. Ведж развернул свой самолет брюхом к небу. Когда его кабина повисла к земле, он мельком увидел два тонких запуска ракет, которые, кружась, устремились вверх к его голове. Он развернул последние свои снаряды и ракеты, сбрасывая под себя раскаленный добела магний и надеясь, что этого будет достаточно, чтобы сбить ракеты с толку.
Его высотомер перевалил за три тысячи футов.
Позади него теперь появилась пара индийских "Сухих". Он летел достаточно низко и достаточно быстро, чтобы они не смогли его выследить. Должно быть, они догадались, что он направляется сюда.
Его высотомер перевалил за четыре тысячи футов.
Китайские системы не делали различий между ним и индийскими пилотами. Все три самолета вели штопор и пробивались сквозь зенитный огонь, который пожирал небо, в то время как их двигатели с мрачным рокотом поднимали их все выше. Ведж изо всех сил пытался достичь высоты снижения в десять тысяч футов, в то время как "Сухие" поддерживали давление, занимая позицию у него на хвосте. В любую секунду они могли выстрелить. Ведж знал, что ему нужно иметь дело с "Сухими", если он когда-нибудь собирается подняться на высоту.
Он рванул вправо.
"Мы решим это здесь, — подумал он, — на высоте пяти тысяч футов".
Под тремя самолетами город был освещен, во все стороны летели трассирующие пули. Когда Ведж брал вправо, "Сухой" брал влево. Две группы самолетов двигались в противоположных направлениях по окружности общего круга, диаметр которого в несколько миль был почти равен размеру самого Шанхая. Ведж не мог не восхищаться индийскими пилотами, которые сделали хитрый тактический ход. Отказавшись от своей позиции у него на хвосте, каждый из них смог бы сделать прямой пас, используя свое преимущество два к одному.
Ведж сделал круг вокруг города и приготовился встретиться с пилотами где-нибудь на этом пути. Они бросались друг на друга, как рыцарские всадники другой эпохи — опустив копья, вперед в седлах, вопрос решался в мгновение ока. События разворачивались в считанные секунды и доли секунд. "Вот оно", — подумал Ведж, — "оно", за которым он гнался всю свою жизнь. Он был готов. Его мысли вернулись к его семье, к той линии пилотов, от которой он произошел. Он чувствовал своего отца, деда и прадеда, их присутствие было так близко, что казалось, они слетают с его крыла. Им овладела уверенность: численное преимущество было не у двух придурков в "Сухих", а у него, Веджа.
Шансы четыре к двум, ублюдки, подумал он — и чуть не сказал это вслух.
Он нацелился на первый "Сухой", выпустив "сайдвиндер" из законцовки крыла, одновременно выпустив на выдохе несколько снарядов из своей пушки. "Сухой" проделал с ним то же самое, так что их ракеты класса "воздух-воздух" пролетели друг мимо друга в середине полета. Однако первый "Сухой" допустил ошибку. Когда Ведж отклонился в сторону второго самолета, то же самое сделал и "сайдвиндер", выпущенный первым. У Веджа не было ловушек и сигнальных ракет, чтобы сбить "сайдвиндер" с толку, но если бы он смог подвести его достаточно близко ко второму "Сухому", это могло бы дезориентировать его.
