Иван, найдя худи с капюшоном и джинсы, оделся, посмотрел, что Кирилл еще спит, решил отправиться к шаману за помощью и разъяснениями.
Глава тринадцатая. Второй шанс
Он пересек поле и уже вошел в лесополосу. Натянув капюшон, чтобы не замечать ничего боковым зрением, поскольку отметил, что его товарищи появлялись именно так. Сначала он их замечал боковым зрением, а после уже переводил взгляд на них непосредственно, в капюшоне смотрел лишь прямо и думал, что его это спасет от очередной неожиданной встречи.
Выйдя на поляну, где жил старик, он оглянулся — еще ничего не работало, свет везде выключен. Посмотрев на часы, он понял, что будить старика в половину седьмого утра не стоит, поэтому принял решение походить вокруг дома до семи утра и после уже постучаться в дом.
Он обошел деревянный дом, и, к своему удивлению и огромной радости, обнаружил, что старик сидит в позе лотоса в сильно заношенных гамашах и застиранной майке, с закрытыми глазами, лицом к восходящему солнцу.
Иван приблизился к нему, но старик никак не реагировал, даже когда Иван подошел почти вплотную.
— Спишь, что ли?
Иван спросил негромко, но старик опять не отреагировал. Посмотрев на него с полминуты, он решил, что не будет беспокоить старика, и, стянув капюшон, уселся рядом. Рассматривая небо и лес, он успокоился за пять минут, его мысли незаметно ушли от текущих проблем, стал вспоминать эпизоды из юности. От этого пришло спокойствие и к нему незаметно стала возвращаться уверенность.
Почти достигнув равновесия и спокойствия, будучи погруженным в глубокие размышления, он услышал обращение:
— Ваня, я предупреждал тебя, чтобы ты уезжал, но ты опять меня не послушал, — с сожалением говорил старик.
— Таков уж я, — сказал Иван, признавая ошибку.
— Проще всего сказать: я — дурак, миритесь с этим, — сделал заключение старик, продолжая свою медитацию.
— Наверное, вы правы.
— Пойдем, напою тебя чаем из трав, уже в этом году их собрал.
Старик поднялся, встал перед Иваном и посмотрел на него пару секунд, покачал головой и, прицыкнув, махнул рукой, чтобы тот следовал за ним. Иван поднялся и, уже понимая, что он не в том положении, чтобы спорить, молча и смиренно следовал за стариком. Они направились не в дом, где обычно проводили встречи, а в строение рядом с баней.
Они прошли внутрь, и Иван вспомнил свой первый визит к старику, так как ему предстала та же картина. На стенах разные травы, куча склянок и бутыльков, самогонный аппарат был новшеством и выбивался из картины. Старик подошел к столу и начал срывать какие-то травы со стены и толочь их в глубокой тарелке, после он брал какие-то баночки и плескал в ту же тарелку из них жидкости. У него получилась тарелка, наполненная зеленоватой массой, консистенция как суп-пюре.
Взяв эту тарелку, он пошел в дом, Иван за ним. В доме они уселись не в зале, как обычно, а на кухне. Он поставил чайник и стал что-то бубнить под нос, так длилось, пока чайник не закипел. Достав из шкафа литровую банку, он скинул туда жижу из тарелки и залил ее горячей водой.
Он сделал себе чай, а во вторую чашку налил получившийся состав, поставил все на стол и присел напротив Ивана.
— Ваня, у тебя до обеда есть неотложные дела?
— Нет.
— Тогда пей. — Он протянул ему чашку с жидкостью из банки.
Иван не стал спорить и взял чашку, хотел выпить, но было горячо, и ему пришлось сделать мелкий глоток. Напиток оказался не из самых приятных, на второй глоток пришлось уже пойти как на жертву, затем третий, горечь и терпкость уже были нестерпимыми, начала подступать рвота.
— Что это такое? — тихо спросил Иван с трудом.
— Перетертые писюны петухов и чешуя ленточного червя, — отстраненно сказал старик.
У Ивана начались позывы на рвоту.
Старик рассмеялся.
— Прости, не сдержался, — хохоча сказал он, — у петухов нет писюнов, как и у плоских червей чешуи.
— Да на это мне плевать. Хоть из толстой кишки дракона вы его сварганили, гадость отвратительная, — подавляя позывы рвоты, сказал он.
— Зато тебе необходимая, ну ничего, Вань, сейчас попустит.
— Очень уж хотелось бы.
Иван ждал, пока отпустит тошнота, в животе творилось что-то ужасное. Говорить не хотелось вообще. Старик повеселел, повернулся к Ивану боком и стал натаптывать ногами какой-то мотив мелодии, шлепая ладонями по коленям в ритм, и напевать незнакомую песню мычанием, все это было весьма мелодично.
— А…Бу… — Иван хотел сказать: «Да ты бум-боксер», но у него получилось произнести лишь гласные, и то где не особо требуется язык в согласных.
Язык полностью онемел, как и губы, в момент реплики изо рта потекла слюна, сглотнуть получилось с трудом. Он захотел вытереть слюну, но пальцы не слушались, и он смог стереть лишь рукавом, что и так далось с трудом. Старик продолжал напевать свою загадочную песню, у Ивана мелькнула мысль, что пора начать переживать за свое состояние, но она так и не сформировалась, и не потому, что он стал неожиданно полностью доверять старику, нет, он ему не доверял, ему просто было плевать, что происходит, абсолютно ни грамма переживаний.
Голова становилась тяжелой, появилась сухость в глазах, он чаще моргал, поскольку зрение становилось мутным, и он уже не мог разглядеть лицо старика. Открывать глаза становилось сложнее. Голову контролировать уже тоже не получалось, и она начинала склоняться.
Старик, продолжая что-то мычать, подошел к Ивану, взял его руку, приподнял и закинул на плечи обмякшее тело. Иван отрывисто понимал происходящее, лишь пару раз еще открыл глаза, увидев, что его несут по ступенькам, но сразу уснул.
* * *
— Иван, Иван… — слышал он женский голос. — Дедушка зовет вас на завтрак…
Иван открыл глаза и увидел перед собой внучку старика, она его будила.
«Завтрак? Как завтрак? — подумал он. — Меня на один час, что ли, так вырубило».
— Да, я иду, — сказал он.
Он поднялся с кровати с легкостью, все воспринималось немного ярче, чем было. Девушка подала ему джинсы и худи.
— Они постиранные и чистые, вещи из карманов дедушка выложил на стол.
Иван обнаружил, что он в трусах и носках, для него стало это неожиданностью, а сочетание завтрака и того, что его вещи постираны, говорило о том, что он спал больше одного часа.
— А число какое? — понимая, что уже другой день, в ужасе спросил он.
— Одиннадцатое, — улыбаясь, говорила она. — А год нужен?
— Несмешно, — сухо сказал он.
— Дедушка на кухне ждет, — напомнила девушка и вышла из комнаты.
Иван быстро оделся, осмотрев комнату и, выглянув в окно, понял, что прошли сутки, ему хотелось и есть, и пить, но еще больше — в туалет, поэтому он не стал долго думать, а пошел к старику, и, к его счастью, на втором этаже при выходе из комнаты был санузел.
