Глава 1
— Эбигейл, ты во что вырядилась? — сквозь зубы прошипела моя сегодняшняя мачеха, не переставая при этом лучезарно улыбаться гостям.
— А что не так? — притворно удивилась я, оглядывая свой наряд.
Серая хламида до пят из мешковины, с глухим воротом и расклешенными рукавами, была настолько унылой и безвкусной, что даже завернись я в портьеру, и то смотрелась бы лучше. Это одеяние я сама лично мастерила, а поскольку шить я не умею, получилось максимально убого. То, что нужно!
— Где платье, которое я тебе купила?
— Оно испорчено, — пожала я плечами. — Вишневым соком облилась случайно, а в шкафу больше ничего не было.
— Соком, значит, облилась, — мачеха метнула в меня убийственный взгляд. — Нищенки на паперти и то приличнее выглядят! Опозорить меня вздумала?!
Ох, дамочка, вы себе даже не представляете, насколько вы близки к истине. Обожаю такие заказы, когда клиент дает карт-бланш и можно творить любую дичь. Сегодня вечером я была Эбигейл Крафт и собиралась отработать свой гонорар по полной программе.
Четыре дня назад Жози, моя подруга, сообщила, что назначила мне встречу с новой клиенткой. На следующий день ровно в три в моем маленьком офисе раздалась трель звонка. Я открыла дверь и пропустила внутрь невысокую, хрупкую девушку. Симпатичные, тонкие черты лица, темные волосы чуть ниже плеч, одета дорого, но неброско.
— Пожалуйста, присаживайтесь, — я указала ей на кресло для посетителей, а сама устроилась за столом напротив. — Слушаю вас.
— Дисса Софи, — начала она тихим голосом, — меня зовут Эбигейл. Эбигейл Крафт. Я пришла к вам по очень деликатному делу.
Ну, деликатными делами меня не впечатлить. Ко мне все по таким приходят. А вот ее фамилия звучала очень знакомо.
— Можно просто Софи. Скажите, Эбигейл, а Ибрагим Крафт вам случайно не родственник?
Девушка кивнула:
— Он мой дед.
Вот как! Я едва не присвистнула от удивления. Ибрагим Крафт, гениальный артефактор, сколотивший на своих изобретениях огромное состояние. Его трастовый фонд спонсировал приют, в котором я выросла, и еще много других по всей стране. Можно сказать, именно благодаря ему я спала на удобной кровати и ела нормальную еду. Пару раз в детстве я его даже видела вживую, когда он приезжал с проверками в наш городок. И вот сейчас передо мной сидит его внучка.
— Наслышана о нем, — я решила не посвящать девушку в подробности своей жизни. — Очень жаль, что он скончался. Его артефакты — настоящие шедевры! А теперь, расскажите о вашей проблеме, и чем я могу вам помочь.
Эбигейл густо покраснела и совсем тихо произнесла:
— Я знаю, что вы метаморф и можете стать точной копией другого человека. Я хочу, чтобы вы притворились мной на званом ужине, который устраивает моя мачеха, и отвадили от меня всех потенциальных женихов и их родительниц.
Не сказать, чтобы я удивилась. Иногда у меня были такие клиенты, которые в силу характера не могли поставить родственников на место и прибегали к моим услугам.
— Вы хотите, чтобы я испортила вам репутацию? — уточнила я.
— Почти, — кивнула клиентка. — Без пошлости и сплетен о разгульном образе жизни. В остальном, мне абсолютно все равно, что они обо мне будут думать и говорить. Главное, чтобы отстали от меня раз и навсегда.
— Эбигейл, расскажите, пожалуйста, поподробней, что именно вынуждает вас воспользоваться моими услугами, потому что особой проблемы самой отказать неугодным женихам я не вижу.
Девушка тяжело вздохнула и поведала свою историю.
Эбигейл была у родителей поздним ребенком. Ее мать умерла, когда ей было четыре, и отец, Роуэн Крафт, недолго погоревав, женился повторно. Мачеха была на десять лет моложе своего супруга, красива, капризна, избалованна. Маленький ребенок совершенно не вписывался в ее представления о достойной жизни, никаких чувств, кроме отрицательных, она к малышке не испытывала, и в воспитании участия не принимала.
Эби росла тихим, спокойным ребенком. Практически все свое свободное время она проводила в мастерской у дедушки. Когда выяснилось, что у девочки тоже есть дар к артефакторике, его радости не было предела. Он обучал ее всему, что знал, помогал, подсказывал, а та впитывала, как губка. Дед скончался, когда Эбигейл было шестнадцать.
— Лет до девятнадцати все было нормально, — продолжала рассказывать Эбигейл. — Я поступила в Альдерийский Университет на факультет Артефакторики. Все свое время я работаю над артефактами, и, мне кажется, у меня неплохо получается.
Девушка еще раз глубоко вздохнула и снова заговорила:
— Но у моей мачехи на меня свои планы. Мой отец, хоть и очень состоятельный человек, но из простых и к знати отношения никакого не имеет. Может быть, вы знаете, что он занимается строительством. Магического дара у него нет, но делец он отменный. Проекты по всей стране, много денег, но приставка дэр. А Луиза одержима идеей стать аристократкой — вирой.
— Но это всего лишь титул, — не поняла я, — зачем он ей?
— Затем, что со всеми деньгами отца, на мероприятия, балы и встречи аристократов ей хода нет. Они, конечно, с ней общаются, но сами никуда не зовут и в свой круг не приглашают, и это ее дико раздражает. А если я выйду замуж за какого-нибудь вира, то и моим родителям будут автоматически присвоены эти титулы. По-другому никак. Только если наш король лично посвятит в аристократы, но такое происходит очень редко.
— Таааак, и что предпринимает для достижения своей цели ваша мачеха?
— Она как с цепи сорвалась. Принялась меня пристраивать сынкам аристократок. Многие из них не прочь породнится с таким богатым семейством, как мое. Луиза таскает меня с собой на встречи с этими напыщенными болванами и их маменьками. А у меня, между прочим, уже есть жених. На учебе я познакомилась с Питером, мы планируем пожениться. Он талантливый артефакторщик, но из бедной семьи. Когда я попыталась сказать об этом мачехе, она лишь рассмеялась и сказала, чтоб я выбросила его из головы. Я пыталась пожаловаться отцу, тот только отмахнулся. Он постоянно в командировках, ему не до того. На любые попытки отказаться Луиза закатывает истерики, хватается за сердце, вызывает целителя. Звонит отцу и рыдает, а он потом выговаривает мне, что я неблагодарная дочь, и чтобы присмотрелась к женихам, мол, она для меня старается. Мачеха из него веревки вьет. Не удивлюсь, если зелье ему какое подливает, когда он дома. А последний раз и вовсе до абсурда дошло. Когда я попыталась отказаться, меня охрана силком в магмобиль посадила и на очередные смотрины повезла.
Девушка достала из сумочки платок и начала нервно комкать его в руках.
— А я не умею ругаться, скандалить, истерить. Вот физически не могу. Проклинаю свой мягкий характер, но даже голос повысить не получается. Сижу тихонько, краснею да смущаюсь. Знаете, как они все меня называют? Эби-мышь. Ненавижу их, и ничего не могу с собой поделать.
