— Я не собирался ничего проверять, — удивился полковник. — На завтра запланированы учения по эвакуации сотрудников во время пожара, стихийного бедствия или какого-то непредвиденного случая. Попрошу предупредить всех работников ОКБ.
— Чёрт знает что! — взмахнул руками Вадим Маркович. — И когда уже в столицу переберёмся? Полгода мурыжат обещаниями… То дают секретность, то снимают… Бардак! Вот за границей бережно относятся к научным кадрам…
Он резко замолк, поняв, что сгоряча сболтнул лишнее. Ткачёв сделал вид, что этого не заметил.
— И что у вас тут такого научного? Подумаешь, детальки к транзисторам собираете…
Руководитель оценил реплику полковника, как оскорбление.
— Много вы понимаете, товарищ Ткачёв! Передача и приём сигналов имеют существенное значение!
Андрей Викторович наигранно отмахнулся, увлекая руководителя в его кабинет.
— Вот что, Вадим Маркович, я не буду заниматься научной демагогией. Лучше пригласите сюда всех инженеров-конструкторов. Я лично проведу с ними инструктаж.
Пока руководитель звонил, собирая сотрудников, Ткачёв из окна кабинета осмотрел двор перед ОКБ, грузовые ворота и забор, окружающий завод. Ему показалось, что бандиты вряд ли полезут через забор — тот был слишком высок. А вот через грузовые ворота вполне — стеклянная будка с одиноким сторожем преграды не представляла. Да ещё сторож не закрывал ворота до конца, оставляя для прохода щелочку, чтобы через его будку не шастали и не охлаждали каморку.
Наконец, в кабинете собрались конструкторы и стояли, внимательно изучая Ткачёва. Он приметил долговязого парня в очках, теребящего свой линялый свитер по синим рабочим халатом.
— Товарищи! — громогласно объявил полковник. — Завтра до обеда пройдут гражданские учения на вашем ОКБ. Просьба соблюдать спокойствие, даже если вы услышите странные звуки. Это в рамках учений.
— Сирену что ли?..
— Если даже и сирену. Попрошу ответственно к этому отнестись и выводить людей организованно. Где у вас бомбоубежище?
— Вход в бомбоубежище сразу слева на входе в наш корпус, — поспешил объяснить Вадим Маркович. — Ключи у меня.
— Отлично. Я дам сигнал руководителю ОКБ, а он известит вас. Прошу не отлучаться никуда с территории завода. Надеюсь, до обеда мы закончим…
— Завтра получка, — сказал долговязый. — Не хотелось бы потом стоять в очереди.
— Хорошо, товарищи. Я учту ваши пожелания. Вопросы есть?
— Нет, — забубнили инженеры и потянулись к выходу.
— Так, стоп! — Ткачёв сделал вид, что забыл о чём-то важном. — А у кого ключи от пожарного выхода на внешнюю лестницу?
— Вот они, — с готовностью протянул связку Вадим Маркович.
Ткачёв забрал связку и улыбнулся.
— Молодой человек, — окликнул он долговязого очкарика. — Вы не поможете мне, а то вы самый высокий?
— А в чём?
— Сопроводите меня на крышу, я хочу осмотреть там систему оповещения. А потом отдам вам ключи, чтобы не беспокоить ваше руководство.
— Хорошо, — кивнул инженер, — только пальто накину. Ждите меня у выхода на лестницу.
Вдвоём они вышли на крышу через пожарную лестницу.
— Вам привет от Хмеля, — произнёс Андрей Викторович, чувствуя себя идиотом. В своей стране, на крыше какого-то завода называть пароль для связи! Бред какой-то!
— Я так и понял, что вы от него, — сказал инженер. — К чему эти учения?
— Завтра, возможно, здесь произойдёт операция по поимке очень опасного преступника. Нам нужно, чтобы вы увели людей в бомбоубежище как можно организованнее и быстрее.
Инженер подставил лицо холодному ветру.
— Знаете, как это всё надоело? Мы старались… работали ночами… А никто даже не понимает, что мы сделали!
— А что вы сделали? Если это никто не понимает!
— Лет через сорок поймут… когда поздно будет.
Ткачёву надоела недоговорённость.
— Так расскажите коротко. Может быть я сумею как-то вам помочь.
— Да мы уже всё объясняли! И длинно, и коротко. Нам случайно попали материалы об исследованиях двадцатилетней давности. В Москве, в начале прошлого года проходила научная конференция, и один специалист из Швеции подарил нам журнал по нашей тематике. В нём была статья об исследованиях… ну, вы не поймёте, и были приведены формулы. Мы нашли в них маленькую ошибку. А когда посчитали по новой, то родилась конструктивная идея. Мы её отослали в Москву с выкладками. Но в Москве нам не поверили, сказав, что такого не может быть. А мы собрали конструкцию, и даже провели испытания. Но нам опять не поверили! Тогда мы опубликовали свои выкладки и расширили гипотезу в применении. Нам помог один товарищ в продвижении статьи в журнале «Наука и жизнь». Вот после этого и раздался телефонный звонок…
— Что за звонок?
— Междугородний. Какая-то женщина просила нас продать наши разработки и материалы за очень хорошую сумму. Мы подумали и отказались поначалу. Но когда нас в Москве послали в очередной раз, то задумались. Если эти разработки не нужны нашей стране, то можно и продать.
— Но ваши разработки не принадлежат вам. Они принадлежат стране!
— Но стране-то они не нужны!..
Ткачёву нечего было сказать. Он с таким уже сталкивался не раз, когда старые «грибы» — академики, дрожащие за свои персональные пенсии, высокие зарплаты и всевозможные льготы, цепляются за свои места, как крабы, не желая их уступать более молодым и по-хорошему амбициозным учёным. Да что там говорить, если в управлении МВД сидят генералы шаркающие ногами по коридорам здания на Петровке.
— Знаете, в войну был такой случай, — улыбнулся инженер. — В Сталинграде первому секретарю горкома какой-то умелец принёс необычный аппарат. Вот, говорит, мой вклад в борьбу с фашистами — электрический пулемёт. Аппарат повертели, а ни дула, ни патронов нет. Только коробка с маленькой антенной и провод с вилкой. Умельца спрашивают — а как стрелять из этой штуки. Тот гордо воткнул вилку в розетку. Сначала ничего не случилось, а потом со стен штукатурка полетела, и стекла из окон посыпались. Первый секретарь, кажется, Чуянов была его фамилия, отправил умельца в Москву с этим пулемётом. Но ни умелец, ни пулемёт до столицы не доехали. А ведь идея была очень прогрессивная. Но, ладно, тогда война была страшная, не до прогрессивности было. А сейчас то, что мешает?! Американцы, вон, эти разработки с шестидесятых годов ведут. А это даёт большое преимущество — кто первый, тот и будет «на коне». В роли догоняющих очень сложно выдумывать что-то принципиально новое…
— Я понимаю вас, — сказал Ткачёв. — Но постарайтесь принять данность осознанно, а не с обидой. Насколько мне известно — ваше ОКБ все же переводят в Москву. Кстати, а вы бы сумели узнать голос женщины, просившей продать ей разработки ОКБ?
