– О, ну тогда я с ходу назову тебе пару десятков парней, к которым ты можешь записаться на курсы диванного дао. Это даже смешно.
– Ты правда не понимаешь? – удивился Эзра.
– Не до конца, – признался Сид. – Я как-то не очень хорош в тонких материях.
– Тут нет ничего тонкого, – возразил Эзра. – Начнем с того, что ничего не делать – значит действительно ничего. Ничего не делать – это не то же самое, что смотреть сериалы или читать книжки.
– То есть это значит просто сидеть? – хмыкнул Сид. – Стену, что ли, рассматривать?
– Давай на каком-нибудь банальном примере, – предложил Эзра.
– Я чего-то забыл, каков предмет обсуждения, хефе, – признался Сид. – Наверное, мантра какая в ухе застряла, и я не расслышал.
– Ты предлагаешь что-то делать, точнее, делать все, что можно, а я предлагаю делать только то, чего не делать не могу.
– И какой тут может быть банальный пример, если сам предмет спора напоминает пьяную драку Канта и Маркса? То есть то, что в реальности невозможно.
– И все же давай попробуем. Вот есть мужчина, зовут его, допустим, Павел.
– А чего не Петр? – хмыкнул Сид.
– Павел сидит на диване и смотрит сериалы, – продолжил Эзра, проигнорировав шпильку. – Жена его пилит, денег нет, работы нет. У него есть выбор: делать все, что он может сделать, или только то, чего он не делать не может.
– Нет у него выбора, – махнул рукой Сид. – Если не хочет, чтобы жена ушла к соседу, и вообще хочет кушать, то он будет что-то делать.
– Ну, мы же не в Африке, – возразил Эзра. – Умереть с голоду тут сложновато. Развод далеко не всех пугает. Да и в целом, чего ради ему напрягаться?
– Ну, чтобы не сидеть в жопе.
– Ну, не в такой уж он и жопе. Крыша над головой, какая-то еда, все очень неплохо на самом деле.
– Но он же хочет большего, – возразил Сид.
– Мало ли чего он хочет, – пожал плечами Эзра. – Желания – штука такая. Мечты перед сном еще никого не привели к результату.
– То есть ты предлагаешь Павлу и дальше превращаться в овощ?
– Я предлагаю форсировать эту стадию.
– То есть как?
– Очевидно, у него нет сил или желания, чтобы встать с дивана. И разобраться, куда эти силы делись, он не может. Так надо прирасти к дивану.
– Отличный совет, – кивнул Сид. – Погоди, я запишу.
– Я серьезно, – возразил Эзра. – Павел честно спрашивает себя: могу ли я не работать? Могу. Я надеюсь, он честен с собой и признает это. Могу ли я не ходить по ресторанам с друзьями? Могу. Могу ли я не смотреть сериалы? Не могу. И он ложится и смотрит сериалы.
– От него уходит жена, у него за неуплату отключают электричество, он идет работать, чтобы не сдохнуть с голоду, – продолжил Сид. – Я понял твое дао.
– Может, конечно, дойти и до такого, но, думаю, все начнет меняться раньше. Когда Павел спросит себя: могу ли я допустить, чтобы жена ушла? Если нет, то понятно, что он будет пытаться что-то изменить, но, скорее всего, да. Вполне может. Возможно, это часть нерешенной проблемы, которая и отнимает столько сил, что он с дивана слезть не может.
– Вот жена обрадуется, – хмыкнул Сид.
– Жена задает себе тот же вопрос, – пожал плечами Эзра. – Могу ли я жить без него? Могу – отлично, ухожу. Не могу? Ну хоть буду удовольствие получать, все равно деться некуда.
– Ну так все и будет, он всю жизнь на диване, она всю жизнь пашет.
– Возможно, хоть и маловероятно. Если это действительно будет продолжаться всю жизнь, значит, обоим это нравится и не делать этого они не могут. Это ли не счастье?
– А другие варианты, кроме сомнительного рая в шалаше?
– Ты пробовал когда-нибудь месяц ничего не делать? От сериалов однажды затошнит.
– Нет, – покачал головой Сид.
– А три?
– Тем более.
– А к шестому месяцу, скорее всего, ты уже стены в комнате распишешь под Сикстинскую капеллу. Ты же понимаешь, что действие и бездействие – это одно и то же. Ничего не делать – значит делать ничего. И, кстати, рано или поздно ты понимаешь, что сил на бездействие тратится не меньше, чем на активную деятельность. Однажды твои мысли дойдут до чего-то, что станет тем, без чего ты не сможешь жить. Понимаешь?
– Не совсем. – Сид вздохнул. – Но допустим. А не проще сразу делать что-то, чем ждать, пока ты полезешь на стену от тоски, а жена уйдет к соседу?
– А ты так хорошо знаешь, чего хочешь? Что действительно важно? На что ты готов потратить свое время?
– Лучше тратить его на что угодно, чем на диван и сериалы, – фыркнул Сид.
– Вот забавно, – протянул Эзра. – Что руководит твоей бурной жизненной активностью? Желание чего-то достичь или страх остановиться и прирасти к дивану, как, например, твой отец?
Сид вдруг задумался. Потом покачал головой.
– Начинаю понимать.
– И как ты думаешь, если это второй вариант, найдется ли в этом беге время, чтобы найти то, чем ты действительно хочешь заниматься всю жизнь без оглядки на что бы то ни было?
– Может, и найдется, – возразил Сид.
– Совсем не факт, но некоторым везет, – кивнул Эзра. – В любом случае не существует состояния, в котором ты ничего не делаешь. Так уж мы устроены.
– Но в этом случае ты ничего не выбираешь, – заметил Сид. – Ты как животное. Куда потянуло, туда и пошел.
– Хочешь сказать, что ты обычно делаешь исключительно осознанный и свободный выбор?
– Ладно, – поднял руки убийца, – тут ты прав.
Эзра достал из коробочки красную конфетку и сунул в рот. С наслаждением прикрыл глаза.
– Даже если ты вообще ничего не выбираешь, пуская все на самотек, ты просто выбираешь предоставить кому-то решить за себя. Не выбирать невозможно. Ничего не делать невозможно. Поэтому рано или поздно все что-то делают и что-то выбирают. Вопрос в том, чем обусловлен выбор и какой мотив за действием.
– Мальчик, девочка… – вспомнив старый анекдот, махнул рукой Сид. – Какая разница?
– Если ты выбираешь сам, то у тебя нет причины страдать. Ты сам отвечаешь за свой выбор. А отсутствие причин для страдания – прямой путь к увеличению причин для счастья. А в нашем возрасте на встрече одноклассников меряются не деньгами и любовницами, а счастьем.
– Ловко ты все это вывернул, хефе, – поморщился Сид. – Я вроде умного чего-то наслушался, а что делать, так и не понял.
– Ничего. – Эзра шумно разгрыз конфетку. – Ничего не делать.
Глава 28
Эзра устало потер глаза и отложил книгу.
– Когда он приедет?
