– Нет.
– Правда не знаешь или не говоришь мне? – Валентайн покосился на собеседника. – Я не обижусь.
– Нет, не знаю, – вздохнул Эзра.
– Просто я подумал…
– Ну?
– Тебе не кажется, что это очень отвечает духу эпохи?
– В каком смысле? – не понял Эзра.
– Люцифер – всего лишь компьютер.
– Сложно представить более подходящую форму зла для современного человека. Это ведь даже красиво. Светоносный гугл.
– Интересно, – усмехнулся Валентайн, – как будет выглядеть драка ангела с компьютером?
– В каком смысле? – не понял Эзра.
– Откровение двадцатое. – Валентайн на секунду задумался, потом продекламировал: – И увидел я ангела, сходящего с неба, который имел ключ от бездны и большую цепь в руке своей. Он взял дракона, змия древнего, который есть диавол и сатана, и сковал его на тысячу лет…
– Ключ от бездны, – задумчиво хмыкнул Эзра.
– То есть больше тебя ничего не впечатлило?
– Я вообще не впечатлительный.
Снова наступила тишина. Собеседники сосредоточенно думали о чем-то.
– У тебя есть какой-нибудь план? – спросил Валентайн. – Можешь мне не говорить, просто… Я давно смирился с тем, что все это никогда не кончится, а теперь…
– Оставь надежду всяк сюда входящий, – процитировал Эзра.
– Кстати, знаешь, что он имел в виду? – спросил Валентайн. – Мы были знакомы…
– Конечно. Надежда сковывает и заставляет страдать. Первое, от чего нужно избавиться в аду, – так это надежда.
– Ну так что? У тебя есть план?
Эзра задумался, потом нехотя сказал:
– Думаю, что я опоздал с планами.
– В каком смысле? – не понял Валентайн.
– Ключ уже не у меня. Лавка не в моих руках.
– И ты, бессмертный, испытываешь какие-то трудности с тем, чтобы вернуть себе свое? – удивился Валентайн.
– И что ты предлагаешь? Устроить войнушку?
– Есть другие варианты?
– В этот раз я позволил себе решать вопросы так, и оказалось только хуже.
– В каком смысле?
– Неважно. Я не хочу, чтобы пострадали невиновные.
– Невиновных не осталось, – покачал головой Валентайн. – Тебе ли не знать.
Эзра только хмыкнул и отвернулся.
Зазвонил телефон. Валентайн достал трубку из внутреннего кармана и приложил к уху. Какое-то время слушал, кивал, будто собеседник его видит, и молча убрал телефон.
– Слушай…
– Что? – Эзра повернулся и посмотрел на Валентайна.
– Твой друг… Там, как оказалось, все было очень плохо, разрыв селезенки и вообще внутренние органы… В общем, он умер.
Эзра снова отвернулся к окну. Валентайн покосился на него, но ничего не сказал.
– У него был шанс? – спросил Эзра.
– Да, – кивнул Валентайн.
– Если бы я не потащил его через лес?
Валентайн посмотрел на собеседника, как на идиота, и возразил:
– Если бы он пристегнулся.
Эзра как-то нездорово усмехнулся. И аккуратно потер уголок правого глаза.
– Знаешь, я думаю, ты прав.
– Не я ремни безопасности придумал…
– Я про дух эпохи, – напомнил Эзра. – Некому было тысячи лет назад создать лавку. Не было таких технологий, хотя версии о древних цивилизациях отлично сюда подходят.
– Ну, тогда ее создали в будущем и отправили в прошлое, – пожал плечами Валентайн.
– Не создали, а создадут, – возразил Эзра.
– Ну, формулировка тут не так уж…
– Я не об этом. Сид нечаянно навел меня на одну мысль, со своим несчастным законом термодинамики и кварками.
– Не могу сказать, что ухватил мысль.
– Лавка – это компьютер. Плюс производство. Очевидно, что всякое волшебное, хотя, как мы уже поняли, вовсе не волшебное, а супертехнологичное, барахло связано с ней. Лавка как-то создает эти артефакты. Так вот к чему я вспомнил про второй закон. Со временем лавка должна терять энергию. Понимаешь? Она же на чем-то работает? Аккумулятор какой-нибудь.
– Мы понятия не имеем, на чем она работает и на сколько этого хватит, – возразил Валентайн.
– Дослушай, – попросил Эзра. – Две тысячи лет назад в лавке было три комнаты. Одна на первом этаже и две на втором. Полторы тысячи лет назад – шесть. Сейчас – двенадцать и черный ход. Теперь про артефакты. Сейчас море разнообразного барахла, в том числе такого, от которого у меня волосы дыбом становятся. В хранилище, например, есть палка, которой можно человека трансформировать в животное.
– Даже звучит плохо, – поморщился Валентайн.
– Контроль разума, отключение старения, да что угодно! – продолжал Эзра. – Но две тысячи лет назад. Пустое хранилище и дай бог какой-нибудь меч-кладенец.
– Меч-кладенец? – не понял Валентайн.
– Волшебный меч, – пояснил Эзра, – русский фольклор. По легенде, он придавал хозяину непобедимость. Сек врагов пачками и тому подобное.
– Вроде Экскалибура?
– Нет, я не зря именно этот меч привел в пример. Некоторые словари утверждают, что слово «кладенец» происходит от слова «укладный».
– Как ты вообще это выговариваешь? – покачал головой Валентайн. – Ну и что это за слово?
– Проще говоря – стальной, – пояснил Эзра. – Однажды мне принесли этот кладенец.
– И что?
– Какой-то очень хитрый сплав, действительно похожий на сталь, но не сталь. Им можно было резать доспехи, как масло.
– Ну хорошо, и что это значит?
– То, что тогда не было никаких действительно мощных артефактов, – развел руками Эзра.
– Тогда и не надо было, – возразил Валентайн. – Даешь такой меч тренированному вояке и захватываешь средней руки графство. А по поводу энергии… Допустим, сейчас появилась возможность черпать электричество из внешних источников.
– А если все наоборот? Ресурс убывает.
– Не понял, – нахмурился Валентайн. – Намекаешь на то, что к нашему времени у лавки должны были сесть батарейки?
– Если понятие «наше время» тут применимо, – хмыкнул Эзра. – Мы даже не знаем, где находится лавка. Выходы во всех крупных городах мира. Так вот, что, если для лавки время протекает иначе? Например, в другую сторону. Поэтому сейчас в ней много помещений, у нее ресурсы для создания каких-то невероятных артефактов, но со временем энергия тратится. Поэтому отключаются комнаты, создаются все более примитивные предметы. Понимаешь? И к какому-нибудь первому веку до нашей эры лавка почти ничего не может.
