– И зачем ты его отпустил? – спросил Валентайн.
– А зачем Гуд его сдал мне? Это как-то очень… глупо.
– Думаешь, тут какое-то двойное дно?
– Не знаю, – покачал головой Эзра. – Может, он хотел, чтобы я его убил.
– Кстати, а что, если он и вправду один из нас? – поинтересовался Валентайн. – Ведь как-то новые операторы появляются?
– И что бы ты делал, если бы он выпил яд? – поинтересовался Хаукур.
– Не выпил бы, – отмахнулся Эзра. – Независимо от того, бессмертный он или нет.
– Почему?
– В это невозможно поверить, – пояснил Валентайн. – Инстинкт самосохранения не обманешь.
– Что теперь? – прервал светскую беседу мрачный Ивица. – Что еще мы должны пережить?
– Ты едешь в Норвегию, – вздохнул Эзра. – Займись похоронами Сида.
– Хорошо, – кивнул балканец – Я сейчас нужен?
– Нет, спасибо.
Ивица молча встал, сунул руки в карманы и пошел куда-то. Оставшиеся за столом проводили его взглядами.
– Он ведь пошел за Томасом, – покачал головой Валентайн.
– Не мне его останавливать. Это его дело, – заметил Эзра.
– Как ты понял, что девица не работает на Клауса? – спросил Хаукур.
– Ничего я не понял… – вздохнул Эзра. – Или понял слишком поздно, или… Не знаю. Гуд, кажется, разбирается во мне лучше меня. У меня складывается ощущение, что мы все просто играем отведенные им роли.
– Предлагаешь сдаться? – хмыкнул Валентайн.
– Хуже то, что от моих предложений, кажется, ничего не зависит. Я все больше понимаю Марка, который старался ни во что не вмешиваться.
– И как, помогло?
– Нет. Кажется, это тоже было на руку Гуду, – вздохнул Эзра.
– Действие и бездействие, как ты знаешь, одно и то же. Я вот только не пойму, если эта твоя Клара работала не на Клауса, то на кого?
– На того, кому нужен ключ, разумеется, – уверенно ответил Эзра. – Но почему?
– Версия с Клаусом была хороша вообще-то, – заметил Валентайн. – Она пошла на сделку ради денег.
– Вот это меня и смутило. Обычно она вообще не волнуется о деньгах. Она из тех, к кому деньги сами приходят на поклон и просят владеть ими.
– Красиво, – хмыкнул Валентайн. – Тебе бы книжки писать.
– Может, и напишу.
– Ну и что теперь?
– Нужно вернуть лавку, раз уж ключ не у меня. Я все-таки не хочу сдавать хранилище.
– Но откуда он знает, что во время штурма в лавке не было злодея? – спросил вдруг Хаукур.
– Думаю, что он его видел, – высказал предположение Эзра. – Уже после того, как стал работать на Гуда.
– Может, стоило спросить у него…
– Ни к чему, – отмахнулся Эзра. – Я уже и так знаю, кто он и где его искать.
Глава 37
Ивица аккуратно приоткрыл дверь и заглянул в лавку. Первое, что он увидел, – это сидящего прямо на прилавке Эзру. Он неторопливо застегивал пуговицы на рубашке, будто только что ее надел.
– Заходи, – махнул рукой хозяин лавки. – Уже все.
Ивица вошел внутрь и осмотрелся. Никаких следов недавней драки балканец не обнаружил. Как и вообще каких-либо признаков присутствия людей. Голые стены. В лавке осталось только то, что унести невозможно, – лестница на второй этаж, например.
– Они даже мебель вынесли! – крикнул сверху Валентайн. – Или ее и не было?
– Я, по-твоему, сплю стоя, как боевой конь? – поинтересовался Эзра.
– Это было бы не самой странной чертой твоего характера.
– Что тут произошло? – Ивица обвел лавку руками.
– Шоу, иначе и не скажешь, – хмыкнул Эзра.
– Сработало же! – спускаясь со второго этажа, усмехнулся Валентайн. – Я нашел жабу!
Действительно, в руках у него красовалась знакомая всем статуэтка жабы.
– И, кстати, никто не пострадал! – заметил Валентайн.
– Кроме моего костюма, – фыркнул Эзра.
– Может, все-таки объясните, как вы выгнали отсюда банду головорезов? – настаивал Ивица. – Да еще и без крови?
– Обернись, – посоветовали ему хором.
Балканец молча последовал совету. На противоположной стене будто бы развлекался современный художник. Бурые брызги смутно повторяли человеческую фигуру.
– Это… – Ивица покачал головой. – То есть кто-то из вас просто зашел и…
– Изображал молодого и неопытного Копперфильда, – подтвердил Эзра и поежился. – Клянусь, я действительно поймал одну пулю зубами.
– Копперфильд не ловил пули зубами, – возразил Валентайн. – Считай, что ты Дороти Дитрих.
– Да я тоже не особо-то наловил, – хмыкнул Эзра.
Ивица с удивлением понял, что хозяин лавки веселится и, сам того не замечая, улыбается. Почему-то он хорошо понимал, что именно испытывает Эзра. То самое чувство, когда грудь буквально распирает от детского восторга.
– Кстати! – Валентайн подошел к балканцу. – Ты можешь деактивировать эту штуку? Ты же вроде разбираешься?
На прилавок лег пояс, начиненный взрывчаткой. Ивица покачал головой.
– Вы психи, – чувствуя, как ему самому передается нездоровый восторг Эзры, заметил Ивица. – То есть сначала один из вас продемонстрировал, что пули его не берут, а потом второй…
– Ты бы видел их лица, – не выдержал и все-таки рассмеялся хозяин лавки, – когда они поняли, что Валентайн у них за спиной! Они и так-то в ужасе были, а тут еще и мужик с поясом смертника.
Ивица тоже расхохотался, хотя ничего особо смешного в рассказе не было.
– Эзра, прекрати! – еле сдерживаясь, потребовал Валентайн. – Или сними значок!
– Простите! Я забыл! – спохватился хозяин лавки, и Ивица почувствовал смутную тревогу.
Эзра задрал штанину на левой ноге и отстегнул от носка какой-то значок. Видимо, странное место было выбрано для того, чтобы артефакт не пострадал во время перестрелки.
Балканец не успел рассмотреть, что это за значок. Что-то вроде пламенеющей звезды. Как только Эзра убрал его в карман, Ивица почувствовал, что странное возбуждение схлынуло.
– Что эта штука делает?
– Заставляет всех в радиусе действия чувствовать то же, что и человек, с чьим телом контактирует значок, – пояснил Эзра.
Ивицу передернуло, когда он представил, что могут чувствовать люди, стреляющие в хозяина такого артефакта.
– А если их, допустим, два?
– Все становится еще интереснее. Все носители значков чувствуют некую… среднюю температуру по больнице. Независимо от расстояния. Хотя это и влияет на силу воздействия. Когда их много в цепи, влияние почти не чувствуется, но подсознательно… В общем, все зависит от того, кого в цепи больше. Радостных и вдохновенных или грустных и злых. Все остальные в итоге будут чувствовать примерно то же самое.
