– Вы?
– Карл.
– Как насчет зарядки, спорта, закаливания и тому подобных естественных способов укрепления иммунитета? – без особой надежды уточнил Кауфман.
– Вы с ума сошли? Карл и так слишком слаб! Какой спорт?!
– Пожалуй, тут я бессилен, – пожал плечами Марк.
Карл тем временем протянул руку к статуэтке жабы на ближайшей полке, но был отдернут за руку мамой.
– Войдите в мое положение, – попросила женщина. – Мальчик растет слабым и больным, мне просто необходимо что-то из вашего ассортимента. Я знаю, что у вас есть что-то такое, мне рассказывали!
– Есть, – согласился Кауфман, – но это не значит, что я вам это дам.
– Почему? – удивилась женщина.
– Как вас зовут?
– Сара.
– Знаете, Сара, лечить нужно не Карла, а вас, как бы грубо это ни прозвучало. Парень вполне здоров, просто вы его своей опекой довели до такого состояния.
– Не надо меня учить воспитывать детей! – возмутилась Сара. – Я уже вырастила двоих!
– Завидное достижение, – хмыкнул Марк.
– Мы уходим! – Она потащила мальчика за собой, но тот вдруг воспротивился.
– Я не хочу уходить.
Кауфман удивленно нахмурился и поискал глазами Эзру. Тот словно сквозь землю провалился.
– Нам пора! – Женщина предприняла вторую попытку, но парень только сильнее уперся.
– Да что с тобой! – всплеснула руками Сара. – Ты плохо себя ведешь!
– Я нормально себя веду! А ты вечно командуешь! И ничего мне не разрешаешь! – В Карла будто бес вселился.
Кауфман вздохнул и достал из-под прилавка трубку. Принялся ее набивать.
– Молодой человек! – перейдя на ультразвук, кричала Сара. – Вы совершенно распоясались и будете наказаны!
– Мне все равно! – Карл скрестил руки на груди.
– Тогда я ухожу одна, – прибегла к последнему аргументу усатая дама. После чего нарочито медленно двинулась к выходу.
Марк и Карл проводили ее взглядом до двери.
Не прошло, конечно, и минуты, как снова звякнул колокольчик.
– Прошу прощения, вы не могли бы подойти к прилавку? Думаю, я все же могу вам помочь, – влез Марк в назревающий скандал.
Сара медленно подошла к прилавку, где уже стоял Карл. Кауфман затянулся и выпустил струю дыма в лицо женщине, вторую – в лицо мальчику.
– Сейчас вы забудете все, что происходило тут на протяжении последних десяти минут, и пойдете домой. А там все будет по-прежнему. И сюда вы больше никогда не вернетесь.
Женщина и мальчик сомнамбулически кивнули и развернулись к двери.
– Да, и еще, – сказал вдогонку Марк. – Сара, сбрейте уже эти усы!
Когда дверь за ними закрылась, он поискал взглядом Эзру.
– Ну и где ты?
– Тут, – буркнул паренек откуда-то из глубины лавки.
– Не желаешь ли кое-что мне объяснить?
– Не очень.
– А придется. – Кауфман терпеливо дождался, пока Эзра подойдет к прилавку. – Итак?
– Я хотел ему помочь, – пожал плечами мальчик, потом зло фыркнул на Марка и добавил: – А ты все испортил.
– Само собой, это я во всем виноват. Может, растолкуешь мне свой ход мыслей?
– Очевидно же, что все его проблемы со здоровьем – из-за чокнутой мамаши, которая его буквально затискала. То не делай, туда не ходи, с этими не дружи. Ну я и решил добавить ему немного характера.
– Уколол иглой Уоллеса?
– Ну да, – ответил Эзра. – Характер и свободолюбие ему не помешают.
– А еще желание носить килт, – хмыкнул Кауфман. – Чего ты хотел добиться?
– Как чего? Чтобы он мог сопротивляться ее влиянию! Ну ты же сам слышал это ее ужасное «мы». «Мы болеем. Нам нужно что-то!» – распалившись, вещал Эзра. – Да она его замучает!
– Не будем углубляться в детали. Итак, ты хотел, чтобы он освободился от ее влияния, так?
– Да!
– И поэтому втащил его в круг своего влияния? Избавил от одной несвободы ради другой? – Марк скептически хмыкнул. – Тебе самому это не кажется глупым?
– А что я должен был делать?! Не сидеть же сложа руки, как ты!
– Не знаю, что ты должен был, но ты точно не сможешь кому-то помочь вылезти из ямы, выкопав для него более глубокую яму поблизости. Раньше на него влияла мама, теперь твой юношеский максимализм, что изменилось?
– Он стал свободнее! – скрестив руки на груди, сказал Эзра.
– Нет, он просто стал зависеть от другого. Раньше зависел от мнения мамы, после укола – зависим от болезненного свободолюбия. Кстати, неизвестно, что сделает его более несчастным.
– Конечно, мнение мамы! – безапелляционно заявил Эзра.
– Но она наверняка утверждала бы обратное, – возразил Марк. – Почему ты решил, что твое мнение верное?
– Да это очевидно! – разозлился паренек.
– Вовсе нет, – не согласился Марк.
– Да ты вообще ее видел?! – указав на дверь, спросил Эзра.
– Видел. А теперь скажи мне, в чем между вами разница? Кроме усов, конечно, – у нее они явно пышнее, чем у тебя.
Эзра на секунду сбился с мысли и покраснел. Потом сказал:
– Не знаю.
– Ее и нет, – ответил Марк. – Тобой двигало вовсе не желание ему помочь, тобой двигала уверенность, что ты знаешь, как ему будет лучше. Что ему нужно и как правильно жить. Его мамой, кстати, двигало то же самое.
– Ты как-то все перевернул, – нахмурился Эзра. – Я все-таки думал о чем-то хорошем.
– Тебе так кажется. До тех пор, пока ты не можешь ответить себе на вопрос, чтó ты делаешь, как и зачем, – ты себе не хозяин.
– А кто тогда хозяин? – спросил Эзра.
– Да вот такая же мамаша, как у Карла, только у него она снаружи, а у тебя уже прочно заняла свое место в голове. – Кауфман ткнул паренька пальцем в лоб.
– И чего с ней делать?
– Внимательно слушать и не давать командовать.
Глава 14
Звякнул колокольчик над дверью, щелкнула табличка. Марк проигнорировал ее, задумчиво глядя на стену.
– Привет! – раздался голос Эзры. Паренек устало кинул сумку на прилавок.
– Ты очень вовремя. Помоги повесить картину. – Марк указал на прислоненное к стене полотно в тяжелой старинной раме.
– Хорошо. – Эзра повернул ее к себе и посмотрел.
На картине была изображена улыбающаяся девушка на качелях, подвешенных на ветку могучего дуба. Позади нее, вытянув руки, стоял высокий красивый мужчина в военной форме.
