Эзра осмотрелся. Весь прилавок покрывали книги разной степени древности.
– Я нашел комнату с книгами на втором этаже, никогда там раньше не был. Теперь вот изучаю, надеюсь найти что-то связанное с историей лавки или Кауфманом.
– Оно тебе надо?
– Мне все равно больше нечем заняться. Я же не выхожу наружу. Кстати, как там новости?
– Тебя ищут, – пожала плечами Клара, но обилие одежды сделало этот жест почти неразличимым. – Не припомню, чтобы кого-то искали так же рьяно.
– Ожидаемо. Посмотри сюда. – Эзра протянул Кларе книгу.
Девушка наклонилась, присмотрелась к рисунку.
– Это что, осада Иерусалима?
– Кажется, да. Не важно, вот сюда посмотри, где карандашом отмечено.
Клара наклонилась еще ближе, присмотрелась. Лицо одного из крестоносцев было обведено.
– И что?
– Никого не напоминает? – улыбнулся Эзра.
– Да тут так нарисовано, что напоминает почти всех, кого я знаю. Даже некоторых женщин.
– На рот внимательнее посмотри, изгиб видишь?
– Эм… Гуинплен?
– Да какой Гуинплен! Марк!
Клара еще раз внимательно посмотрела.
– Ну, если искать в нем черты Кауфмана, то есть какое-то сходство. Но, кажется, ты видишь то, чего нет. Кстати, я вот подумала: сходство двух предметов существует или все они абсолютно индивидуальны, но взгляд наблюдателя делает их похожими? То есть одинаковы ли два чайника сами по себе, или они одинаковы потому, что мы их так воспринимаем?
– Смотря в какой философской традиции ты находишься. Я бы и не обратил внимания, если бы не эта пометка, – сказал Эзра. – Зачем, по-твоему, Марк обвел его?
– Не знаю. Но рисунок сделан не современником тех событий, это век пятнадцатый, судя по стилю.
Эзра удивленно посмотрел на Клару.
– Ты такой эксперт в живописи?
– Я эксперт по всему, что можно дорого продать, – ответила она, расстегивая куртку.
– Что тебе понадобилось в этом Певеке? – решил узнать Эзра.
– Вот это. – Клара достала из-за пазухи небольшой контейнер и поставила его на прилавок. Хотя в помещении было тепло, пластик покрывал иней.
– Что это?
– Местные называют это сердцем снежной королевы. – Клара щелкнула замками. Внутри лежал кусок льда размером с кулак. – Он никогда не меняет температуру. Всегда минус двести два по Цельсию.
– Серьезно? – Эзра с интересом взглянул на ледышку.
– Ну уж не шутка. Руками только не трогай, если пальцы дороги.
– Знаешь, о каком применении этой штуки я подумал? – спросил Эзра, извлекая откуда-то из-под прилавка длинные щипцы.
– Элемент системы охлаждения, конечно, – не раздумывая, ответила Клара. – Я знаю пару учреждений, которые за эту штуку души всех своих сотрудников заложат.
– И владельцев тоже, – хмыкнул Эзра, доставая ледышку.
– У владельцев душ нет с рождения, – иронично заметила Клара.
– О системе охлаждения я, конечно, тоже подумал. Но первое, что мне пришло в голову, – бросить эту штуку в жерло вулкана и посмотреть, что будет, – хихикнул Эзра.
– Покупаешь? – спросила Клара.
– Зачем? Кому я это потом продам?
– Не знаю, но я знаю, кому это продам я, если ты не купишь.
Эзра задумчиво посмотрел на Клару.
– Знаешь, я вдруг понял, как Марк оценивал стоимость чудес.
– И как?
– Не по тому, какую пользу они могут принести, в этом смысле любая вещь в этой лавке практически бесценна, а по тому, какое горе они могут причинить, если попадут не в те руки. Он покупал чудеса, которые вы приносите, чтобы они навсегда остались тут.
– Есть в этом извращенная логика Кауфмана. Так что, берешь?
– Да, такая ледышка очень опасна, – вздохнул Эзра. – Я даже знаю, как превратить ее в оружие. Подожди, посмотрю, что там с наличкой.
Звякнул колокольчик, щелкнула табличка над дверью, теперь на ней появилась надпись «Чикаго». В лавку вошел чернокожий мужчина в сером костюме и белой рубашке. Галстук же у него был какой-то безыдейный, непримечательный.
– Здравствуйте, – заискивающе улыбнулся он. Присмотрелся к Эзре, и улыбка вдруг слетела с его лица.
– Это должно было произойти, рано или поздно, – обреченно вздохнул Эзра.
– Скорее рано, – заметила Клара. – Ты просто не представляешь, насколько ты теперь популярен. Если тебя поставить на площади рядом с Иисусом, то большинство присутствующих спросит, а что это за парень стоит около всемирно известного террориста?
– Я, наверное, попозже… – протянул мужчина.
– Попозже не будет. Я запечатаю вход, как только вы выйдете отсюда, – сказал Эзра, разглядывая ледышку. – Поэтому либо соберите вашу волю в кулак и задайте вопрос, либо выметайтесь из моего магазина.
– Ты не думал сменить имя? Тебе подошло бы что-то вроде Марка, – хмыкнула Клара.
Мужчина стоял у входа, борясь с самим собой. Именно так Эзра представлял себе русскую поговорку «И хочется, и колется».
– Да черт с ним! – махнул посетитель рукой. – Плевать.
– Я точно так же сказал перед тем, как меня назначили врагом всего человечества, – заметил Эзра и положил ледышку в контейнер. – Что вам нужно?
– Я даже не знаю, если честно. – Мужчина подошел к прилавку, но не оперся на него.
– Все настолько хорошо?
– Наоборот, – вздохнул посетитель. – Понимаете, я всю жизнь вкалываю как раб, но так и не сделал карьеры, у меня нет семьи, детей, да я даже ипотеку не выплатил. Черт, просто поймите, я устал, уже никаких сил нет. Я уже ничего не хочу.
Эзра посмотрел на мужчину, тот, казалось, вот-вот расплачется.
– Это ужасно, я вас понимаю, давайте обнимемся.
– Что? – Посетитель насторожился.
– А что еще вы хотели услышать? Вы видели надпись на вывеске? Это антикварный магазин. Объяснить принцип его работы?
– Нет, я…
– Тогда даже не знаю, что еще предложить. Хотите, Клара вас пожалеет за двадцатку? – Эзра начинал закипать.
– Нет, – смущенно ответил мужчина, хотя выглядел так, будто всерьез об этом задумывался. – Просто мне сказали, что тут есть всякие чудеса, и я понял, что мне нужно чудо, хоть и не понимаю, какое именно.
– Так, ладно, как тебя зовут?
– Том.
– Ну да, как же еще. Так вот, Том, тут, как ты правильно заметил, куча чудес. Но все они применяются для чего-то. Так чего ты хочешь?
– Я не знаю, – пожал плечами Том. – В этом-то и проблема. Я в такой жопе, что уже ничего не хочу.
