Винценц остановился позади папы, небрежно прислонившись к дверному косяку. Он чуть криво улыбался.
Я чувствовала, как он на меня смотрит, и очень хотела бы знать, о чём он в этот момент думает.
Тёмные волосы падали ему на лоб. На нём были фрак, красная рубашка, чёрные матерчатые брюки и сапоги, доходившие до колен. Что же ещё он мог надеть на бал? Я была уверена, что в таком виде он точно будет выделяться из толпы, но моё сердце начало трепетать. Я вспомнила нашу первую встречу в книжном магазине. Как же я её тогда проклинала!.. Но, вероятно, ещё сильнее я буду проклинать тот день, когда мы навсегда расстанемся. А этот день, увы, скоро настанет…
Наконец Винценц, слегка поклонившись, обратился к моей бабушке Фриде:
– Добрый вечер, миссис Грюнвальд. Для меня большая честь сопровождать вашу внучку…
Я посмотрела на него предупреждающе.
– …дражайшую мисс Эмму…
Я по-прежнему строго смотрела на него.
– …на этот прекрасный бал.
Да ладно.
По крайней мере, бабуля Фрида вдруг смутилась и прекратила комментировать мою грудь.
– О, до чего мило, – восхищённо пробормотала она. – А мы почти закончили. Нужно только немного подшить подол и распустить корсет.
Винценц улыбнулся ещё шире и подмигнул мне.
– Ну что ж, замечательно.
Глава 28
Ежегодный осенний бал всегда был крупным событием в нашей школе. Старшеклассники со всей ответственностью подходили к организации праздника и старались перещеголять своих предшественников. В общем, все участники бала надеялись, что мероприятие в этом году непременно затмит прошлогоднее.
Мы вышли из машины, и я заметила у входа кучку подростков. Парни в шикарных костюмах, девушки в модных платьях. А над входом висели огромные золотые шары. Их не заметить было трудно.
«Оскар к нам приходит» – так звучал девиз сегодняшнего вечера, и, видимо, эти пышные украшения и наряды должны были отсылать к известной голливудской премии.
Я попыталась пригладить своё платье (бабуля Фрида действительно смогла в кратчайшие сроки совершить подвиг!), и в этот момент мимо прошествовали Меган и Джонас.
Меган прижалась к Джонасу. В своём розовом платье она напоминала клубничную конфету.
Тут ко мне подошёл Винценц и тихо пробормотал что-то вроде: «И это вы называете балом? Куда мир катится…», я даже сама толком не расслышала. Джонас и Меган удивлённо, можно сказать, растерянно уставились на него.
С одной стороны, их реакцию можно понять, а с другой – не меня одну сопровождает парень из другой школы. Что в этом такого?
– Привет, Эмма, – наконец выдавил Джонас и широко улыбнулся, из-за чего Меган пришла в ярость и резко потянула его за собой.
После того как мы с Леей познакомили парней (то есть «Валентина» и Томми) друг с другом, наша компания отправилась в актовый зал. Знакомство же выглядело примерно так: Леона сказала, что Валентин учится в школе для одарённых, а Томми поинтересовался, где это у нас школа для одарённых, на что Леона посоветовала ему не задавать глупых вопросов.
Мне казалось, туча шаров в холле – уже перебор, но тогда мы ещё до актового зала не добрались. А уж что творилось там! Я даже не знаю, как такое описать. «Гулять так гулять» – видимо, решили наши организаторы. Всё огромное помещение было заполнено золотыми и серебряными шарами. Играла песня Эда Ширана Perfect.
В начале праздника директор произнёс очень утомительную вступительную речь о том, каким великолепным будет новый учебный год, как важно учить математику и каких успехов смогли добиться наши выпускники.
Едва он закончил, Леона решительно потянула нас к столу с напитками, при этом бесцеремонно оттолкнув в сторону какого-то парнишку:
– Так, а ну-ка, подвинься!
Тот с обидой посмотрел на неё, но Леа просто проигнорировала этот взгляд и воскликнула:
– Давайте же оторвёмся!
Она по очереди наполнила четыре бумажных стаканчика, раздала их нам, стараясь не разлить, и затем торжественно подняла свой стакан, провозгласив:
– Тост за лучший бал всех времён!
Томми тоже поднял стаканчик, не спуская с Леи восторженного взгляда. Я последовала их примеру, но с гораздо меньшим энтузиазмом.
Винценц с критическим видом изучал свой стаканчик.
– Я бы, конечно, не стал утверждать, что всё хуже некуда, однако это мероприятие, несмотря на пышность и торжественность, весьма и весьма отдалённо напоминает те балы, которые я знаю. Но я уже привык, что здесь всё несколько иначе. – Он сделал глоток и поморщился.
Я тоже попробовала. Да, на вкус действительно очень… необычно.
– Конечно, с теми балами, которые знаешь ты, эта вечеринка вообще ни в какое сравнение не идёт, – хмыкнула Леона.
– А что ты, собственно, знаешь о балах? – спросил Томми, с любопытством разглядывая моего спутника.
Я хотела опередить Винценца, потому что догадывалась, что ни к чему хорошему это не приведёт, но тот оказался быстрее.
– Что ж, в поместье моей семьи регулярно проводится традиционный раут, на который приглашаются только самые знатные гости. Это большой праздник. Но мне на этих званых вечерах чаще всего скучно до полусмерти.
Ну началось…
– Эй-эй, ребята, слушайте…
– Что ещё за редут? – не дал мне договорить Томми. Винценц раздражённо закатил глаза.
– РАУТ, – он сделал ещё один небольшой глоток. – Светский приём, проще говоря. А потом обычно бал-маскарад. Гости не должны снимать маски до полуночи, храня свою личность в тайне. Отец очень любит такие игры в прятки. Но, как я уже сказал, мне на подобных спектаклях скучно. Впрочем, иногда бывают довольно интересные случаи. И согласитесь, порой может быть очень даже полезно, если вас трудно узнать.
– Ого! – удивился Томми. – Ничего себе! Не то чтобы я всё понял, но получается, ты какой-то дворянин или что-то типа?
Винценц скучающе поднял руку.
– Мой отец – член палаты лордов.
– Что? Погоди-ка… Но ведь это только в Великобритании есть палата лордов. Или?
– Долго объяснять. Просто прими эту информацию, – сухо ответил Винценц.
Томми наморщил лоб.
– Нет, ты не слишком похож на англичанина. Да и по-немецки говоришь без акцента. Выражения, правда, странные подбираешь. Но полагаю, так и положено в высшем обществе. Я прав? Слушай, а королеву ты знаешь?
