Винценц посмотрел на экран.
– Ты вроде бы что-то говорила о спин-оффе?
Ханна колебалась.
– Ну да.
Винценц с подозрением покосился на неё.
– И что же это за спин-офф такой? Что я там делаю?
– Ты, – Ханна почесала в затылке, – ты просто Винценц.
– Это не ответ.
– Хм…
– Ну нет, на такое я не согласен! – Винценц сердито сверкнул глазами. – Ты и в новой книге опять сделаешь меня вселенским злом! Я снова не буду героем. Кто тогда герой? Давай признавайся!
Ханна сняла очки.
– Винценц…
– Просто Винц.
– Извиняюсь. Винц, это не важно. Представь, что ты просто играешь роль злодея. Как в театре. Мы-то теперь знаем, что ты хороший парень.
– Кто главный герой? – не отставал Винценц.
Ханна откашлялась.
– Их там двое. Это мисс Мэдисон… э-э… и Руперт.
Винценц вытаращил глаза и резко поднялся на ноги.
– РУПЕРТ? Значит, теперь у нас главные герои – ГОРНИЧНАЯ и КОНЮХ? Сначала Фил с прилизанными светлыми локонами, а теперь, понимаешь ли, Руперт, который весь провонял лошадиными яблоками?!
Ханна строго посмотрела на Винценца.
– Почему ты так мерзко говоришь о Руперте? Он довольно славный парень.
– Он конюх.
– До чего же ты заносчивый и грубый!
– Я же молодой лорд из девятнадцатого века, чего ты от меня ожидала?
– Немного уважения! Кроме того, ты не настоящий лорд, а – как ты сам сказал – просто подкидыш.
Винценц фыркнул.
– Ты прекрасно знаешь, что я незаконнорождённый сын лорда Брендфейра. Надеюсь, в новом романе ты наконец раскроешь эту деталь. Кстати, как я вообще вступаю в игру, если у нас тут конюх и горничная друг с дружкой заигрывают?
– Что ж, мисс Мэдисон живёт в маленькой деревушке на побережье Суссекса и работает служанкой у богатых господ, – объяснила Ханна. – Однажды на берегу она находит тебя. Это как раз после событий третьей книги, волны прибивают тебя к берегу. И вот она за тобой ухаживает, хотя ты… – Она умолкла.
– Что я? – возвысил голос Винценц.
Святые макарошки, закончится это когда-нибудь или нет? Эти двое, наверное, никогда не договорятся.
– Винц, – вмешалась я. – Ханна же до сих пор не знала, что ты на самом деле не такой уж злодейский злодей. Может быть, всё-таки можно найти компромисс? – Я с надеждой посмотрела на Ханну. – А что, если сделать Винца героем этого спин-оффа?
Ханна потерла переносицу.
– Детка, но я ведь уже всё распланировала. Переписывать заново – это просто…
– Пожалуйста, – умоляла я с преданным видом. Папа всё равно спал.
– Я уже не могу изменить весь сюжет, – вздохнула Ханна. – Но думаю, можно вставить туда любовный треугольник. Да, точно! Это всегда чудно смотрится. Винценц, Мэдди и Руперт! Руперт – милый, но бедный конюх, Винценц – загадочный, тёмный негодяй. В конце концов, сейчас в тренде отношения с плохими парнями. Что скажете?
Ну супер! Мысль о том, что Винценц снова будет целоваться и обжиматься с другой девушкой, просто разбивала мне сердце. Но я понимала, что выбора нет. Как только он вернётся в книжный мир, всё, что было между нами, навсегда будет забыто.
– Мисс Мэдисон совсем не в моём вкусе, – обиженно заявил Винценц. – Мне от того поцелуя в стенном шкафу тошно стало. За что, кстати, тоже большое спасибо. Это ведь ты написала, что до того, как я её поцеловал, она тайком ела пастуший пирог, который не доел отец. Та чесночная вонь у неё изо рта… Брр! Без содрогания не вспомнишь!
Ханна громко застонала и сцепила руки за головой.
– До чего же ты любишь всё усложнять, парень! Как нам тогда решить эту дилемму? Я могу прописать твою сюжетную линию так, что ты будешь не коварным злодеем, как раньше, а просто этаким плохим парнем. Но главной героиней ДОЛЖНА остаться мисс Мэдисон. И если ты так не хочешь целовать Мэдди, значит, целовать её будет Руперт, а ты останешься второстепенным персонажем. Иначе никак. Хочешь быть главным героем – должен поцеловать главную героиню. Всё, баста.
– Тогда я уж лучше второстепенным персонажем останусь, потому что мисс Мэдисон точно не поцелую, – пробормотал Винценц и, как мне показалось, украдкой покосился на меня, а потом совсем тихо добавил: – И Эсмеральду целовать я тоже больше не хочу. Мне только Эмма нужна.
И в этот миг мне показалось, что мир вокруг растворяется и начинает исчезать. Как же мне хотелось сказать Винценцу, что и я тоже никогда больше не поцелую другого парня! Хотя это было бы довольно печально…
– А вы, кстати, точно уверены? – вдруг засомневалась Ханна, наморщив лоб.
– В чём? – спросила я.
– Что Винц должен вернуться в книгу?
Нет. Мы в этом не уверены. Ни я, ни он.
– Да, – тем не менее тихо ответили мы оба.
– У нас нет другого выхода, – объяснил Винценц Ханне. – Я не хочу всю оставшуюся жизнь подвергать Эмму опасности быть затянутой в мою книгу.
– Так ведь это может произойти автоматически через три месяца, разве нет? – смущённо пробормотала Ханна.
– Да, верно, – вспомнил Винценц. – То есть я так подозреваю, что это может случиться. Соответственно, нам лучше поторопиться. – Он кашлянул.
– Хм… – Ханна задумчиво посмотрела на нас, и у меня закралось подозрение, что в эту выдумку Винценца она уже не верит. – Если бы всё это было одним из моих романов, я бы тебя никуда не отправляла, а придумала бы другой выход из ситуации. Вы очень милая пара, – просто сказала она после паузы.
Но увы, происходящее не было романом Ханны. Это реальная жизнь. И никакого другого выхода она придумать не могла. Мне вдруг стало очень грустно.
– Ну хорошо, – продолжала тем временем Ханна, – тогда я просто намекну в финальной части, что в тебе и хорошее тоже есть, хотя эту версию уже никто не прочитает. А ещё ты получишь небольшую роль в спин-оффе.
– Нет, роль у меня там должна быть значительнее, – поправил её Винценц. – Как минимум один эпизод, где я убеждаю мисс Мэдисон не совершать самую большую глупость в её жизнь. Что это будет за глупость, придумай сама. Но целовать её я не буду!
– Хорошо, – согласилась Ханна. – И что нам теперь нужно сделать, чтобы ты вернулся в книгу?
Винценц снова посмотрел на меня.
– Как ты думала переделать ту сцену с чизкейком? – Он как мог пытался тянуть время. А я и не возражала. Мы оба были не готовы попрощаться навсегда.
– Ну… – Ханна снова надела очки. – В новой версии ты поделишься чизкейком с Филом.
– Нет, только не с Филом! – фыркнул Винценц. – Пусть это будет, например, дворецкий.
