Врач Эми приехал сразу после парамедиков. Газеты стали писать о предположительной передозировке каннабисом, но нельзя было ничего исключать. Эми много и постоянно пила, однако тогда самым большим злом мы считали тяжелые наркотики. Мне кажется, не было ни минуты, когда в теле Эми не находилось какое-нибудь опасное вещество. Вывезти ее из дома на носилках, когда вокруг вьются папарацци, было тем еще заданием. Пришлось закрыть ее покрывалом, чтобы защитить от вспышек. Мало того что фотографы документировали каждую минуту ее жизни – теперь они превратились в настоящих стервятников.
Митчелл рассказал мне подробности лишь на следующий день. Состояние Эми стабилизировалось. Она проснулась и захотела поесть что-нибудь из любимого KFC – в ее случае, было хорошим знаком. Врачи решили оставить ее для дальнейшего наблюдения. Я увидела Эми после того, как охранник Эндрю привез ее в Провс-Плейс.
«Ты напугала меня», – сказала ей я.
«Мам, пожалуйста, не начинай», – ответила она, и мы сменили тему.
Я четко намеревалась обращаться с Эми как со здравомыслящим человеком, но состояние ее тела говорило само за себя. Ее руки тряслись, она не могла сидеть на месте. Она была молодой и казалась мне настоящим бойцом – эта психологическая настройка всегда была с ней. Говорят, у меня тоже такая есть.
Эми продолжила курс «Субутекса», однако начала отказываться от врачей. Как в школе. Эми никогда не считалась с авторитетами, и теперь она отказывалась признавать диагнозы, связанные с ее ухудшающимся психическим здоровьем. Без учета ее мнения было решено отменить некоторые выступления, запланированные на лето. Она вышла на сцену на V Festival, но я не была уверена, хотелось ли ей продолжать выступать. Из-за наркотиков ее самооценка сильно упала, и оголять душу перед тысячами людей было бы для нее слишком болезненно.
Ее концерты во Франции, назначенные на конец августа, а также появление на GQ Awards тоже отменили. Эми теряла тысячи фунтов с каждого отмененного выступления, а как она будет вести себя на тех концертах, где выступит, никто не знал. Несмотря на то что ее окружение едва с ней справлялось, ей все еще хотелось закрепить свой статус в музыкальной индустрии. Иногда мне казалось, что она вот-вот все бросит, но ставки были слишком высоки, и это много для нее значило.
В конце лета мы с Тони отправились на необходимый мне отдых в Италию. Как Эми требовались перемены в жизни, так и мне хотелось что-то поменять в своей. Тони на двоих с другом купили виллу в прекрасном городке Челье-Мессапика на юге Апулии, и я многие годы прекрасно проводила там время. Возможно, виды прекрасной итальянской природы и яркое солнце заставили меня духовно вырасти, хотя я изменилась задолго до этого. Происходящее с Эми не имело никакого отношения к моему разрыву с Тони, но, вероятно, внесло свою лепту в мое решение вновь стать счастливой.
У нас с Тони не ладилось уже несколько лет, но именно во время того отпуска я приняла окончательное решение съехать из нашей квартиры в Хай Барнете и вновь встать на путь одиночки. Мы с Тони не могли поддерживать друг друга в нужной мере. Мы не могли полноценно общаться, что привело нас к обоюдной изоляции. В какой-то степени я надеялась, что расставание сможет пробудить чувства, но этого не произошло.
И Алекс, и Эми знали, что нам с Тони было не по пути. Они уже жили с нами и детьми Тони и своими глазами видели несовершенства нашего союза. Я оттягивала обсуждения конфликтных ситуаций, в надежде избежать неизбежного. Если я работала на выездах, то старалась останавливаться в отелях или ночевать у друзей, лишь бы не возвращаться домой. Так не могло больше продолжаться – ни для кого.
Не говоря мне, Алекс и Эми уже несколько месяцев обсуждали мой переезд. Лишь недавно я узнала суть их бесед. Вспоминая, в каком положении была Эми, я удивлена, что они нашли время и желание разрешать мою ситуацию. Эми предложила внести залог за мою квартиру на год вперед, и Алекс поддержал эту идею. Они сказали, что переживают о том, что я снова буду жить одна – я заверила их, что все будет в порядке. Я все еще водила машину, так что не ощущала изоляции, да и у меня было полно друзей. «Мам, я столько вытянула из тебя за эти годы, – сказала мне Эми. – Пришло мое время отдавать». Я всегда была благодарна Алексу и Эми за возможность жить на полную.
Я поселилась в Поттерс Баре в Хертфордшире. Это был коттедж, так мне больше не приходилось переживать о лестницах. Несколько раз я травмировалась, поднимаясь по ступенькам в квартиру в Барнете, а после одного случая мне даже пришлось ехать в больницу. Вынужденная смириться со своей частичной недееспособностью, я была рада, что теперь у меня будет всего один этаж, хоть я и привыкла нарушать нормы разрешенных нагрузок. Я знала, что мои внимание и скорость реакций были ослаблены, но больше меня смущало одно из проявлений рассеянного склероза – гиперактивный мочевой пузырь. Говоря прямо – у меня развивалось недержание. Я не могла ездить на автобусе, метро или машине. Мысли о памперсах и о том, что я могу и не могу делать, сильно повлияли на мою самооценку и физически ограничивали меня. Лишь в 2012 году я узнала, что инъекции ботокса в мочевой пузырь могут решить эту проблему. Теперь меня по-настоящему выручают ежегодные инъекции. Я очень довольна.
Алекс и его новая девушка Рива помогли мне перевезти вещи из квартиры в Хай Барнете, а Эми отдала мне в сожители двух своих кошек – Могги и Минти. Новое начало всегда пугает, но я быстро освоилась на новом месте и поняла, что это было моим лучшим решением в жизни. Мне кажется, это был первый дом, в котором я чувствовала себя комфортно – с тех пор, как дети были маленькими. Рива помогла расставить мои книги и украшения. Внезапно я поняла, что это место отлично подходит и для работы над моим здоровьем, и для решения ситуации Эми.
Когда я переезжала в ноябре 2008 года, Алекс, Рива и я приехали в Провс-Плейс к Эми в гости. Так как Алекс и Рива только начали встречаться, Рива с Эми не были знакомы. Однако Рива любила музыку Эми и периодически сталкивалась с ней в кэмденских барах. Она признается, что поначалу думала, что Эми окажется пугающей, и не знала, чего ждать. Но Эми куда больше волновалась о встрече с Ривой. Охранники по одному пропустили нас в дом, но Эми сидела наверху на балкончике. Когда Алекс попросил ее спуститься, она отказалась.
Сейчас Рива смеется над этой ситуацией – после четырех лет брака с Алексом, – но тогда она невесть что подумала. В итоге мы втроем сидели и болтали в гостиной часа два, а Эми время от времени выкрикивала что-то сверху. Когда Рива заговорила о своей семье в Блэкпуле и о том, как она скучает по маме, то со второго этажа внезапно послышалось: «Ооо, это так мило!» Эми изредка выглядывала с балкона. Рива видела лишь огромную копну волос, а когда Эми ловила ее взгляд, то быстро пряталась за перегородку. Риве пришлось ждать еще две недели, прежде чем познакомиться с Эми по-человечески. К счастью, они тут же нашли общий язык. Риве, как и всем нам, просто пришлось смириться с эксцентричным поведением Эми.
Здоровье Эми стало постепенно улучшаться. Не сказав мне, она, по настоянию своего стилиста Наоми, даже начала работать над коллекцией одежды для Fred Perry. Эми никогда не рассказывала о таких своих победах и не распространялась о своей музыке. Она все время рисовала автопортреты, так что дизайн стал лишь одним из проявлений ее креативности – возможно, она смогла бы построить дизайнерскую карьеру, но мы никогда этого не узнаем. Ее коллекция с Fred Perry вышла в марте 2010-го, и бренд продолжает сотрудничество с фондом по сей день.
