Дог Шмитт с лёгким трепетом вошёл в гримёрку ассистентки фокусника. Именно такой он себе её и представлял. Зеркала – большие и маленькие. Висящие на стенах и стоящие на столе. Обычные и окружённые лампочками. Десятки разноцветных костюмов на длинных вешалках. Блестящие украшения, пушистые шали, очаровательные шляпки. Вазы с цветами. А ещё – портреты и фотографии любимого начальника. Вот он разрезает пополам антилопу, вот подмигивает, вот летает под куполом цирка.
– Кхе-кхе, – раздалось покашливание за спиной сыщика, когда тот попытался открыть ящик стола. – Вообще-то, это моя гримёрка, – попугай указал крылом на дальний угол: – Сонина там.
Смущённый дог Шмитт аккуратно постучал в крохотную дверцу. Никто не ответил. Тогда он попытался открыть дверцу, но та оказалась заперта. Недолго думая, он достал отмычку и лёгким движением лапы… снёс дверцу с петель.
С трудом сыщик протиснулся в гримёрку крольчихи. Дёрнул за шнурок, свисавший с потолка и щекотавший нос. Замигала тусклая лампочка. В её дрожащем свете Шмитт увидел одиноко висящее розовое платьице, зеркало с трещиной и покосившийся стол, на котором лежала расчёска.
Дог смерил попугая недовольным взглядом.
– А что я? Ей здесь нравится! – оправдывался фокусник.
– Да-а-а, – протянул сыщик, по его кожаному чёрному носу скатилась круглая слезинка. – Что же с ней случилось? Где же нам её теперь искать?
Пингвин Кузя схватил расчёску и начал забавно подпрыгивать то на одном ласте, то на другом.
– Ш… ш… ш… – шипел он.
– Да-да, очень смешно, – отмахнулся попугай и вышел из каморки-гримёрки.
Но дога поведение клоуна заинтересовало. Тот уже не просто прыгал с расчёской, а делал вид, что приводит в порядок свои пёрышки.
– Ш… ш… шерсть, – наконец смог отчётливо выговорить пингвин.
– Он хочет сказать, что на расчёске осталась шерсть Сони. Ты же собака. Можешь её понюхать и взять след. – Попугай сидел на вращающемся стуле и разглядывал себя в большом украшенном гирляндой зеркале. – Можешь?
Дог посмотрел на себя в зеркало с трещиной.
– Могу? – спросил он сам себя.
Пингвин Кузя запрыгал и закивал головой.
– Могу, – твёрдо сказал сыщик и понюхал расчёску. – Ради спасения прекрасной крольчихи – могу!
Лёгкий аромат цветов клевера, морковной запеканки и мыла проник к нему в нос и повёл за собой – мимо гримёрок, цирковой арены, зрительных рядов и киоска с вкусностями. Чтобы лучше его чувствовать, дог Шмитт закрыл глаза, поэтому встреча с дверью, внезапно преградившей путь, прошла болезненно.
– Где это мы? – спросил он, потирая распухший нос.
– На складе циркового хлама, – ответил попугай Ра. – Мыш Максимилиан у нас не только ворчун и нытик. Он ещё и жмот. Ничего и никогда не выкидывает. Если хочешь что-то… или кого-то спрятать, лучше места не найти, – добавил он жутким голосом.
Шерсть на загривке дога Шмитта встала дыбом, по телу пробежали мурашки. Дрожащей лапой он открыл дверь на склад циркового хлама, и вместе с пылью и паутиной на него посыпались старые рваные костюмы, обручи и мячи, тупые ножи и ржавые метательные диски, осколки зеркал и выцветшее конфетти.
Склад был забит до отказа, а в его глубине за поломанными скамейками и почерневшими клетками в кромешной тьме кто-то тяжело дышал.
– Она точно там. Темно, пыльно и тихо, – сказал попугай Ра. – Самое то для белой пушистой крольчихи.
– С… С… С… Соня! – крикнул пингвин Кузя в открытую дверь.
Найди крольчиху Соню в горе циркового хлама.
В ответ ему вылетело облако пыли и раздался громкий с присвистом храп.
– Она там не одна! – подпрыгнул дог Шмитт. – Её стережёт страшный и опасный похититель.
Храп становился громче и громче.
– Нужно его выманить и спасти крольчиху, – решил сыщик. Он даже не заметил, что рассуждает вслух. – Нужен петух! Петушиный крик кого угодно разбудит.
Дог Шмитт повернулся к фокуснику:
– Ты же говоришь разными голосами?
Попугай, как открыл клюв от возмущения, так и не смог закрыть.
– Я попугай, – его гордый голос звучал словно отовсюду, – а не петух!
– П-п-ппож-жжалуйста, – жалобно попросил друга пингвин, состроив при этом умильную мордочку.
Ра повернулся к сараю спиной, встрепенулся, выпрямился, растопырил крылья и…
– Стоп, – проговорил он шёпотом. – А что мы будем делать, когда выманим похитителя?
Дог Шмитт на мгновение задумался.
– Испугаемся! – поднял он вверх указательный палец. – И побежим в разные стороны. Похититель бросится за одним из нас, а остальные смогут вытащить Соню.
– Чур, я улетаю. Далеко-далеко, – сказал попугай. – Он присел, растопырив крылья, приготовился к взлёту и как закричит: – Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку!
Затем фокусник весь сжался, повернулся к друзьям и сдавленно пропищал:
– Всё! Больше не могу. Позор! – Перья на его щеках слегка покраснели.
Храп усилился. От его раскатов сарай подрагивал.
– Н-не пом-ммогло, – расстроился пингвин Кузя. И только он это договорил, как сарай с цирковым хламом разлетелся на части. Доски с изогнутыми гвоздями красиво взметнулись на фоне белых перьевых облачков. Пара старых фейерверков выстрелила фонтанами разноцветных искр.
Из горы хлама выпрыгнула белая, пушистая и слегка потрёпанная крольчиха Соня.
– КТО МЕНЯ РАЗБУДИЛ?! – закричала она и принялась разламывать уцелевшие стены. Толстые деревяшки в её лапках ломались, как щепки. Кирпичи рассыпались в каменную пыль. А пёс, попугай и пингвин застыли.
– С-с-с-с-с-сонеч-ка, ты пр-р-рос-с-с-сну-лась? – заикаясь, спросил… фокусник Ра.
Крольчиха потянулась, отряхнулась, поправила розовые бантики на длинных, свисающих до пояса, ушах. В её огромных синих глазах в обрамлении пушистых ресниц отражались перепуганные друзья.
– Ага, – произнесла она и аппетитно зевнула. – А что такое? Представление уже началось?
Дог Шмитт взял себя в лапы и, стараясь не смотреть на очаровательную ассистентку фокусника (вдруг ей не нравится, когда на неё смотрят), сказал:
