– Только попробуй! – с угрозой заявила она.
Том пожал плечами:
– Спорим, сделаю?
Лола гневно прикусила губу, а потом зашипела:
– Меня вообще не интересует, куда ты направляешься! Клоп! – Она повернулась и убежала прочь.
Дом с привидением
Хедвиг Кюммельзафт выглядела рассерженной, когда запыхавшийся Том наконец прибежал к условленному месту встречи. Она стояла перед железными коваными воротами в толстом зимнем пальто, в шапке и шарфе, на плече у неё висела туго набитая сумка, а рядом стояло ведёрко с кладбищенской землёй.
– Немного больше пунктуальности тебе бы не повредило, молодой человек! – укорила она. – Уже двадцать минут шестого!
– Я… я заблудился! – Том наконец отдышался и быстро надел шапку. – Кроме того, за мной следила сестра, и нужно было от неё избавиться.
– Ну хорошо, забудем об этом! – смягчилась старая дама. – По крайней мере, можно не сомневаться в точности адреса. За всю мою практику изгнания привидений мне ещё никогда так сильно не бил в нос запах ПКП.
Том тревожно смотрел на тяжёлые железные ворота. Старая вилла, которая когда-то была домом Хуго, стояла среди высоких тёмных деревьев и выглядела совсем не гостеприимно. Это было громоздкое и отталкивающее здание с узкими тёмными окнами, которые таращились на Тома как мёртвые глаза. Лишь густой белый дым, валивший из трубы, несмотря на тёплый день, показывал, что в доме кто-то живёт.
– Идём, молодой человек! Посмотрим поближе, – сказала госпожа Кюммельзафт и открыла калитку в сад. Калитка заскрежетала.
– У, какуй милый сердцу звук! – восторженно простонал Хуго в рюкзаке Тома. – Я снува дума. У-ху-ху, я сейчас распла́чусь!
– А ты не хочешь уже выбраться наружу? – спросил Том, когда они шли к вилле. – Тебя всё равно никто не увидит.
– Слишкум мнуго света, мне вредно, – ворчал Хуго.
– Ну, я бы не сказал, что здесь слишком светло, – возразил Том. Могучие деревья отбрасывали густые тени.
К входной двери вела широкая, обомшелая лестница. Поднявшись по ней, госпожа Кюммельзафт поставила ведёрко и решительно нажала на единственную кнопку звонка. «Захариас Либлих», – гласила старая медная табличка рядом со звонком.
Никакого движения в ответ.
Госпожа Кюммельзафт наморщила лоб:
– Хуго, ты же говорил, что этот господин Либлих работает дома, не так ли?
– Тучно! – послышалось из рюкзака. – Он рабутает ту-у-лько дума.
– Хм, подозрительно! – Госпожа Кюммельзафт прижалась носом к окну рядом с входной дверью.
– Что-нибудь видно? – Том нервно поправлял очки у себя на носу.
– Только обычные следы ПКП, – тихо сказала госпожа Кюммельзафт. – Опрокинутая мебель, испачканные слизью ковры. Но никаких следов господина Либлиха!
– Ухухунюшки-ху-ху! – вздыхал Хуго. – Наверняка жуткуе привидение сдуло прочь и самуго хузяина!
– Чепуха! – возразила госпожа Кюммельзафт. – Даже такому привидению, как ПКП, нужно кого-то пугать. Я допускаю, что хозяин дома где-то прячется. – Она достала из кармана плоскую баночку: – Вот, молодой человек. Смажь подошвы этой мазью. Первоклассное средство против слизи ПКП. А вот это, – госпожа Кюммельзафт протянула Тому маленький, прозрачный как стекло кубик, – положи в карман куртки. Это датчик ПКП. Как только ПКП приближается к тебе, кубик становится холодным как лёд. У меня тоже есть при себе такой. Очень полезная штука.
Кубик на ощупь был приятно тёплым. Том спрятал его в карман.
– А мне? – обиделся Хуго. – Я тоже хочу такой датчик.
– Глупость какая! – проворчала госпожа Кюммельзафт, а сама между тем уже осматривала дверной замок. – Ты привидение. Ты и без датчика заметишь приближение коллеги.
Она порылась в своей сумке и достала небольшой кусочек проволоки.
– Вот это подойдёт, – пробормотала госпожа Кюммельзафт и осторожно сунула проволочку в замочную скважину.
– И часто вы так делаете? – спросил Том.
– Ещё бы! Мои клиенты бывают в таком параличе от страха, что не способны открыть мне дверь.
Клак! – раздался щелчок, и тяжёлая дверь распахнулась.
– Идём, молодой человек! – Госпожа Кюммельзафт перешла на шёпот: – Вот теперь всё серьёзно.
Ледяной холод ударил им в лицо. Ледяной холод и мёртвая тишина. Они стояли в высоком мрачном холле, куда скупо проникал дневной свет через два небольших окна. Слизь привидения на коврах поблёскивала в полумраке, образуя паутину из гигантских улиточных следов. Лестница, которая вела на верхний этаж, вся была перепачкана этой слизью. Посреди холла лежал большой опрокинутый стол, словно жук на спине, задрав кверху ножки. Шкаф тоже стоял вверх ногами. Картины на стенах были перевёрнуты. Люстра под потолком медленно покачивалась туда-сюда. Туда-сюда.
Пальцы Тома впились в маленький кубик. Он был тёплый. Успокоительно тёплый.
Из холла внутрь дома вело пять дверей: две налево, две направо и ещё одна в самом конце зловещего холла.
– Хуго, выходи! – шёпотом скомандовала госпожа Кюммельзафт, повернувшись к рюкзаку Тома. – А где господин Либлих находился чаще всего?
Хуго появился, колеблясь в воздухе, бледно-жёлтый.
– Ун бывал чаще всегу в гостиной или на ку-у-ухне, – промямлил он. – Это втурая дверь налево, и там дальше ещё удна дверь. Уй-ю-юй, как же здесь всё разбрусано!
Том и Хедвиг Кюммельзафт тихо скользили подошвами, смазанными противослизневой мазью. Хуго летел за ними. Госпожа Кюммельзафт открыла дверь и заглянула в комнату. Потом махнула Тому и Хуго, чтобы следовали за ней.
В гостиной господина Либлиха было приятно тепло, потому что в камине горел большой огонь. Яркий дневной свет проникал внутрь через два окна.
– Тьфу! – заскулил Хуго и снова юркнул в рюкзак.
– Господин Либлих? – тихо позвала Хедвиг Кюммельзафт. – Вы здесь? Мы пришли, чтобы помочь вам.
Тому почудилось, что он слышит сопение, и тут из-за дивана выглянул мужчина с растрёпанными седыми волосами.
– Кто вы такие? – спросил он.
– Меня зовут Хедвиг Кюммельзафт, – представилась старая дама. – Я специалист по изгнанию привидений.
– О, в самом деле? Но ведь это же… – Господин Либлих с трудом поднялся на ноги и удивлённо посмотрел на пожилую даму. Он был высокий и толстый, в чёрном костюме, перепачканном в муке. – А откуда вы узнали о моей беде? – Мужчина тревожно оглянулся. – В настоящий момент всё тихо. Но это обманчивая тишина. Оно появляется лишь в благоприятное для него время.
