Еще одно нежеланное напоминание о семейном нашем преданиибуквально за последние несколько дней! Но когда адвокат одарил меня многозначительным взглядом, мне пришлось напустить на себя умный вид, хотя чувствовал я себя по-дурацки. Однако я вошел уже в роль, которую мне навязал Сент-Одран.
- Вы, разумеется, знаете, о которым из ваших предков идет речь в письме,-весьма уважительно проговорил адвокат, аккуратно складывая бумагу, которую я передал обратно ему.
- О предке моем со стороны отца. О пра-прадеде моего деда, если не ошибаюсь.-Я себя чувствовал дураком и негодяем одновременно.
- Я полагаю, сударь, вам должно быть известно, где именно он путешествовал. Вы и сами повещали те земли. Вместе с вашим партнером.
- Разумеется, сударь,-вставил Сент-Одран.-Вы же видели карты и все остальное.
- Что и убедило моего клиента. Остальные вопросы, как вы сами поймете, составлены мною и касаются юридической и финансовой сторон дела. Мы, адвокаты, осторожное племя... осторожней гораздо, чем искатели приключений. Такие, как вы.-Мне показалось, что он попытался выдавить краткий смешок.
Предприятие наше, основанное на обмане и лжи, с каждой минутою нравилось мне все меньше и меньше. Я не знал, что мне делать: признаться во всем и тем самым предать Сент-Одрана или хранить молчание. Не стоит, наверное, и упоминать о том, что я промолчал. При этом я себя чувствовал гнуснейшим из трусов. Какой-нибудь недалекий вельможа насобирал, как очевидно, целую кучу старинных книг, начитался до одури и сработал некую теорию, каковая опровергается первым же рациональным доводом. Но, с другой стороны, кто я такой, чтобы разбивать их грезы? Они и сами сполна осознают всю свою глупость, когда я бесследно исчезну с их золотом!
- Ну да! Да!-Сент-Одран надрывался, точно соборный колокол.- Миттельмарх. Он самый. Вот почему для успешного завершения экспедиции необходимо построить новый корабль. Наш старый корабль,-воздушная лодка, в которой мы поднимались на прошлой недели,-недостаточно прочен и вместителен для подобного путешествия!
- Я понимаю, сударь. Я как раз собирался сейчас перейти к вопросу о капиталовложениях. Прежде всего мне хотелось бы знать, сколько времени вам потребуется на строительство этого корабля?
- Это, сударь, зависит от того, каких мастеров нанять. Для строительства корпуса всего лучше будет подрядить умельцев из Бремена. Купол всего лучше делать в Лионе. Все остальное можно сработать и здесь, в Майренбурге. Но, как вы сами должны понимать, это займет ни один месяц.
- Скажем, к сентябрю этого года будете вы готовы?
- Вполне вероятно, герр доктор-адвокат. Но мастера из Лиона и Бремена потребуют денег вперед как доказательство наших честных намерений.
- Я понимаю. Как будет лучше всего перевести эти деньги за границу? Чеком? Долговою распиской?
- Я еще не справлялся, сударь, но могу получить всю интересующую вас информацию в течение нескольких дней.
- Они действительно, бременцы, лучшие мастера?
- Лучше их только мои земляки, шотландские корабелы. Но нанимать их теперь было бы несколько непрактично. Разумеется, до сего времени бременцы строили корабли морские, но корпуса их судов идеально подходят и для воздушных лодок. Воздушная тяга должна идти...- таинственный взмах обеими руками,-...так. Весла-так...-что-то вроде загребающего движения.-А паруса надо крепить на наклонных мачтах. Под углом минимум в 45 градусов. Вот так...-тут Сент-Одран изображает ладонями некую геометрическую фигуру.-И потом, существуют еще всякие хитрые инженерные приспособления, но, к счастью, с этим проблем не возникнет. Нам удалось заполучить одного выдающегося корабельного инженера, подвязавшегося в свое время на службе в британском и датском военном флоте. Он буквально на днях вернулся из Америки, где консультировал тамошнее правительство по вопросам конструкции кораблей.-Сент-Одран продолжал заливаться соловьем в знакомой уже тональности, ведя свою музыкальную тему, основанную на простейшей мелодии, создавая захватывающие переливы, возбуждающие воображение слушателя. Иными словами, картину, каковую внимающий Сент-Одрану рисовал себе в воображении, шевалье раскрашивал сияющими цветами, и слушатель видел не только то, что хотел видеть он сам, но и то, что хотел показать ему шевалье.
- Они все-оркестр,-как-то сказал он мне,-а я лишь дирижер.
Наконец шевалье завершил свое представление, каковое, признаюсь, меня впечатлило едва ли не наравне с угрюмым законоведом. Сент-Одран заверил нашего доктора-адвоката, что мы не только доставим корабль наш в Миттельмарх, перебравшись через преграды,-непреодолимые, если идти по земле или плыть по морю,-но и снарядим этот корабль так, что он будет готов к любым непредвиденным неожиданностям. Он застенчиво упомянул "сиятельного господина" и "вашего титулованного клиента", так же, как я, полагая, что таинственным нашим инвестором выступает сам принц майренбургский. я не стал задаваться вопросом, почему принц, запрещающий тайные общества,-каковые занимаются, разобравшись, теми же безобидными действами, рассчитанными на дешевый эффект, что и мы с шевалье,-покровительствует в то же время нашему предприятию. Я рассудил, что такое встречается вовсе не редко, когда человек с энтузиазмом хватается за какую-нибудь одну явно нелепейшую идею, но зато с яростью обличает другую, не менее нелепую. Настроен я был весьма цинично, а в таком настроении я все всегда сваливаю на низменную человеческую природу.
Когда мы возвращались на площадь Младоты в наемной карете, Сент-Одран имел вид утомленного актера, который только что отыграл,-и успешно,-трудную роль перед чуткою и благодарною публикой.
- Начать нашу компанию, как выясняется, будет легче, чем я полагал,-сказал он.
Во мне все же росло беспокойство. Одно дело-обвести вокруг пальца парочку бюргеров, совсем другое-дурачить сиятельного принца. Именно с того дня, я так думаю, и вернулись мои кошмары.
Вновь в ночных снах моих стала являться мне герцогиня, и человек-телец, дышащий жаром мне прямо в лицо, и Лабиринт,-с каждым разом он становился все больше запутанным,-и угрожающие шепчущие голоса. Сент-Одран же тем временем продолжал собирать свою "коллекцию" подложных документов: рекомендательные, ясное дело- хвалебны, письма, различные благодарности и другие бумаги, вполне убедительно свидетельствующие, что бременская корабельная фирма "Линдер и Линдер", подрядившаяся исполнить заказ,-а именно, строительство корпуса воздушного корабля,-для Общества Воздушных Исследований на общую сумму 27 000 талеров, с предоплатою 9000 талеров, выплатой 9000 талеров по завершении строительства корабельного корпуса и 9000 талеров по окончании всех работ. Господа Винглер и Пьемонт берутся за 10 000 талеров выделать шелковый купол воздушного шара по типовому проекту (они исполняли подобные заказы и для Монгольфье), но требуют предоплаты в размере половины от общей суммы. Они обязуются также изобразить на куполе всякий герб, флаг, либо же отличительный знак, каковой будет включен в список представленных инвесторов Компании, поданный до последней лакировки материала. Мистер Маркесс, корабельный инженер, завершил уже все чертежи и горит нетерпением взяться за дело. И все в том же духе. Чем сложнее и изощреннее становился обман Сент-Одрана, тем неотвязней-мои угрызения совести, и кошмарные сны мои донимали меня все сильнее. Если этот обман раскроется, в лучшем случае нас изгонят из города... но всего вероятней-казнят. За мошенничество в особо крупных размерах. Но даже если изгонят, нас после этого не примут больше нигде в цивилизованном мире. Я рассчитывал изначально составить себе состояние малою ложью6 более, скажем так, традиционною тактикой, но теперь я завяз глубоко и не мог пойти уже на попятную, не предав при этом Сент-Одрана и не обнаружив участия своего в сем мошенничестве.
