Я слушал дальше и услышал вот что: «Я не могу спрятать последние пятьдесят тысяч».
Я перестал дышать. У меня пересохло в горле. Мое сердце бешено заколотилось. Я застыл на месте, прислушиваясь к каждому слову его разговора. У меня загорелись уши. Чем больше он говорил, тем больше я понимал, что отец разговаривает с девушкой. Я не мог разобрать каждое слово, но определенно понял суть: он изменял маме и содержал свою любовницу на ее деньги.
Я был вне себя от гнева. Я был готов взорваться. Первым, что пришло мне в голову, был пистолет, который папа прятал в своем шкафу. Я знаю, что это безумие, но именно об этом я думал в тот момент. Он предавал мою мать, женщину, которая уважала и любила его всем сердцем, женщину, которая поддерживала его в трудные минуты. Вся ярость, которую я испытывал к отцу с самого детства, весь гнев, который я копил два десятилетия, вспыхнули в моей голове. Я хотел убить его. Прямо здесь и сейчас я хотел его смерти.
Только с Божьей милостью я смог сдержать этот инстинкт. Каждая секунда, каждая минута, каждый час, каждый день, которые я провел в молитве Господу любви, дали свои плоды в этот самый момент. Я не мог проигнорировать слова, которые сказал мне тогда Бог. Яснее и быть не могло.
Не делай этого.
«Спасибо Тебе, Господи», – тихо сказал я. Я вернулся в свою комнату, взял телефон и сделал звонок.
Ответил мой двоюродный дядя Исау.
– Исау, – сказал я, – пожалуйста, дай маме трубку.
Мама слышала, что я встревожен, но я не мог назвать ей причину – не сейчас. Я должен был сделать это лично. Я попросил ее купить мне билет, чтобы той же ночью вылететь в Нассау. Она все спрашивала почему. Я сказал: «Просто поверь мне. Это очень срочно. Если ты не отправишь меня туда, к вам, кто-нибудь может погибнуть».
Я слышал, как дрожит от страха мамин голос, когда она говорила: «Я перезвоню тебе и расскажу подробности перелета».
Через несколько часов я уже летел ночным рейсом из Лос-Анджелеса в Майами. Пролетая через всю страну, я поймал себя на том, что в моей голове проносятся мысли: «Почему он это делает? Как он мог? Как он посмел! Кто она такая? Как она выглядит? Сколько ей лет? Как долго это продолжается? Почему он думает, что ему это сойдет с рук?» Этот сукин сын. Этот ублюдок. Этот изменник. Все это время он пытался стать голливудской шишкой, только чтобы в итоге жить за счет успеха своей жены, только чтобы в итоге обмануть женщину, которая значит для меня больше, чем кто-либо на свете.
Я приземлился в Майами. Внезапный шторм означал, что небольшой самолет до Нассау задержится. Я попытался заснуть в зале ожидания аэропорта. Но сон все никак не приходил. Мысли не прекращали атаковать мой разум. Я смотрел на проливной дождь. Небо пронзала молния. Затем небо залилось золотым солнечным светом, а ливень превратился в легкий дождь. Я подумал о бабушке Бесси. Когда светило солнце и одновременно шел дождь, она всегда говорила: «Дьявол бьет свою жену».
Злые мысли вернулись. Две чашки кофе. Затем я прыгнул в маленький самолет и полетел над на удивление спокойным морем – я все еще чувствовал себя не в своей тарелке, все еще сходил с ума.
Мама встретила меня в аэропорту. Мы поехали в отель «Британия Бич» на острове Парадайс, где устроились в маленьком дворике. Она посмотрела на меня. Я посмотрел на нее. Я был сгустком эмоций. Сонный после долгой дороги, я должен был сбросить бомбу, которая разрушит весь мир моей матери.
Тишина стояла оглушительная.
Я обо всем ей рассказал.
Я сказал: «У папы роман с другой женщиной, и мне кажется, что он крадет твои деньги и отдает их ей».
В этот момент я увидел то, чего никогда раньше не видел. Лицо моей матери раскололось на части, а душа упала на пол. Я смотрел, как жизнь покидает ее тело. Она превратилась в пустую оболочку. Мама не шевелилась, не плакала, даже не отвечала. Ее глаза были пусты. Через несколько минут она взяла себя в руки и заговорила.
Она сказала, что отец изменял ей на протяжении всей жизни. Мама рассказала, как ей приходилось наведываться в апартаменты его любовниц, когда я был младенцем, и, держа меня на руках, звонить в домофон со словами: «Передай Саю, что время для игр закончилось. Пора возвращаться домой».
Еще она рассказала, как дедушка Джо Кравиц неоднократно изменял бабушке Джин и как Сай ненавидел за это своего отца. История повторялась.
Я спросил маму, почему она не ушла от него. Она ответила, что была предана их браку. У нее было железное багамское воспитание: развод – не выход. Она была полна решимости, главным образом из-за меня, сохранить этот брак. Кроме того, папа обещал измениться. И не сдерживал свое слово. Он совершал еще несколько неосторожных поступков, но среди них не было ничего серьезного. Мама думала, что он наконец-то исправился. Она впервые поделилась со мной такой личной информацией.
Я спросил, что она собирается делать. Мама объяснила, что сейчас лучше ничего не предпринимать – не говорить ни слова, не давать папе понять, что она знает. Мама вернется в Лос-Анджелес и будет вести себя так, будто все в порядке. А пока она наймет профессионалов, чтобы задокументировать его интрижку. Когда она призовет его к ответу, у нее будут неопровержимые доказательства. И единственный способ получить эти доказательства – убедиться, что он остается в неведении.
За удивительно короткий промежуток времени настроение мамы изменилось. Десять минут назад она была раздавлена. Теперь у нее был план.
Через несколько дней мы с мамой вернулись домой. Она вернулась в Кловердейл. Чтобы чувствовать себя в безопасности, мама предложила мне остаться в доме еще на неделю. Так я увидел величайший драматический спектакль в ее жизни.
Она тепло поздоровалась с папой и вела себя так, словно ничего не случилось. Смеялась над его шутками. Спала в их постели. Мама приготовила ему завтрак. И все это время она не выказывала ни гнева, ни обиды, ни подозрений.
Тем временем она наняла частного детектива. Потребовалось не так уж много времени. Три недели спустя она получила папку с компрометирующими фотографиями, банковскими выписками и квитанциями, включая два билета до Парижа и обратно на «Конкорде».
Когда пришло время для большого разговора, я подслушивал из гостиной, примыкающей к стене главной спальни. Я слышал крики, истерику. Мама говорила: «Как ты можешь тратить наши деньги на любовницу?» Она сунула ему в лицо папку с фотографиями и бумагами, доказывавшими, что он оплатил обучение девушки в колледже, аренду квартиры в Уэствуде и ежемесячную плату за ее «Мерседес». «Девушкой» оказалась молодая чернокожая женщина лет двадцати с небольшим, которая, по иронии судьбы, работала в их банке.
Когда мама сказала про билеты на «Конкорд» до Парижа, она совсем потеряла голову. Она кричала, что он много лет обещал отвезти ее в Париж, а теперь она узнает, что он тайно ездил туда со своей девушкой. Мама была вне себя от ярости.
Вместо того чтобы молить о прощении, потрясенный отец хладнокровно молчал. Никаких объяснений, никаких извинений, никаких угрызений совести, ничего. Он был парализован.
