— Силы обороны, сержант.
— От кого мы обороняем Остров?
— От мерзавцев и негодяев, сержант.
— Ну так выбери одного, самого мерзкого негодяя, и прикончи первым. Он совершает преступление, за которое на Свободных территориях предусмотрена смертная казнь. А потом разделайся с остальными, их можешь оставить в живых.
— А разве не надо вызвать полицию, или доставить их в суд? И вообще, мы же сюда на ягуара пришли посмотреть, а не людей убивать.
— Не нравятся мне твои мысли, рекрут. Запомни, здесь, и вообще в любом месте, где находимся, мы и полиция, и суд. Сейчас — это конкретно ты, рекрут Веласкес. Так что исполняй свой долг.
Павел кивнул, поёрзал на земле, совместил прицел на экране с головой мелкого дрища, жестом дал понять, что готов стрелять и ждёт команды. Сержант кашлянул.
— Может, тебе ещё беспилотник к нему послать с фиксаторами? Чтобы уж точно никуда не делись?
Веласкес улыбнулся, отключил целеуказатель в очках, снял их, приложил глаз к оптическому прицелу на планке, досчитал до трёх, выравнивая дыхание, и мягко нажал на курок. А потом проделал то же самое ещё два раза. Все три выстрела уложились в три секунды. Стреловидные пули с мягким сердечником и крохотным зарядом, разделёнными перегородкой, с вольфрамовыми хвостовиками, каждая весом в семь грамм, разогнанные магнитным полем до скорости пять тысяч метров в секунду, добрались до целей за три с половиной секунды каждая. За время полёта пули сбросили скорость почти в два раза, но всё равно, обладали внушительным импульсом.
Первый выстрел прошил дрищу нижнюю челюсть, пройдя мимо артерий и раздробив кости и хрящи, отделив её от лица, коротышку развернуло на месте и швырнуло на землю. Однако он ещё шевелился. Второй пробил плечо толстяку, разворотив в месиво сустав, руку оторвало, толстяк тупо смотрел на хлещущую кровь, даже не пытаясь зажать рану. Два выстрела, и оба — не туда, куда он метился, цели на месте не стояли, и за то время, что летела каждая пуля, они успели сместиться. Зато третий заряд вошёл куда надо — у амбала на промежности расплылось кровавое пятно.
15 августа 334 года от Разделения, воскресенье
Парадизо
Павел не доехал до Кейптауна четырнадцать километров, после сытного обеда его разморило, и он решил найти уединённое место, где можно провести денёк в абсолютном одиночестве. Номер в мотеле из пятнадцати домиков, выстроившихся в ряд посреди небольшой возвышенности, стоил в два раза дешевле городского. Возвышенность вырывалась из береговой линии, мыс уходил в океан на семьсот метров, и вода окружала гостиницу с трёх сторон. К тому же рядом с ним, на обрыве над белоснежным пляжем, стояла местная достопримечательность, старый маяк, который тоже сдавался — за три сотни за ночь. Павел посмотрел в сети, что люди говорят про этот мотель и конкретно про маяк, можно было дать две десятки горничной, и та пускала постояльцев на самый верх, в ста двадцати метрах от уровня океана, чтобы полюбоваться на окрестности. С верхушки маяка можно было даже разглядеть некоторые ближние острова, один из которых был застроен коттеджами и причалами для яхт.
Стоянка перед мотелем была практически пуста. Там стояли два байка и один внедорожник. Триста пятьдесят лет назад, когда эту землю начали заселять выходцы с изначальной Земли, через портал протащить машины было невозможно, не позволяли размеры. Их доставляли машинокомплектами, двадцать или тридцать штук, а потом решили, что мотоциклы гораздо компактнее и их не нужно собирать на месте. По сути, все транспортные средства на Острове в той или иной мере повторяли первоначальные экземпляры. Зачем выдумывать что-то новое, если старое тоже неплохо работает.
Тем более если заменить конструктивные части из стали на сплав титана, алюминия и ванадия, первых двух металлов на Парадизо было столько, что хватило бы на сотни миллионов машин, чего не скажешь о железе.
Павел машины не любил, ему куда больше нравился открытый всем ветрам байк, даже в сезон дождей. Он припарковал мотоцикл прямо перед входом, и прошёл в основное здание — здесь стоял кофейный автомат, играла негромкая музыка, а на стене висел бокс с ключами. Сорок пять реалов с завтраком и ужином, он приложил расчётный чип к считывателю бокса, перевёл деньги и получил пластиковый ключ от номера 4. Но сразу в номер не пошёл, огляделся.
Холл занимал практически весь первый этаж, на возвышениях стояли диваны и столики, тут можно было рассадить минимум сотню человек. Чуть ниже находилось открытое пространство, возможно, раньше здесь танцевали, или стояли игорные столы, но на внешнем виде это не сказалось, мраморные плиты пола блестели — за ними тщательно ухаживали. На противоположной от входа стороне монументальная барная стойка из гранита должна была уцелеть даже во время перестрелки, но за ней со стороны бармена никого не было. На двух высоких стульях сидели парень и девушка, скорее всего именно они приехали на байках, оба — высокие, тощие, с короткими стрижками и светлой кожей, их можно было принять за брата и сестру. Эти двое даже одеты были одинаково — в рваные синие джинсы и аляповатые майки. Они пили что-то яркое, и похоже, сами справлялись, парень поднялся, прошёл за стойку, налил ещё два стакана и высыпал на тарелку сушёные ягоды, достав их из шкафчика. На Павла парочка не обратила никакого внимания.
Павел приложил телефон к сенсору, получил правила заведения — живого обслуживающего персонала тут не было, даже охранника, только вечером бармен следил за порядком и заодно разливал напитки за отдельную плату, и утром, когда солнце уже вставало, появлялись две горничных, они вычищали номера, меняли полотенца и загружали пищевые автоматы. Всё остальное постояльцам предлагалось делать самостоятельно. В том числе развлекаться, парень, выйдя на улицу, ещё раз осмотрел окрестности, но вроде бы кладбища, где лежали сдохнувшие от тоски гости мотеля, поблизости не наблюдалось.
— Наверное, трупы бросают сразу в море, — сказал он сам себе, и отправился на берег. До заката оставалось ещё часа четыре.
Пляж возле маяка был шикарным, белый песок, плавный вход в кристально чистую воду, в пятидесяти метрах от берега на воде шлёпался ряд буйков с отпугивателями и защитными сетями, где-то на пределе видимости во водяной поверхности скользили треугольные плавники, но к тому месту, где Павел решил поплавать, они не приближались. Тупорылые акулы существовали на Сегунде задолго до того, как здесь появился человек. Как они сами перебрались из реки одного мира в реку другого, учёные так точно и не установили, но три миллиона лет — достаточный период времени для того, чтобы даже самые невероятные случайности произошли. К буйкам акулы старались не приближаться, чего не скажешь о рыбах паку с квадратными зубами, похожими на человеческие — эти иногда проскальзывали мимо сетки.
Так что Павел нацепил заодно и сканер, который отслеживал всех крупных особей на расстоянии до ста метров, и только потом нырнул. Вода была в меру тёплой, не очень солёной — из-за впадающей неподалёку в океан Рио-Лунго. Через полчаса Веласкес вылез из воды и запрыгал на песке, вытряхивая из уха воду. Полежал на песке, повторил ещё раз. И так почти до ужина, который здесь начинался с первыми сумерками.
