– Вовсе нет! – её удивление выглядело очень искренним – Я правда не ожидала, что Луций устроит что-то подобное, обычно он по уши в делах. Да ведь ничего страшного и не произошло. Было даже круто, скажи. Неужели тебе не понравилось? А золото?
– Да срал я на твоё золото!
Внутри поднималась неудержимая волна ярости, словно какое-то страшное чудовище рвалось наружу. Я снова и снова бил по стене, не чувствуя боли, пытаясь хоть так выплеснуть эту злобу, рвущую своими острыми когтями мои внутренности. Но с каждым ударом злоба росла и становилась сильнее. Ликино лицо оказалось неожиданно близко, обдав ароматом цветочных духов.
– Котик, я бы никогда не причинила тебе ничего плохого, – её шёпот обжигал лицо, – я хочу тебя, хочу безумно. Я всегда хотела только тебя, – клацающий зубами монстр уже добрался до горла и рвал на куски лёгкие, – как же я завидовала тем девицам, которые оказывались рядом с тобой. Но их больше нет, а я есть, и я исполню любое твоё желание, сделаю всё, что захочешь. – Её голос доносился словно издалека, хотя влажные губы шевелились совсем рядом. Через заполнявший галерею багровый туман я увидел, как сведённые судорогой пальцы сомкнулись на тонкой шее, накрыв чёрную надпись татуировки.
– Мой… – в меня плеснуло новой волной испепеляющего жара. Закрыв глаза, она запрокинула голову, губы чувственно приоткрылись. – Сделай… Это… – Слова вырывались из неё толчками, языками неистового пламени, пожиравшими всё на своём пути. – Убей… Меня… – Я видел, как участилось её дыхание, одна из лямок платья соскользнула с плеча, почти полностью обнажив белоснежную грудь. Видел, как пальцы на горле сжимаются все плотнее, вдавливая её в холодную стену. Перед глазами всё плыло в багровых волнах, а тело жило своей жизнью, и я не мог это контролировать, не мог остановиться. Все мои мысли и чувства безнадёжно тонули в бушующем урагане дикой животной жажды. Ещё немного и этот зверь вырвется наружу… – Покажи… Мне… Да… – В доносившийся издалека голос стали вплетаться частотные помехи, превращая его в неразборчивый хрип.
Меня словно выбросило из собственного тела. Всё происходило, как в замедленной съёмке, и я знал, что будет дальше. Сейчас эти руки свернут тонкую шею, а потом начнут рвать её на куски, выплёскивая захлестнувшую всё существо ярость. Но в ней не было ни капли страха или сомнения. Она повисла на сжимавших её руках, скользя пальцами по обнажённой груди, словно испытывала сейчас не боль, а невероятное наслаждение. Она тоже знала, что сейчас будет и… Хотела этого! Словно бы сейчас она испытает не мучительную смерть, а сильнейший оргазм. Почему-то схватившее её тело (моё тело?) напоминало куклу-марионетку, подвешенную на невидимых ниточках, а от Лики словно тянулись такие же невидимые щупальца, дёргающие за эти самые ниточки.
Ну уж нет!…
– Показать… – через плотную пелену тумана медленно проступали широко раскрытые глаза, в которых читалось неподдельное изумление. – Говоришь… – слова больше походили на рычание, но я увидел, что левая рука, оставив шею, вжималась ладонью в стену над её плечом. Рубашка прилипла к телу, по лицу непрерывными потоками стекала густая солёная жижа. Зверь внутри давил изо всех сил, не желая отступать, но правая рука уже медленно соскальзывала с прочертившей белую кожу широкой багровой полосы. – Тебе… – сжатый кулак впечатался в стену рядом с её головой, расколов плитку. На левом ухе и на щеке проступили несколько алых штрихов, прочерченных брызнувшими осколками.
– Котик? – получилось сделать один шаг назад.
– Ты… – ещё шаг – больная.
– Конечно, – Лика скользнула следом, прижалась к мокрой рубашке, оплела шею тонкими руками, – и это так сладко… – от сильного толчка она снова впечаталась обнаженной спиной в покрытую паутинами трещин и выбоин стену. Её глаза смотрели не моргая. Каждое движение давалось с огромным трудом. Монстр внутри продолжал рваться наружу, но застилавший глаза туман постепенно слабел, и я снова мог управлять своим сведённым судорогами телом.
– Я знаю, что тебе нужно… – она сбросила с плеча вторую лямку, отчего лишённое последней опоры платье упало к её ногам бесформенным куском ткани. Зверь рванулся изнутри с новой силой, схватив меня за горло… И тогда я побежал. Побежал прочь от увитых кованым плющом дверей склепа, прочь от роскошных, набитых золотом апартаментов господина мэра, прочь от этого сочащегося страстью и похотью и неотрывно стоявшего перед глазами обнажённого тела. Не разбирая дороги, но как можно быстрее и дальше от всего этого.
Липкий багровый дурман, всё ещё цеплявшийся за моё тело, неохотно соскальзывал рваными хлопьями от несущегося навстречу влажного воздуха. С каждым поворотом, с каждой вспышкой света он облетал с меня сухими осенними листьями, оставляя после себя боль. Чем дальше я бежал, чем тише звучало внутри злобное рычание клыкастой пасти, тем сильнее становилась эта боль. Она была повсюду. Она разлилась в вонючем воздухе катакомб. Пропитала мокрую, облепившую тело, одежду. Чёрным ядом струилась под кожей вместо застывшей и свернувшейся прямо в жилах крови. Барабанной дробью стучалась в виски и рёбра, ломая кости. Сводила с ума.
Впереди надо мной всплывала восковая морда привратника, она вязкими серыми каплями стекала по разрисованному кафелю стен, с жадным хлюпаньем ныряла в блестящую поверхность долговых луж, взрывая их испуганными брызгами.
– Какая встреча! Константин Викторович, – когтистое эхо скрипело по размалёванному кафелю стен, – теперь-то у вас есть для меня монетка?.. Разве может быть что-то прекраснее золота?.. – голос скрежетал в голове, царапая перепонки, – ну хотя бы колечко-то у вас есть?.. Нет?.. – похожий на визг цепной пилы хохот становился всё громче. – Как же так, Константин Викторович?.. Как же так?.. Стены вздрагивали и расходились огромными трещинами, из которых стремительно ползли толстые сухие, усыпанные длинными кинжалами шипов, ветви. Они тянулись к одежде, бросались под ноги… Поворот. Ещё поворот…
– Ваш билетик?.. – синюшное лицо трамвайщика с огромными чёрными провалами вместо глаз. – Пожалуйста, оплатите проезд… – костлявая рука в засаленном, похожем на старую гармошку рукаве тянулась к горлу. – Мы безбилетников не возим!.. – его вопль перешёл в визг и скрежет металла, словно кто-то дёрнул стоп-кран. Попавший под ноги скелет с сухим хрустом распался на отдельные части, а его беззубый череп, примеривший на себя роль футбольного мяча, укатился куда-то в угол. Снова поворот. Тёмная галерея, без ламп и факелов, с единственной приютившейся в углу свечкой.
– Куда же вы, Константин?.. – две чёрные точки на бледно-сером фоне, узкий кровоточащий разрез рта. – Вы же так ничего и не съели!.. Быть может, желаете бокальчик красненького?.. – Неожиданно глубокая лужа плеснула вверх, до ремня забрызгав бесформенными чёрными пятнами серую ткань штанов. – Вас ведь мучает жажда, не так ли?.. – голоса пронзительными визгами метались в углах и черных провалах ответвлений. – Мы можем удовлетворить даже самый взыскательный вкус… – Расплывшиеся в подобострастной улыбке толстые губы плотоядно причмокивали на мясистом лице, то ли протягивая мне похожий на шипастую дубину окорок, то ли замахиваясь им. – Любое желание, Костя… – Слова оседали едкой смолистой копотью, забивались в глаза и уши…
