– Лужи-то? Это долги, – она легко перешагнула через маленькую лужицу, – забытые долги. А размер лужи зависит от величины такого долга. Тут одна из галерей вообще затоплена, видел бы ты, сколько там всего плавает в этом озере. Ух! Если бы ещё не воняли, но с этим ничего не поделаешь – чем больше лужа, тем больше от неё вони, хорошо хоть этот запах не покидает пределы катакомб. Ведь на то они и забытые, чтобы о них не вспоминать. – Она снова подмигнула, приложив палец к губам. Похоже, она тут себя как дома чувствует, даже фонариком не пользуется, просто размахивая им в руке.
– Может тогда, расскажешь что-нибудь обо мне, раз уж так хорошо всё знаешь?
– А что ты хочешь услышать, сладкий?
– Если бы я знал. Как, например мы познакомились?
– А мы и не знакомились, мы едва ли не с пелёнок вместе, можно сказать выросли бок о бок. Я даже всех твоих тёлочек могу по именам перечислить, хочешь? – она постреливала на меня глазками через плечо, тут же отворачиваясь.
– А я был женат? – рука снова потянулась к пальцу, на котором (я уверен) было кольцо. Спина под чёрной кожей явственно напряглась.
– Ну да, женился там на одной. Я так и не поняла прикола, ладно если бы по залёту, а то вообще ни с того ни с сего. Такая ещё невзрачная, скучная, а ты такой бац и всё – женюсь. И сам после этого скучный стал, во всём правильно поступать старался, беее – она сделал вид, что её тошнит – как будто если правильно поступать, то кому-то от этого сразу хорошо. Чтобы ты знал – от этих всех таких правильных больше вреда, чем пользы. И жизнь скучнее. Ты после женитьбы даже со мной практически перестал общаться, а мы, между прочим, раньше очень круто время проводили, я же говорю, были не разлей вода. Так что не скрою, бывшая твоя мне совсем не нравится. Кайфоломная она. Лучше бы на той рыжуле женился, с ней-то уж точно не соскучишься, у вас даже цвет волос одинаковый. Наш человек!
– А почему бывшая? – в груди метались противоречивые чувства.
– Потому что это было там – за порогом Лабиринта. С этой чертой всякие родственные связи, привязанности, кончаются, и человек, наконец, обретает свободу. Ведь этого все хотят по жизни – свободы!
– Но ты-то тогда как здесь оказалась? И почему наша связь не оборвалась?
– Потому что гладиолус! – Она фыркнула. – Тоже мне! Нашёл с чем сравнивать! Наша связь – это тебе не колечки с цветочками и рюшечками, она глубинная, на самом тонком уровне, поэтому мы никуда друг без друга, куда ты – туда и я, хоть в самое пекло. К тому же я здесь неплохо ориентируюсь, куда хочешь знаю дорогу. Цени!
– Понятно. – Хотя на самом деле ничего понятно не было, но мне нужно было время, чтобы переварить услышанное.
– А кому принадлежит тот сейф с золотом?
– Мэру, кому же ещё?
– Мэру?
– Мэру города. Типа тут самый главный и богатый. Тот ещё засранец, так что не переживай, от него не убудет.
– А фамилия у тебя случайно не Гуд?
– Смешно, – она и вправду расхохоталась, – но раздавать бабло кому ни попадя в мои планы не входит. Не мой стиль.
Наконец ровная поверхность пола приобрела небольшой уклон. Коридор плавно сужался, всё круче и круче поднимаясь куда-то вверх, пока не замер, уперевшись в массивную железную дверью, похожую на вход в кладбищенский склеп, ну или на выход из него, как в нашем случае.
– Послушай, – она перешла на заговорщицкий шёпот, – твой пёсик реально очень классный, но будет совсем не круто, если он нас там выдаст случайно своим лаем или ещё чем.
– И что ты предлагаешь? Оставить его здесь?
– Если хочешь, можешь привязать его к чему-нибудь, чтобы не убежал…
Глава 4 Ужин при свечах
Обсидиановые статуи, каких-то невиданных существ, расположившиеся на одинаковом расстоянии друг от друга, тускло поблескивали в мягком свете сотен свечей. Они были похожи на почетный караул, расставленный вдоль занавешенных гобеленами стен залы. Низкий, чуть выше колен, длинный стол был заставлен всяческими блюдами, настолько разнообразными, что глаза просто разбегались от такого обилия деликатесов. Яркие краски сочных фруктов, различное жаркое, огромные, запечённые с овощами рыбины, даже зажаренный целиком поросёнок с яблоком во рту. Соответствующим обстановке был и костюм – классическая рубашка из тёмно-синего шёлка с тонкой серебряной вышивкой, стекавшей на грудь с левого плеча, и такие же классические штаны из серебристого кашемира, подпоясанные ремнём из крокодиловой кожи. Лика же блистала в изысканном вечернем платье тёмно-бордового цвета с глубоким декольте и открытой спиной, её шею украшало роскошное ожерелье из рубинов, а гвоздики в ушах сменились золотыми подвесками, также усыпанными рубинами, похожими на маленькие капли крови. Она полулежала, опираясь локтем на стопку разноцветных подушек и подобрав по себя ноги, я же просто сидел на предложенной мне подушке из тёмного бархата, скрестив ноги по-турецки и стараясь не горбиться…
Сейф находился в подвале роскошного двухэтажного особняка. Я поначалу думал, что он будет в кабинете или ещё в какой-либо комнате наверху, но когда увидел его, понял свою ошибку. Где же ещё можно было поставить такую махину, которая сама оказалась размером с приличную комнату, как не в специально выделенном под это огромном подвале? Насчёт кода Лика не обманула, как и насчёт золота. Поблескивавшие в свете фонаря магическим сиянием ровные стопки золотых слитков вытягивали из лёгких воздух и могли, наверное, даже ослепить, если смотреть на них слишком долго. И я действительно на какое-то время ослеп, только от внезапно вспыхнувшего яркого света.
– И что это мы тут делаем? – мужчина в ослепительно-белом костюме и сорочке цвета тёмного изумруда, ворот которой украшала крупная, усыпанная бриллиантами, брошь, восседал в глубоком кресле в углу комнаты, внимательно изучая нас своими светло-серыми, казавшимися почти прозрачными глазами, на которых яркими чёрными точками выделялись зрачки. И как мы его не заметили? В таком-то костюме! Из своего кресла он явно наслаждался произведённым эффектом, с видимым удовольствием наблюдая за нашим замешательством. Вдоль стен и перекрывая собой двери, через которые мы совсем недавно вошли, стройной шеренгой стояли здоровенные, метра под два ростом, похожие друг на друга детины. Их было человек двадцать. Лика тихо выругалась сквозь зубы, но деваться было некуда.
– Дорогие мои! Ну что же вы сразу в подвал? Даже не поздоровавшись. И бедного Арно лишили возможности представить вас подобающим образом, – при этих словах один из верзил что-то обиженно заворчал – к тому же – он развёл руки в стороны – это, право, одна из самых скучных комнат в нашей скромной обители. – Так вот значит, как выглядит мэр. На вид лет пятьдесят, хотя не похоже, чтобы лоснящаяся белизна гладко зачёсанных назад волос была как-то связана с сединой. – В этом доме есть и куда более приличные апартаменты, гораздо более подходящие для приёма дорогих гостей. – Мэр замолк, видимо ожидая какого-то ответа, но мы лишь угрюмо молчали, озираясь по сторонам. – Ну да ладно, это уже практически история. Но я всё же смею надеяться, что вы не откажетесь по достоинству оценить наше гостеприимство. Наш дорогой Арно скоро будет подавать ужин (вот уж не ожидал, что здесь есть какое-то отличие между утром и вечером). Быть может, вы окажетесь столь добры, что разделите с нами (это он про свой отряд охраны?) эту скромную трапезу? Право, своим согласием вы окажете мне честь и доставите исключительное удовольствие. – Неожиданно дружелюбный голос мэра, совершенно сбивал с толку. Когда стало понятно, что мы попались, я уже было готовился размазать хотя бы один из окружавших нас приплюснутых носов. Может, если повезёт, даже выбить его обладателю парочку зубов, прежде чем меня втопчут в витиеватый узор ковра. Но, видимо, расправа с наглыми воришками не входила в планы хозяина дома, по крайней мере, пока. Похоже, что наше наказание за эту нелепую попытку ограбления если и не отменялось совсем, то на какое-то время откладывалось. – Хотя, признаюсь, вид у вас несколько… – он поморщился, помахав перед лицом ладонью с длинными пальцами – уставший. По катакомбам гуляли? Та ещё достопримечательность, – было непонятно, то ли он брезгливо фыркнул, то ли усмехнулся, – впрочем, это дело поправимое. Уверен, мы сможем подобрать что-нибудь более приличествующее таким дорогим гостям, – ладони плавно опустились на подлокотники, – мои гардеробные полностью к вашим услугам. Эти господа, – рука вновь взмыла с подлокотника и изящным жестом указала на верзил, – проводят вас. – Голос его был вкрадчивым, однако хищная улыбка и холодный пронзительный взгляд не давали усомниться в том, что предложение не обсуждается…
