— Разумеется, — ответил я.
И когда наша кабинка поднялась на самый верх, Морозова взглянула на площадь с высоты, едва не упираясь в стеклянную перегородку кабинки. Ее лицо порозовело после еды, губы улыбались, а глаза блестели. В этот момент она была особенно красива.
— Дмитрий, вы так пристально за мной наблюдаете, — поправив прядь, убирая ее за ухо, произнесла Виктория. — Мне немного неловко от этого взгляда.
— Прошу прощения, — ответил я, склонив голову. — Просто мне нравится то, что я вижу.
Девушка обернулась ко мне, глядя из-под приспущенных ресниц.
— Вы все меньше похожи на рыцаря, спасающего принцессу из башни, — заметила она.
— Вот как? И кем же я вам представляюсь в таком случае? — усмехнулся я, откинувшись на спинку.
Виктория немного подумала, после чего ее губы дрогнули в очередной улыбке.
— Драконом, который похищает принцессу.
— Не переживайте, цели запереть вас в башне у меня нет, — ответил я. — Если, конечно, под башней не подразумевать науку и лабораторию. Потому как я вижу в вас огромный потенциал и не хотел бы, чтобы он был задавлен житейскими проблемами.
— Расскажите о своем детстве, — попросила она. — Раз уж у нас свидание, мне бы хотелось узнать вас получше, Дмитрий.
Я кивнул.
— Детство мое было самым обыкновенным по меркам княжеских семей. Мать и отец нечасто баловали нас своим вниманием, но уделяли все возможное время, — заговорил я, улыбаясь собственным воспоминаниям. — Помню, как однажды, когда отец вернулся из очередной командировки, он собрал нас всей семьей и вывез за пределы Казанского княжества. Сергей и Ксения уже бывали так далеко от дома, а я был совсем маленький, мне, наверное, лет шести еще не исполнилось.
Виктория слушала внимательно, сложив подбородок на сплетенные в замок пальцы.
— Вы, полагаю, слышали о Новосибирском зоопарке?
— Да, и даже бывала там, — ответила она.
— Мы посетили его всей семьей, — продолжил я рассказ. — В тот вечер мне казалось, я впервые почувствовал нас всех одной семьей. Отец рассказывал о находящихся в вольерах животных, матушка делилась историями из детства, которые ей самой рассказывал мой дед, князь Демидов. Было действительно весело и хорошо.
Морозова не прерывала меня, пока я не замолчал.
— Вы так цените свою семью, Дмитрий, — заметила она.
— Что же еще можно ценить в жизни, как не родных людей, с которыми эту жизнь проживаешь, Виктория? — ответил я с улыбкой. — По моему мнению, разумеется.
Она улыбнулась.
— И вы не боитесь приводить меня на свидание? — уточнила боярышня. — Ведь это могут расценить, как подготовку к подбору невесты. Достойна ли я, по-вашему, стать Романовой, Дмитрий Алексеевич?
Я пожал плечами.
— Буду с вами откровенен, Виктория Львовна, — сказал я. — У меня нет нужды спешить с помолвкой и свадьбой. Мне предоставили выбирать невесту самостоятельно. И я пригласил вас сегодня как раз для того, чтобы мы с вами провели время вместе.
— Мое мнение все же будет учтено? — вскинула бровь Виктория.
— Разумеется, иначе какой в этом смысл? — улыбнулся я. — Но что касается того, достойны ли вы войти в наш род, то я считаю, что это так. И намерен добиться своего.
Морозова помолчала, глядя в сторону.
— Дмитрий, нам пора выходить, — сообщила она, и я подал спутнице руку.
Покинув колесо обозрения, мы направились в сторону других аттракционов. Виктория сначала держала меня за локоть, а после провела ладонью по моей руке и вложила свои пальцы в мои.
— Значит, все это ради того, чтобы меня впечатлить, Дмитрий, — сказала она, подходя чуть ближе, чтобы не столкнуться с людьми, идущими достаточно плотной толпой.
Пока мы катались, посетителей стало заметно больше. Родители с детьми, студенты и школьники — вокруг звучал громкий смех и радостные визги детворы. К которым периодически примешивались не менее радостные вскрикивания девушек, чьи кавалеры выбивали для своих дам заказанные призы.
— Отчасти, — ответил я, окутывая нас обоих незримым защитным полем.
Мне не хотелось бы, чтобы прохожие задевали Викторию или кто-то по неосторожности наступил ей на ногу. Впрочем, боярышня этого не заметила.
— А если более развернуто? — хмыкнула она.
— Я хочу, чтобы вы могли позволить себе заниматься тем, чем вам хочется, — ответил я. — Я увидел ваш талант и полагаю, что вы достойны помощи в его огранке. Как я и говорил ранее, проект универсальной плазмы сохранит ваше имя в веках. И заполучить в свой род такую невесту захочет каждый, у кого есть неженатые сыновья.
— А вы, Дмитрий, не желаете конкуренции? — негромко посмеялась Виктория в ответ.
— Как показывает статистика, мои конкуренты проигрывают, — улыбнулся я, глядя на спутницу. — Или, быть может, мне стоит об этом беспокоиться уже сейчас?
Она отмахнулась свободной рукой.
— Что вы, Дмитрий, у нас в Москве не так много вольнодумцев, способных бросить вызов обществу. А общество не особенно нас любит.
Я накрыл ее ладонь второй рукой и обернулся к спутнице.
— Поверьте, Виктория, это время очень скоро закончится.
— Если я справлюсь? — уточнила она.
— Не если, а когда, — совершенно серьезно сказал я.
— Вы очень уверенный в себе молодой человек, княжич Романов, — хмыкнула боярышня. — И порой мне кажется, что вы верите в меня даже больше меня самой.
Сказав это, она чуть отвела взгляд и вновь поправила волосы. Я уже прекрасно знал этот жест и понимал, что он означает.
— Я никогда не бросаю слов на ветер, Виктория Львовна, — произнес я, чуть склонив голову набок, — и, полагаю, заслужил ваше доверие хотя бы как специалист в своем деле.
Она кивнула, все еще не глядя на меня.
— Но вы — княжич, Дмитрий, — избегая смотреть мне в глаза, ответила девушка. — И я не уверена, что буду достойной парой для вас.
— Я и сам порой не уверен, что из меня получится хороший жених или супруг, — признался ей, погладив большим пальцем ее кисть в своей руке. — Я очень увлечен развитием прогресса. Кроме того, у меня хватает обязанностей перед родом, и я не откажусь от них.
— И вы полагаете, что я буду вам достойной парой? — вновь спросила Виктория, поднимая на меня взгляд. — Все, что у меня есть, Дмитрий, принадлежит роду Морозовых. И приданого за мной не будет. Опустим сейчас наши личные чувства и качества. Согласится ли князь Романов, чтобы его младший сын взял к себе такую…
Я успокаивающе улыбнулся.
— Как я и сказал, Виктория, — произнес я, чуть приподнимая ее руку, чтобы девушка смотрела мне в глаза, — я сделаю так, чтобы вы стали самой завидной невестой среди всех боярышень поколения. И никто не посмеет больше говорить о вас плохо. А если и посмеет — что ж, думаю, я уже продемонстрировал не раз, что могу защитить людей, которых считаю своими.
