Я взглянул на фотографию. Что ж, будет прикольно.
* * *
– Он многим не нравился. – Мэллори оглядел бывших спецназовцев, собравшихся у пульта управления системой безопасности в выставочном зале. – Но у него не было врагов. В смысле…
– Никого, кто хотел бы убить его, – кивая, согласился Снайдер.
– Блин! – произнес Сабо. – Я много раз хотел убить его. Но не всерьез.
Все молчали, надолго задумавшись.
Молчание нарушил Тримейн:
– Гм… Не думаю, что это один из рэгхедов…
– Что за фигня! – возразил Мэллори. – Они все добрые фанатики.
– Им надо, чтобы все прошло гладко и спокойно, – согласно кивнул Сабо. – Они прекрасно себя проявили.
– Гм… – Тейлор нахмурился. – Эта девка, которую он трахал…
– Она так расстроилась, прямо вся обрыдалась, – сказал Снайдер. – Зачем ей убивать его?
– Нет, в смысле, не она. Но знаете… – Тейлор покачал головой. – Может, кто-то еще, знаете. Кто был с ней раньше? И тот мужик мог… типа ревновать?
Они с минуту размышляли об этом. Первым заговорил Сабо:
– Не-а. Не прокатит.
Тримейн разразился матерной тирадой, но его каджунский выговор смягчил брань.
– Такие вещи время от времени случаются. Так что если не телка, то какого черта?! А, лейтенант?
Сабо пожал плечами и почесал щетину на подбородке:
– Не знаю. Может быть… – Он осекся, склонив голову набок.
– Что? – спросил Снайдер.
– Он говорил что-то незадолго до того, как это случилось, – медленно сказал Сабо. – Как борода меняет лицо человека – и чье лицо она изменила.
– Что за хрень! – возмутился Тейлор.
– Блин! – удивился Тримейн. – Эта телка уродливая, но у нее нет бороды.
– Но если Тримейн прав… – подхватил Сабо.
– Конечно я прав, – заявил Тримейн. – В чем прав, лейтенант? Насчет бороды этой телки?
– Здесь и сейчас есть только один парень с бородой, – заметил Сабо. – Не считая рэгхедов.
– Этот метросексуал? Да он просто душка, – заметил Снайдер.
– Угу, он, Миллер, – ответил Сабо.
– Лейтенант, этот чувак ну никак не мог бы напасть на Шефа, – сказал Тейлор.
– Но кто-то напал, – откликнулся Сабо. – Кто-то с бородой. – Он огляделся вокруг. – Можете придумать, кто еще подходит?
Все молчали еще с минуту.
– Ладно, – прервал молчание Тейлор. – И что же нам делать с этим чуваком?
– Вот что я придумал, – начал Сабо, и его парни придвинулись ближе к нему.
* * *
– Должен признаться, – сказал Рэндалл, – что никогда не присутствовал на более волнующем открытии.
Он сидел в застекленной нише их кухни, служащей уголком для завтрака, а Катрина устроилась напротив. Пустые тарелки были отодвинуты в сторону.
Катрина нахмурилась. Ей в лицо било утреннее солнце, подчеркивая припухлость под глазами из-за вчерашнего шампанского и недосыпания. Она дотянулась до реостата, контролирующего прозрачность оконного смарт-стекла. Солнце поднялось над верхушками деревьев и светило слишком ярко. Повернув ручку настройки, Катрина затемнила тон окон на одну отметку, потом еще на одну.
– Я предпочла бы что-то менее волнующее. – Продолжая хмуриться, она сделала глоток кофе и раскрыла утреннюю газету. – «Таймс» отреагировала слабо.
Рэндалл пожал плечами:
– Не беспокойся. Уверен, «Пост» будет в восторге.
– И это, по-твоему, хорошо? – спросила Катрина и, вздохнув, чуть улыбнулась. – Хотя оно стоило того, чтобы увидеть выражение лица Эрика.
Рэндалл фыркнул:
– Я не знал, что он способен испытывать другие эмоции помимо осуждения.
– Конечно способен, – откликнулась Катрина. – Удивление и гнев, например.
– А какую гримасу он скорчил вчера вечером! Как бы ты назвала ее?
– Гм… – задумалась Катрина. – Может быть, брезгливое порицание?
Кивнув, Рэндалл отпил кофе.
– Мм… – промычал он. – Мне нравится.
Они немного помолчали.
– Но, господи, бедная Анжела! Должно быть, для нее это катастрофа!
– Для ее дружка даже хуже, – заметил Рэндалл. – Он мертв.
– Трудно представить себе Анжелу с этим, этим… – Катрина покачала головой.
– Не можешь сказать вслух? – спросил Рэндалл. – О мертвых дурно не говорят?
– Что-то в этом роде.
– Что ж, – вздохнул Рэндалл. – Кто-то иногда кого-то любит.
– Вряд ли то, что происходит в подсобке, можно назвать любовью, – заметила Катрина.
– Это верно, мы не пробовали, так что…
– Рэндалл, прекрати! Ведь человек умер.
– Не спорю, – ответил он, мельком взглянув на часы. – Ой, я опаздываю!
– Куда опаздываешь? – спросила Катрина.
Рэндалл встал.
– Ох! Среди всей этой суеты забыл тебе сказать. Еду на север штата в аукционный дом «Басбис».
– Никогда о таком не слышала.
– Ну, он на севере штата, – пояснил Рэндалл. – И, говоря «аукцион», я имею в виду вот что. Коробки с фермерскими инструментами и старые энциклопедии. И время от времени голова лося.
– На самом деле это повод не приходить сегодня в музей, да? – снова нахмурившись, спросила Катрина. – По сути, нам не нужна голова лося. И, господи, Рэндалл, у нас еще так много… – Замолчав, она покачала головой.
– Так много работы по устранению ущерба, – закончил за нее Рэндалл. – Привести все в порядок и так далее. Твой брат Тим гораздо лучше меня справится с вещами такого рода.
– Полагаю, мне тоже нужно пойти. Но даже и так…
– Если эта поездка оправдает себя, у музея появятся новые звезды на погонах, – сказал Рэндалл. – Старый мистер Басби считает, что они обнаружили Мазаччо.
– Это картина или автомобиль?
– Обычно картина, – ответил он. – С пятнадцатого столетия до нас дошло совсем мало автомобилей.
– И этот мистер Бисбо понимает толк в живописи?
– Басби, – поправил ее Рэндалл. – Какой бы невероятной ни казалась возможность этого, я пренебрегу своим долгом, если не проверю. – Он встал, чтобы убрать тарелки. – И мистер Басби уверяет, что если я приеду сегодня, то буду на шаг впереди конкурентов. Метрополитен-музей продолжает заполнять нужные бумаги на получение полного бака бензина для поездки. – Он поставил грязные тарелки в раковину. – Так что, если можешь освободить меня на день, я поеду. – Наклонившись, он поцеловал ее. – И даже если картина поддельная, обещаю привезти тебе что-нибудь замечательное…
