— Спрашивайте.
— Как и при каких обстоятельствах на вас вышли Финьярд?
— А сами-то как думаете, как? Наняли моих ребят однажды, для не самого чистого дела. Мы сработали, как полагается, получили деньги и разошлись… Потом была ещё пара услуг. А потом — этот заказ со склянками. Всё как обычно — благородные нанимают нищих, чтобы убирать или устраивать грязь их руками. Каких-то конкретных или глобальных предпосылок к тому, чтобы найти именно мою банду, полагаю, у вышеназванной семьи, не было.
— Вы лично встречались с их представителями?
— Дважды. Оба раза — здесь, с Далем Финьярдом.
— Он не говорил, для чего ему эссенции?
В этот раз Кашалот рассмеялся по-настоящему.
— Разумеется, нет! Мы — простой инструмент, не более. А инструменту совершенно необязательно знать, какой цели он служит.
Что ж… Глупо было рассчитывать на иное. Хвала всем богам, что главарь согласился отдать склянки!
Однако, через пару минут, когда саквояж оказался водружён на стол, выяснилось, что хватка есть не только у меня.
— Можете забирать его, — сказал Кашалот, махнув рукой, — всего за пять сотен золотых.
— Вы серьёзно?
— Более чем. Мне придётся вернуть деньги, заплаченные за это дело. Плюс — неустойка. Не могу же я платить из своего кармана?
— Забавно. Поэтому решили залезть в мой? Давайте в таком случае посчитаем, сколько ваша банда должна мне? — фыркнул я.
— Простите? — не понял главарь банды, — Мы с вами впервые встретились лишь сегодня. Сомневаюсь, что мы что-то вам должны.
— А вы не сомневайтесь. Трое ваших молодчиков прошлым летом обчистили нас в порту. Ну… Как обчистили — мы сбежали, однако при себе были кристаллы векса. В общем — благодаря вашим ребятам, среди которых был и тот, который выложил нам всё как на блюдечке о вашей банде, я их лишился. Там было товара на две сотни. Плюс — моральная компенсация, скажем, точно такого же размера, и ежедневный процент с утраченной суммы за нападение на благородного… Хорошо, пусть полпроцента. Итого выходит, что вы должны мне тысячу двести золотых.
— Это смешно! Откуда мне знать…
— Ниоткуда. Точно также как и мне о том, что вы ничего не знаете о Финьярд и том, зачем им эти эссенции! — жёстко отрезал я, перебив бандита, — Вот только я могу сделать так, чтобы вам поверили. А максимум, на который способны вы — выстрелить в меня прямо сейчас и позвать своих громил. Что будет очень глупым решением, — по рукам вновь пробежали молнии, — Более того, скорее всего, вам не придётся возвращать деньги. И вообще, — встав, я застегнул саквояж, в котором звякнули склянки, — На некоторое время я бы посоветовал вам воздержаться от противозаконной деятельности. Не покидайте город, вскоре с вами снова захотят поговорить.
— Вот уж не думал, что меня когда-нибудь «обует» безусый юнец, — протянул Кашалот.
— В ваших интересах согласиться с моими словами.
— Это я уже понял.
— В таком случае — всего доброго и спасибо за помощь.
Я развернулся и зашагал к выходу из комнаты. Что примечательно — Кашалот не сделал попыток остановить меня или продолжить разговор…
* * *
Лодку у края Отстойника пришлось искать довольно долго — стояла глубокая ночь, и основная масса местных находилась на промысле — в море, или в городе, где значение этого слова обретало слегка… Другой оттенок.
Тем не менее, нам удалось найти какую-то плоскодонку с владельцем стариком, и за один серебряный он согласился доставить нас в порт.
Оказавшись на суше, в городе, пусть и не самом его благополучном районе, я расслабленно выдохнул. Всё складывалось как нельзя удачнее!
И разумеется, эта удача надолго за моей спиной не задержалась… Там появился кое-кто другой.
Убийца, если точнее.
Первый выстрел раздался в тот момент, когда мы с Вейгаром уже сошли на берег и двигались по первой линии пирсов, вдоль пришвартованных рыбацких лодок.
Я почувствовал, будто мне в лопатку прилетел тяжеленный камень. Не удержав равновесие, выпустил из рук саквояж и полетел на землю, больно приложившись грудью.
Воздух на несколько секунд покинул лёгкие, и я заскрёб пальцами о камень, при этом чувствуя сильную боль в спине.
Вокруг, несмотря на поздний час, было достаточно народу. Выстрел слышали многие, и многие же видели моё падение. Так что неудивительно, что вокруг моментально воцарилась паника. Через секунду я услышал рёв пламени, ещё несколько выстрелов, крики боли.
— Ви! — Вейгар совершенно неожиданно оказался рядом, — Ты жив?!
— Жив, с-сука, — произнёс я, наконец, вдохнув, и перевалившись на спину.
— Кажется, я сжёг стрелявшего…
— Да и хрен бы с ним… Фух, повезло! Лучшая жилетка — бронежилетка…
— Что? — не понял друг, — Ты ранен?! Не вижу крови!
— Нормально, — я встал на колени, разглядывая собравшуюся вокруг толпу.
Наверное, мне повезло — первым, кого я увидел, был секундант Даля Финьярда… Я сразу узнал Гаспара Робе — неприметного мужчину в возрасте и серой одежде. Именно эта «неприметность» и выделила его из толпы.
Я также успел заметить, как он направляет оружие в мою сторону…
Отреагировать не успел — грохнул выстрел, и Робе моментально скрылся меж вновь заголосивших людей. Вот только в этот раз попали не туда, куда целился. Проследивший за взглядом Вейгар дёрнулся, и успел заслонить меня собой.
Выстрел пробил ему бок, из которого теперь толчками выплёскивалась кровь.
— Нет-нет-нет! — забормотал я, забыв и о нападающих, и о саквояже, — Не смей терять сознание, гавнюк! Вейгар! Вейгар!
— Вот ведь… — пробормотал он. Кровь отхлынула от лица светловолосого здоровяка, и теперь, в свете луны, он казался мне мраморной статуей, — Ви… Я не хочу умирать…
Глава 12
Вейгар лежал на больничной койке в бессознательном состоянии. Он ежеминутно ворочался и стонал от болей, которые доставали его даже в мире грёз.
Здоровяку повезло. Он не истёк кровью сразу, и умудрился остаться в сознании до того момента, пока я не «реквизировал» ближайший экипаж. До ближайшего госпиталя, расположенного здесь же, в порту, в нескольких кварталах от места, где на нас напали, мы доехали быстро. Разнеся приёмный покой, я втащил Вейгара на себе прямо в хирургическое отделение и под угрозой немедленной расправы заставил персонал отыскать лучшего местного хирурга.
Пуля попала моему другу в грудь, и застряла между верхушкой сердца и диафрагмой. Также она повредила легочную вену. Чтобы это выяснить, пришлось вскрыть Вейгару грудину. Хирург добрался до органов, извлёк пулю и сшил повреждённый сосуд, после чего заявил, что это — верх его способностей, и теперь всё дело только за светловолосым.
