У него морщинки вокруг глаз собирались в тот момент такие бесподобные, что взгляд отвести невозможно.
Денис вдруг приподнял гостью и усадил на стол, вторгаясь между расставленных ног.
– А ты хочешь поспорить с этим фактом? – рукой откинул край полотенца и, нащупав трусики, дерзко сдвинул их в сторону.
Юлина плоть магическим образом сразу же отозвалась на его прикосновения. Девушка руки вскинула и положила на мужские плечи. Ей нравилась его дерзость, то, что так открыто показывал ей насколько хочет ее. Но не давил, не ломал.
На сковороде что-то зашипело, вынуждая Дениса повернуть голову и чертыхнуться. Отойти от Юли и взяться за лопатку.
– Если ты сожжешь наш обед, я буду вынуждена признать твои способности ниже среднего, – сказала, наблюдая за тем, как он помешивал содержимое сковороды.
На самом деле аромат стоял сумасшедший. У нее в животе урчало в ожидании гастрономического удовольствия.
– Это невозможно, – парировал уверенно Денис, – да и не могу я провалить миссию.
– Миссию?
– Да. Кормить тебя больше. Организм истощается, Юля, ему нужна еда, а не только кофе.
Романова не сдержала улыбку. Она и не помнила, когда хоть кто-то вот так банально о ней заботился.
Спустилась на пол и, обернувшись, увидела на столе нож, а рядом на дощечке помидоры. Наверное, для салата.
Взяла один и покрутила в руке. Должно быть легко. Поставила овощ и провела ножом, отрезая кусочек.
Денис вероятно услышал, потому что уже спустя секунду Юля почувствовала, как он обнимает её сзади. Проскальзывает рукой около талии и поворачивает помидор другим боком.
– Так сок не вытечет, – пояснил, оставив на плече поцелуй.
– Понятно, – кивнула Юля, стараясь не думать о том, что он так близко, иначе точно порежется. – Давно ты умеешь готовить?
Денис взял другую дощечку и встал рядом, чтобы нарезать огурцы и шпинат.
– С университета. Там никто не готовил, приходилось нам с пацанами самим.
– Ты в общежитии жил?
– Да.
– Мне казалось, все, кто живут в общежитии, в основном ходят по вечеринкам, пьют и меняют каждый вечер девушек.
– Не без этого, – с усмешкой признал Денис, ловко отправляя овощи в миску, – это юность, у всех она была.
– Не у всех, – справившись с первым помидором, Юля собрала кусочки ножом и добавила к огурцу.
– Ты вообще не гуляла? Никогда?
– Нет.
– А как же дискотеки в школе? Это вроде как довольно безопасно и прилично.
– Когда другие ходили на дискотеки, я выступала в филармонии или в театре, куда меня приглашали по ходатайству мамы.
Денис отошёл обратно к плите.
– И ты никогда не бунтовала?
– Пыталась. Однажды ушла к подружке на вечеринку, ничего не сказав маме. А потом она как-то повлияла на её родителей, и Катя перестала со мной общаться. После меня перевели в закрытую школу. Там, конечно, тоже ребятам удавалось отрываться, но я уже не стремилась. Не хотелось, чтобы вторая такая Катя отвернулась от меня. Поэтому я целиком и полностью ударилась в учёбу и закончила школу с отличием. – когда обернулась, Денис внимательно смотрел на нее, а Юля поняла, что снова выдала ему порцию фактов о своём детстве. Возможно, даже не нужную ему. – Готово, – сменила тему, демонстрируя результат своей работы.
Мужской взгляд даже не переместился на овощи.
– Мне жаль, что у тебя не было детства.
– У меня и настоящего толком нет, но живу ведь, – пожала плечами Юля и заметила позади мужчины две полные тарелки спагетти. С горкой. – Ты думаешь, я всё это съем? – скептически повела бровью.
Денис ухмыльнулся.
– Ты просто не сможешь остановиться.
И оказался прав. Либо Юля была слишком голодной, либо и правда он обладал кулинарным талантом, но на тарелке к окончанию обеда ничего не осталось.
– Так что? Я получаю свою мишленовскую звезду? – удовлетворенно забрав пустую тарелку, мужчина вопросительно заломил бровь.
– Насчёт звезды не знаю, но твои кулинарные способности явно не уступают… остальным.
Взгляд карих глаз вспыхнул, отзываясь в животе девушки теплым эхом.
– Ты только что подняла мою самооценку на новый уровень.
– А разве она не была на самом верхнем?
Денис потянул Юлю за руку, поднимая её со стула, и, отбросив стёб, заглянул серьёзно в глаза.
– Ты моя, Юль. А это уже безапелляционно заставляет меня считать себя достойным.
Женское сердце защемило. Однозначно, это даже лучше, чем истертое «люблю», за которым многие так гонятся.
– Так и есть, – ответила честно.
Кажется, в этот день они целовались с десяток раз, но Юле этого было недостаточно. Она вдруг ощутила себя жадной до прикосновений Дениса. Приподнялась на носочках, чтобы самой прижаться к чувственным губам.
Они долго целовались, а потом Денис снова взял Юлю. На этот раз прямо на кухне у стены. Нетерпеливо, неистово, заставляя её в третий раз биться в экстазе и кричать от губительного удовольствия.
После они пили кофе. Молча. Денис поглаживал руку Юли не в состоянии оторваться от неё ни на секунду, а она смотрела на него и не понимала, как такое возможно. Чтобы в омут с головой. Разве так бывает вообще? Или это только у неё от одного взгляда на него внутри всё трепетало?
Настенные часы раздражающе тикали. Дэн то и дело следил за стрелками, которые как назло двигались быстрее обычного, приближая минуту, когда придётся выбираться из их укромного уголка и возвращаться туда, где ему даже смотреть на Юлю так нельзя будет. Где снова маски, а внутри отныне будет полный раздрай, потому что убедить собственный мозг – то можно, а вот сердце не такое покладистое.
Денис бы хотел Юлю здесь оставить, у себя. Вечером фильм посмотреть какой-то, хотя они точно его бы не досмотрели, но в этом и суть. С ней хотелось каждую минуту проводить. Юля бы рядом была. Вся такая домашняя, спокойная, улыбающаяся то игриво, то смущённо. Его вся.
– Нужно ехать, – Юля либо мысли его прочитала, либо думала о том же.
Дэн кивнул.
Домой ехали молча. Правда, королева села рядом, и всю дорогу Денис держал ее руку. Гладил большим пальцем запястье. Только в квартале от дома Юля пересела назад и тут же изменилась в лице. Отгородилась. Дэн физически это ощутил. Как будто место в машине что-то поменяло.
– Юль, – позвал, когда они подъехали к дому. Карие глаза встретились с его в зеркале. – Теперь всё иначе.
– Я знаю, – коротко ответила, а у него внутренности свернулись, как от кипятка.
– Жалеешь?
