«И он видит призраков?!» — промелькнуло в голове Риана, и эта мысль заставила бывшего барда чувствовать себя ущербным. Он недовольно хмыкнул и взглянул на старшего. Тот опустил руку на его плечо, а затем отправился к старику, по-прежнему глядя перед собой.
Несмотря ни на что, Риан сильно изумился, когда Роан разлепил стиснутые губы и произнес:
— Ваша служба окончена. Вы свободны, — потом повернулся, вздохнул. — И вы тоже вольны идти к Вратам Эста, — склонил голову на бок, словно прислушивался к чему-то.
Риан, как ни силился, слышал только голос ветра. Подавив негодование, он подошел к брату и встал слева от него, надеясь высмотреть хотя бы что-то. Но только снежинки, поднятые неугомонным ветром, водили свой хоровод. Роану и Гурдину было доступно больше, чем обычным смертным. Один обладал даром, другой мучился от наказания.
Аррис и Орей смотрели на свет, льющийся с небес. Их больше не беспокоили силы природы, тревожащие живых. Ар-де-мейцы и нордуэлльцы, забыв о вражде, один за другим поднимались по лестнице, чтобы взойти к Вратам смерти и предстать перед леттами и их хозяином. Только двое медлили. Аррис смотрел на лорда и его смешно крутящего головой брата.
— У тебя есть, что сказать? — осведомился Гурдин, привлекая внимание призраков к себе.
Аррис обратился к Роану:
— Ваша милость, вы доверили мне сестру, и я готов исполнить свой долг до конца.
— Конец уже наступил, — хмуро отозвался лорд. — И ты свободен!
— А она? — Аррис смотрел на черный вихрь, доверчиво свернувшийся у его ног.
В глазах Роана появилась печаль.
— А она? — он будто беседовал сам с собой. Вздохнул. — Она останется здесь. Ее долг еще не оплачен.
Аррис понял, что спорить бессмысленно, кивнул, погладил, будто жалея, черноту у ног и позвал Орея за собой.
— Пусть путь ваш будет светел, — проговорил на прощание Гурдин и отпустил их взмахом руки.
Риан подскочил на месте и вцепился в плечо Роана.
— Тэйна здесь? — когда старший не ответил, младший продолжил. — Не молчи! Умоляю!
— Не совсем, — отозвался Гурдин и подошел ближе к младшему из близнецов. — Узнал ли ты меня, шут?
Риан с шумом втянул в себя воздух и разом лишился речи.
— Потом! — приказал Роан и шагнул вперед.
Черный туман, лишившийся защитника, свился у его ног. Лорд на миг прикрыл веки, чувства душили его, но он прогнал слабость. Ир'шиони обязаны быть сильными.
— Тень, — сказал он после некоторых раздумий. — Я нарекаю тебя «Тенью». Отныне ты стражница. Твое дело охранять границы и подчиняться лордам Нордуэлла. Свое лицо и позволение вернуться в замок ты обретешь тогда, когда вспомнишь все, что сделала! А теперь поклянись верно служить нашей земле! — он говорил властно, и Нордуэлл откликнулся. Зашелестели кронами деревья, притих ветер, дрогнула земля.
Риан сглотнул и подумал, что никогда не сможет стать настоящим правителем. Правда мысль тотчас испарилась, когда глаза увидели черноту, клубящуюся у ног брата. Тень приступила к службе.
В растерянных чувствах Риан позволил себе взглянуть на Грудина. Тот кивнул, ничего более не поясняя.
— Дело сделано, — лорд посмотрел на своих спутников. — Теперь остается малость, — грустная улыбка коснулась его губ.
Риан засуетился.
— Ты не можешь, я не…
— Ты сделаешь это, брат! — Роан опустил ладони на его плечи. — Ты обязан! — заглянул в глаза, словно в глубину души.
Младший обреченно кивнул.
— Да.
— Я хочу, чтобы ты стал хорошим правителем, — улыбка не сходила с губ Роана, когда он смотрел на брата.
— Постараюсь, — сглотнув, отозвался он.
— Я помогу, чем смогу, — уверил стоящий рядом Гурдин.
— Пойдемте! — Роан сказал свое последнее слово. — Расскажем обо всем Лану и вместе отправимся в замок. Совершим, что должны!
— Да! — Риан, сделав глубокий вдох, согласился с братом, понимая, что его жизнь перевернулась с ног на голову.
Над Хрустальным городом стояла стылая весенняя ночь. В безоблачном небе колюче сияли многочисленные звезды. Мирель, королеве Ар-де-Мея не спалось, тревожили мысли о собственной свадьбе, которая должная была состояться уже завтра. Капитан королевской гвардии твердо заверил ее, что никаких неожиданностей не предвидится! А ведь и пять лет назад ей обещали, что все будет хорошо…
Мире пришлось проявить твердость — воспоминания иногда бывают обременительными, и их следует отбросить прочь, пока они не стали достаточно тяжелым грузом и не утянули на дно, мешая осуществить предначертанное. Забывшись, она не сразу расслышала робкий стук в дверь.
— Войдите, — распахнула створку и с удивлением заметила на пороге Дарейса. — Капитан? — королева не доверяла своему зрению.
— Я… — он неожиданно смутился и посмотрел на нее, как будто ждал подсказки.
— Проходи, — Мирель гостеприимно распахнула дверь перед будущим мужем.
Дарейс прошел, оглядел королевские покои. Его взгляд показался Мирель затравленным, словно капитан королевской гвардии ощутил себя загнанным в клетку зверем. И Мира чисто по-женски пожалела его, а потом решила взять дело в свои сильные руки. Иногда мужчины бывают по-детски слабы и беззащитны, ожидая помощи своей женщины.
И королева посчитала, что время настало. Она подошла к Дарейсу настолько близко, что ощутила на лице его горячее дыхание. Он не сдвинулся, и Мирель сбросила сорочку, представ перед ним нагая и влекущая.
Взгляд Дарейса скользил по ее обнаженному телу, дыхание ускорялось. Капитан чувствовал, что решимость покидает его, язык заплетался, и он едва смог выговорить:
— Зачем?
— Это наш долг, — сказала она, развязывая узлы на его тонкой нижней рубашке.
Его рука дрогнула, когда он поймал ее холодные пальцы.
— Но мы еще…
— Уже! — уверенно объявила Мирель, накрывая его руку своей второй ладонью. — Перед богами мы уже женаты. А люди узнают завтра… — с ожиданием взглянула на него.
Дарейс вздохнул, его губы приоткрылись, и Мира, не думая ни о чем, кроме счастливого будущего, прильнула к ним, одаривая капитана совсем не целомудренным поцелуем.
Поддаваясь страсти, почти сгорая от охвативших чувств, он исступленно прошептал:
— А как же демон?..
Мирель ненадолго прервалась и с вопросом посмотрела на отца своих будущих детей. Дарейс выдохнул:
— Демон отомстит нашей дочери…
Заглушая его и свою боль алчущим поцелуем, она сумела прошептать:
— Я передам ей СЛОВО…
— Всего одно? — касаясь ее губ, все еще сопротивляясь охватившему пламени, капитан задал тревожащий его вопрос.
