— Угомонись! — сказала я. — У меня нет ни сил, ни желания враждовать с тобой! Пугать тоже не стоит, прибереги эту возможность для иных времен, уверена они скоро наступят!
Мрак впереди сгустился, закружился водоворотом, в кругах которого я явственно видела отдельные серые лица всех, кто жил здесь когда-то. Особенно запомнилось одно — мужское, волевое, довольно привлекательное. И я даже знала, как звали его обладателя при жизни, и за это следует сказать «благодарю» ильенграссам за диковинный сон, ниспосланный мне ночью в Сторожевом замке. Лицо Роана эрт Шерана на миг замерло, словно тот, кем был когда-то этот демон, сумел угадать, о чем я подумала. Но затем все закружилось вновь, точно снежинки, гонимые злой метелью, лица завертелись, слились в единое целое, и Дух уступил мне дорогу. Направилась к себе, надеясь, что не застану в спальне Алэра. Огромный белоснежный кот с важным видом обогнал меня и пошел впереди, указывая дорогу.
— Почему именно кот? — вырвалось у меня. — Ты способен принимать любую форму!
Дух замер, обернулся, и опять сквозь пушистую мордочку кота на меня взглянуло лицо Роана эрт Шерана. Я тоже остановилась, как-то неожиданно для самой себя вспомнив, что у меня в детстве был точно такой же белоснежный зверек. Да и вообще, в замке жили кошки, и поговаривали, что все они являются потомками одной, той, что появилась нежданно-негаданно в Радужном дворце и была любимицей Мирель, моей прапрабабушки.
— Неужели? — в то, о чем подумала, оказалось поверить весьма сложно.
Дух строптиво выгнул спину, фыркнул, как самый обыкновенный кот, и отправился дальше по коридору.
— Вот так дела… — выговорила, оторопело наблюдая за его шествием.
Выдохнула и прошла в свои покои, практически сразу поймала себя на мысли, что называю эту комнату своей, озадачилась, а потом махнула на все рукой — забот и без того хватает, так стоит ли заострять внимание на такой мелочи?!
Алэра в комнате не было, и я, безо всякого волнения и лишней суеты, подготовилась ко сну. Вот только когда легла в роскошную кровать на мягкие перины, то уснуть не смогла. Что-то тревожило душу, и я лежала, напряженно прислушиваясь. Могла бы и не делать этого! Дверь с грохотом распахнулась, ударившись о каменную стену. Закрыть ее входящему в покои Алэру удалось не сразу, и только при помощи оруженосца. Мальчишку этого раньше не видела, может, не замечала, а, может, он сам прятался от меня. И сейчас не стала обращать на него внимания, отвернулась, старательно делая вид, что сплю. По правде сказать, почивать при таком шуме мог разве что мертвый.
— Женушка, — судя по голосу, эрт Шеран был сильно пьян, — не поможешь ли ты своему супругу раздеться?
Не шевельнулась, пусть думает, что хочет!
— Хм-м… — послышалось его восклицание подозрительно близко от меня. Распахнула веки, чтобы узреть Алэра, расположившегося на корточках у того края кровати, на котором я лежала.
Подскочила, удивленно-тревожно рассматривая супруга, и спросила:
— Ты ранен? — а, приглядевшись, поняла, что вся спина лорда исполосована кнутом.
— Ты довольна, моя радость? Твоя душа успокоилась? — отодвинулась от него, возникло чувство, что он меня ударил.
— Я могу помочь, — посчитала своим долгом напомнить, а в его светлых очах вдруг вспыхнуло знакомое жуткое пугающее пламя, грозящее поглотить и лорда, и меня.
Лицо его было так искажено от злобы, что я скатилась с противоположного края кровати и кинулась к двери. Убежать не позволил, пересек комнату в мгновение ока, словно был не сильно пьян. Или это ярость придала ему сил? Меня швырнули обратно на кровать, потому приземление получилось мягким. Супруг навис надо мной — высокий, мускулистый, наполненный бешенством. Замерла, вопреки всему любуясь, как играют отсветы огня на напряженных мышцах эрт Шерана.
— Алэр, — попробовала воззвать к его разуму, — ты пьян, потому не следует выяснять отношения…
— И кто виноват в том, что я напился? — вопрос не был задан с целью получить ответ. Тогда зачем?
— Что ты хочешь услышать?
— Как сильно ты меня ненавидишь, — на скулах заиграли желваки.
— Это чувство взаимно, — не понимала, чего он хочет, зато, кажется, начинала осознавать, отчего он напился и почему приказал истязать себя! Стало еще горше, и я прикрыла веки, не в силах видеть его страдание, а была бы возможность, так провалилась бы в бездну к са'арташи, потому что они стали предпочтительнее нелюбимого супруга.
— Зачем?
— Что зачем? Что ты хочешь знать, душа моя? Забыла, я ощущаю все твои мысли, всю твою боль! — вот Алэр усмехается, а потом переходит на крик. — Ты сделала выбор за нас двоих! Ты выбрала грырову боль, а ведь я предлагал тебе решить все иначе! Думаешь, я веселился, пока тебя мучили? Считаешь, был несказанно рад, что отдал свою половинку на растерзание тварям этого места? Я мечтал забыть о том, где оставил тебя, приказал Алэрину и Лиону посадить себя в клетку, как дикого зверя, а когда сломал ее в порыве кинуться к тебе на помощь, повелел им взять в руки кнуты! Только так заглушал в себе твою боль!
Всхлипнула и попросила:
— Уйди…
— Не дождешься…
— Ненавижу, — сказано со слезами и скорее по привычке, но он задает новый вопрос:
— Наши чувства не имеют ни малейшего значения, моя Ниа! Хотя… хотя помимо ненависти между нами есть еще кое-что… Так, моя эра?
— Прекрати называть меня своей! — ничего другого не желала отвечать, снова и снова дразня демона, пробуждая в нем гнев.
— Моя, — повторил он, выдыхая, прикасаясь к моим губам, медленно провел языком по нижней, чуть прикусил, усилил натиск.
Попыталась вздохнуть, собралась, надеясь оттолкнуть, но не смогла, одурманенная лаской, пробуя на вкус его кровь, запекшуюся на губах, смешанную с каплями напитка, что Алэр пил перед тем, как придти ко мне.
— Моя! И я буду повторять это столько, сколько посчитаю нужным! — прижал своим телом, а я вопросительно взглянула на него, предпринимая героическую попытку сохранить внешнее спокойствие:
— Повторяй, если мечтаешь показаться глупцом!
Засмеялся, низким, раскатистым смехом, пробуждающим во мне потаенные желания, тело не подчинялось, с готовностью принимая все ласки лорда.
Поцелуй глубокий, невыносимо медленный, сводящий с ума подсказал, что супруг, не смотря ни на что, не будет жесток со мной. Или это очередное наказание, чтобы показать, чего я лишила себя?
— Нас, — уточнил он, отдаляясь и вновь приникая к моим губам, скользя по ним, покусывая.
Потеряла способность думать, покоряясь его страстным ласкам, подняла руки, чтобы дотронуться до израненных плеч, отпустила свою силу, залечивая глубокие разрывы на коже. Смотрела в его глаза, на дне которых пылало яростное пламя, постепенно из красного превращаясь в синее. Я горела в нем, падала в бесконечную бездну, ощущала чудовищное притяжение, вечную связь, что невидимой цепью сковывала нас. Желание ир'шиони передалось мне, такое болезненное, тянущее, бесконечное, а, может, это было мое вожделение? Стало трудно разобраться, какие чувства его, а какие нет. Мои ладони гладят плечи Алэра, скользят по волосам, его ладони блуждают по моему телу, одаривая ласками, поглаживая, выводя на коже замысловатые знаки. Неосознанно хватаю уста Алэра своими, удивляясь, какими мягкими, нежными могут они быть, наслаждаюсь его вкусом и не хочу останавливаться. Тороплю супруга, ощущая, как его руки движутся по моим бедрам, а затем приподнимают их. Одним быстрым движением лорд-демон полностью погрузился в мое тело. Я, задыхаясь, вцепилась в его излеченные плечи. От того, как резко, неистово, глубоко Алэр вонзался в мое тело, кружилась голова. Невероятно стремительные рывки внутри меня, и чувствую, как перетекает, бежит по моим венам его сила, изгоняя слабость, и мне хочется, чтобы это длилось вечно. Потому что так проще, понятнее, между нами нет никаких преград — и тех, что построили наши предки, и тех, что воздвигли мы сами. В вихре бешеного танца мечутся обрывки мыслей, недосказанных фраз, смутные воспоминания мчатся по кругу, подчиняясь ритму страсти. А потом только короткий вскрик, который опять ловят уста Алэра, а я уже не могу дышать, потому что все, даже воздух, попадающий в меня, принадлежит ему. И крепко держусь за плечи супруга, когда дрожь пробегает по его телу, чтобы не упасть, не сгореть в последних всполохах нашего взаимного влечения.
