— Дух? — я покосилась на призрачного кота, застывшего на пороге.
— Нет, это что-то иное… — теперь мы обе смотрели на Духа, и смутная, ничего не поясняющая догадка коснулась моего разума.
Белоснежный кот, бросив на меня проницательный взгляд, вышел в коридор, и мы поспешили уйти из этого места. Только я на пороге тихо поинтересовалась:
— Когда распустились ильенграссы, ребенок исчез?
— Да, — Миенира не смогла удержаться от напоминания, — пока ты была в замке, младенец не тревожил нас!
— Не тревожил Алэра, — поправила я, — потому что твой брат был со мной.
— Ты всем нам подарила надежду, а потом жестоко отняла! — теперь меня обвиняли.
Я промолчала, глядя только на Духа, а он рассматривал меня и как будто молчаливо подсказывал, но не объяснял полностью, давая возможность доказать преданность, решить самой эту дилемму. Я кивнула, тем более, что и Роан уже подсказал решение, теперь требовалось взглянуть на то, что творится в Ар-де-Мее. Только так я сумею составить целостную картину и помочь, как обещала.
А пока подумала о Миенире, пристально наблюдая за идущей впереди девушкой. Миновав склепы, мы спустились еще ниже, коридор вильнул, выводя нас к темницам, где держали узников. Потолок здесь был до того низок, что порой казалось, будто он вот-вот опустится на наши головы, и с него капала вода, образуя на полу небольшие лужицы. Несколько факелов, укрепленных на стенах, освещали наш путь. Большинство каморок за коваными решетками были пусты, и я сгорала от нетерпения, даже не предполагая, что меня ждет. Наводящий ужас, леденящий душу вой пронесся по коридору, поблазилось, что даже пламя вздрогнуло. Миенира замерла, до крови кусая губы, и я вполголоса спросила, оглядываясь по сторонам:
— Кто там? Очередное привидение Нордуэлла?
— Нет, — спутница на меня не взглянула, — это вполне живой… живое существо… — и отправилась дальше, не заботясь о том, следую я за ней или нет.
Признаться, двигаясь по длинному, окутанному странными запахами коридору, я строила в уме догадки, одну невероятнее другой, но реальность оказалась страшнее самой мрачной из них.
Здесь горел только один факел, нещадно черня воздух своим едким дымом. Огонек того, что несла Миенира, замер, и мы оказались в тупике, упирающемся в ржавую решетку. Из этого угла доносился жуткий смрад, и слышалось чье-то надсадное дыхание. Я подошла ближе, и Миенира нервно воскликнула, хватая меня за рукав:
— Не нужно!
Я посмотрела на нее с намерением задать новый вопрос. Но он буквально замер на моих губах, когда за решеткой кто-то зашевелился, а спустя мгновение краем глаза я сумела уловить какую-то размытую тень, и затем послышался грохот и очередной вопль, полный дикой тоски. Я застыла, глядя в остекленевшие глаза замершей, молчаливой Миениры, уже догадываясь о том, кого увижу за спиной, но все еще опасаясь, не желая принимать жестокую правду. Скрежет чего-то острого по прутьям решетки, и я осмеливаюсь повернуться, чтобы взглянуть на узника, томящегося в подземелье.
Судорожный вдох и я пропускаю выдох, а потому только:
— О, Хранители!
Существо, с первого взгляда не разобрать — человек, ир'шиони или полузверь, воззрилось на меня. Совершенно нагое, если не считать длинных темных волос, закрывающих почти все тело. Красные, подернутые пеленой безумия глаза, покрытые спекшейся коркой крови и грязи губы. На руках длинные изогнутые когти, которые скребли по решетке, туда и обратно, высекая искры и треплющие нервы звуки.
— Знакомься, Ниа, — не отводя взора от существа, прошептала Миенира, — это мой супруг — славный эр эрт Тодд.
Я выдохнула, не в силах отойти, словно околдованная этим светящимся похотью взглядом чудовища. Когда оно попыталось расправить сломанные крылья, торчащие из-за спины, и заорало, мы с Миенирой дружно отпрянули. Крик вернул меня в реальность, и я спросила:
— Неужели никто не знал?
— Рейн, Рин и прочие до сих пор не знают. Думают, Каон отправился по делам…
— Погоди… — я вспомнила видение, — но Алэр был на вашей свадьбе и…
— То была свадьба по доверенности. Да, я сердилась на тебя, потому что это по твоей вине наши призраки сошли с ума окончательно! И вместо рощи, полной прекрасных деревьев, усеянных спелыми ягодами, церемонию пришлось провести в закрытом храме! — Миенира закричала, роняя факел на пол, где он потух, окунаясь в лужу. И чудовище зарычало, бросаясь на железные прутья в попытке сломать их.
Раз за разом оно нападало все более яростно и мощно, ударялось лбом, хватало крючковатыми пальцами, принималось выть, страдая от собственного бессилия и боли. Миенира беззвучно рыдала, наблюдая за мужем, обнимая себя за плечи в попытке унять дрожь. Я переживала этот кошмар вместе с ней, пока не пришла к умозаключению, что пора заканчивать, и потянула девушку обратно наверх.
Мы пронеслись по извилистым закоулкам так быстро, как могли, по пути встретили только Маег эрт Лев, и я попросила ее принести вина. Думая обо всем, что видела в подземельях, я невольно вернулась в нашу с Алэром спальню, приведя за собой и Миениру. Она, ненадолго перестав рыдать, в изумлении воззрилась на меня, и я быстро придумала отговорку:
— Здесь отдельная купальня! Мне кажется, ты пожелаешь умыться, — и указала на низенькую дверку.
Миенира протестовать не стала, а я нервно заметалась по комнате, меряя ее от одного угла до другого. Никогда не слышала, чтобы мои предшественники сумели вылечить безумие. Целители справлялись только с телесными ранами, душевные были нам не по силам. В дверь раздался стук, и, отвлекая меня, на порог ступила служанка. Она принесла кувшин, полный вина, и пару кубков. Маег смотрела на меня с ожиданием, но я махнула ей рукой, безмолвно приказав удалиться. Все мои думы сейчас были только о том, как помочь Миенире. Ничего путного придумать не смогла, мелькнула правда мысль об убийстве безумца, но я спешно отбросила ее. Лорд, конечно, в своем праве избавить сестру от свалившейся напасти, но, что скажут его вассалы, если он начнет убивать их сыновей?!
Едва слышимый хлопок закрывающейся двери сообщил, что Миенира вышла из купальни. Рыдать она перестала, только чуть всхлипывала и дрожала, словно от холода. Я жестом позвала ее присесть к камину, наполнила оба кубка вином и протянула один из них девушке. Вопросов не задавала, даже не смотрела на нее, только на танцующее в камине пламя. Огненные языки сходились, расходились, словно пары в неведомом танце, некоторые угасали, другие разгорались, порой, как чей-то шепот, слышался треск поленьев, а вверх взмывали искры.
— Завораживает… правда? — заговорила девушка, рассматривая неистовые пляски огня.
— Да, и отвлекает, — я решила поддержать разговор, прикасаясь губами к краю кубка, отпивая глоток, наслаждаясь каждой каплей слегка терпкого вина. Это помогало скрасить ожидание, лишний раз подумать, заново, более хладнокровно оценить увиденное в подземелье.
