— Почему их не похоронили достойно? — только и произнесла я, но эрт Вэрон ответить не успел, сорвалась со стен стая летучих мышей и с визгом унеслась прочь. Я шумно вдохнула, Рис оскалился, подмечая шевеление с краю. Мы оба напряглись, не сговариваясь, встали в боевую стойку. Послышался скрежет, посыпались на каменный пол осколки мозаик, задевая острыми краями расположенные в зале предметы. Разлетелась одна груда черепов, и из нее вылез сумеречный. Фарах — и название всплыло само собой, пока рассматривала, как поднимается во весь свой немалый рост чудовище. Раскрыв пасть, полную саблевидных зубов, сумеречный заорал, а затем кинулся на нас размахивая когтистыми лапами.
— Он мой, королева! — Рис скакнул вперед, а я приготовилась к бою, потому как помнила — фарахи никогда не охотятся по одиночке. Четко вспомнилось и то, что сразить фараха способен даже короткий клинок, если умудриться вогнать его в щель между чешуйками на прочной броне, покрывающей тело. Лучше действовать привычно — голова с плеч и никаких проблем. Мне выбирать не приходилось. Скрежет оповестил, что второй фарах выбирается наружу из соседней груды костей, еще секунда и вот он несется на меня, надеясь напугать громким криком.
Не задумываясь о деталях, ринулась прочь, желая увести чудовище из зала в коридор. Здесь я была королевой, меня учили обороняться от этих тварей, и в этот момент, находясь на земле предков, там, где родилась, я ощутила силу и осознала в полной мере, что случится, если сейчас поддамся страху и отступлю. Скользнула в полуразрушенную нишу, скрылась в ней, но лишь затем, чтобы пропустить противника, оказаться за его спиной. Теперь, отбросив все сомнения, забывая о слабости, ринулась в схватку. Быстрый прыжок, и я бью наугад, не попадаю сразу, шиплю сквозь стиснутые зубы, а фарах с диким визгом разворачивается. Громкий звук оглушил меня, но сдаваться я не собираюсь, атакуя снова. Кинжал скользит по прочной броне, я смотрю только в пылающие, злобные глаза чудовища и верю в лучшее. Невероятно долгое мгновение, когда вся жизнь мелькает перед внутренним взором, а потом усиливаю натиск, ощущая край одной из плотных рифленых чешуек. Всю ярость, на которую была способна, вложила в этот удар, а потом, будто одержимая, просто колола острым клинком, одновременно стараясь увернуться от мощных лап сумеречного. Только дуновение воздуха вокруг, словно вихрь, но меня уже не удержать. И вот фарах опрокинулся навзничь, а я все не могу остановиться, потому что добралась до сердца твари. И дыхание перевожу только тогда, когда жертва затихает на полу.
— Одного убил я, с одним справились вы, моя госпожа, — расслышала за спиной едва слышимые слова Риса. Обернулась:
— Надеюсь, что больше здесь никто не живет!
— Пожалуй, я не могу вас порадовать… — эрт Вэрон вновь огляделся, особое внимание уделил уходящему вдаль темному проходу.
— Идем, — я, легко перепрыгнув через тушу сумеречного, направилась дальше.
Дорогу помнила отлично, словно еще вчера прогуливалась по извилистому коридору. Только раньше он освещался кристаллами и факелами, был полон спешащего люда, а теперь оставался тихим и мрачным.
Створка двери висела на одной петле, но это я помнила слишком хорошо, необычайно ярко, потому как она была последней, что виделось мне перед отъездом на юг. Потускневшая позолота, сколотые узоры, растрескавшиеся фрески, разбитые статуи, а от двух хрустальных тронов не осталось ничего. На потолке светится все та же зеленоватая плесень, придавая залу загадочное, потустороннее мерцание. Откуда-то капает вода, ударяясь о мелкие стеклянные осколки, как будто наигрывая мелодию, по-своему прекрасную, состоящую из темных, наполненных робкими рыданиями, тревожащими души живых и беспокоя мертвых, нот. Эрт Вэрон крепче ухватился за свои клинки, я перехватила кинжал, вцепилась в него до боли, до дрожи и вошла.
Дзинь! Разнеслось по залу, нарушая спокойную музыку смерти, внося звуки хаоса. Дворец дрогнул, по полу пробежала широкая трещина, сорвалась с потолка чудом державшаяся там хрустальная люстра, разлетелась на миллионы сверкающих, острых кусочков, оборвала игру невидимого музыканта.
— Вот же грыр! — вполголоса ругнулся Рис, панически осматриваясь, прислушиваясь к окружающим шорохам, все усиливающимся с каждым последующим мгновением.
Громкий топот, доносящийся из коридора, и мы с рыцарем встаем спиной к спине, а в зал вбегает Лелька.
— Эрт Вэрон, грыр тебя задери, ты какого фараха позволил ей войти во дворец? — зарычала альбина, указывая на ошеломленную меня.
— Попробуй запрети! — резко отозвался Рис, и я решила вмешаться, потому как надоело, что от меня многое скрывают.
— Лелька, либо ты говоришь прямо, либо…
— Чего говорить? — небрежно прервала она. — Смотри сама!
Теперь все втроем встаем рядом, чтобы встретить опасность лицом к лицу, говорить, и впрямь, не о чем — вот она наша смерть, подбирается со всех сторон, глядит десятками горящих глаз, тянется сотнями волосатых, шипастых, когтистых лап и рук, мы смотрим, оцениваем. А уже в следующее мгновение, не сговариваясь, атакуем — рыцарь и альбина, уверена, защищают меня, я надеюсь спасти всех троих.
— Скажем смерти «нет»! — убежденно объявляю, улыбаюсь, смотря в лик смерти, мелькающий за спинами сумеречных.
Увернулась от первого четырехлапого чудовища, зубы которого уже готовы были вцепиться в мою руку. Вогнала клинок в голову второго, пронзая нижнюю челюсть, зная, что спину мою прикроют друзья. Только твари все наступают и наступают, скребут по занесенному осколками полу их когти, угрожающе клацают зубы, все кругом заливает кровь, кажущаяся бурой в зеленоватом свете. Капли стекают по стенам, покрывают обломки, блестят на мертвых телах. Я не думаю, только двигаюсь, стараясь уцелеть, выжить любой ценой, победить, вернуться…
Трое сумеречных напали одновременно, и я ощутила, как внутри меня вскипают, жгут огнем инстинкты охотников, тех, что во все века били чудовищ. Сумеречные замахивались когтями, я отражала все удары клинком и магией. Ледяная сила опять проснулась во мне, только теперь она покорилась, слушалась меня, и я пользовалась своим преимуществом, полностью осознавая все свои действия.
Светлокожая, никогда не видавшая солнца тварь с телом человека и птичьей головой нападала справа, слева пытался загрызть меня оборотень, а сверху налетал вампир. Схватила мощную волосатую руку полузверя, обратила ее в лед, ударила, одновременно ловя пришедшую в голову мысль. Рявкнула, так что дворец содрогнулся вновь — вот она сила настоящей королевы Ар-де-Мея:
— Стоять!
В зале воцарилась тишина, ударившая по натянутым, точно тетива лука, нервам, но голос мой не дрогнул:
— Кто руководит вами?
— Ниа, — зашептала позади Лелька, но я не отступила, глядя только на сумеречных, понимая, что столь слаженно такие разные виды могут действовать только в одном случае. Сразу вспомнился мне и Зорян, и ему стоило сказать очередное «спасибо», если бы не урок, который волей-неволей преподнес мне оборотень, то я бы, скорее всего, даже и не задумалась над таким противоречием.
